На правах рукописи

КОТЫЛЕВ АЛЕКСАНДР ЮРЬЕВИЧ

МЕТАМОРФОЗЫ ИГРЫ В КУЛЬТУРЕ

ПЕРЕХОДНОГО ТИПА

(На материале эпохи становления советской культуры)

РОССИЯ 1917-1933

Специальность 24.00.01 - теория культуры

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата культурологии САНКТ - ПЕТЕРБУРГ 2000

Работа выполнена на кафедре художественной культуры Российского государственного педагогического университета им. А.И Герцена

Научный руководитель: доктор искусствоведения, профессор Л.М.Мосолова

Официальные оппоненты:

доктор философских наук

, профессор К.Г.Исупов доктор философских наук, профессор К.С.Пигров

Ведущая организация:

Санкт-Петербургская государственная консерватория имени Н.А.Римского-Корсакова

Защита состоится 15 02 2000 г. в 15 часов на заседании Диссертационного совета Д по присуждению ученой степени доктора культурологических наук в Российском государственном педагогическом университете имени А.И.Герцена (191186, С-Петербург, наб.реки Мойки, д.48, корпус 6, ауд. 42)

С диссертацией можно ознакомиться в фундаментальной библиотеке РГПУ имени А.И.Герцена

Автореферат разослан 14 января 2000 г.

Ученый секретарь Диссертационного совета Э.В. Махрова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Диссертация представляет собой результат изучения феномена игры и произошедших от него культурных форм в рамках переходного типа культуры, преимущественно на материале эпохи становления советской культуры в России 1917-1933 годов.

Актуальность темы исследования. Современное состояние российских культуры и общества характеризуется в публицистике и науке как переходное. Постсоветский переход охватил все сферы социо-культурного континуума и может рассматриваться как универсальное явление. Наука, как и другие сферы культуры, является носителем специфических черт перехода. Для его адекватного понимания она ищет в прошлом аналогичные эпохи, изучение которых служит не только постижению истории, но и плодотворному самопознанию. Переходные периоды Нового времени выступают в этом случае, как своего рода изображения нашей эпохи, исследуя которые можно прогнозировать ее ход и даже предсказать конец. Особое значение для российского культурного самосознания имеет послереволюционная переходная эпоха, большая часть которой приходится на двадцатые годы нашего века. Если переходная культура первой трети века служит основой становления культуры всего столетия, то ее вторая часть определяет собой суть советской культуры и дает ключ к ее пониманию. Начиная с двадцатых годов и заканчивая перестройкой восьмидесятых, каждый новый период советской культуры равнялся на двадцатые годы. Одни находили в них героизм, другие- непримиримость к врагам, третьи- культурный полицентризм и т.д. Как и любая другая переходная эпоха, двадцатые в определенном смысле предвосхищают последующее развитие культуры, обыгрывая ее возможные пути, самые противоречивые тенденции, полярные культурные явления.

Сложность, неоднозначность, полисемантичность переходного состояния культуры требует выделения неклассических феноменов, которые это состояние определяют.

Культурным феноменом, который в этой работе рассматривается как своего рода параллель перехода, является игра. Взаимосвязь перехода и игры сложна и многообразна. Игра существует не только в рамках переходных эпох, но в переходные периоды она получает наибольшее распространение, становясь не только отдельным явлением, но и моделью культуры в целом. Феномен игры определяет в эти эпохи даже развитие неигровых сфер культуры, проявляясь на всех ее уровнях. Но и сама игра не остается неизменной - в переходные периоды из культурного поля почти полностью исчезает аутотентичная игра. Изоморфизм игры и перехода позволяет обращать познавательный процесс в обе стороны, можно изучать как переход через игру, так и игру через переход Понятийная пара "игра- переход" позволяет исследовать взаимоотношения культуры и природы, искусства и жизни, человека и абсолюта Понятие игры призвано также откорректировать относительно современного культурного процесса такие термины как миф', ритуал', 'религия'', которые часто применяются слишком расширительно Не случайно именно современная наука востребовала понятие игры и употребляет его все более часто Господство игры в культуре переходных эпох не очевидно по различным причинам для многих исследователей и нуждается в обосновании Систематизация различных подходов к игре открывает широкие возможности для разработки новых путей в изучении культуры Степень разработанности проблемы. Постановка проблемы взаимоотношения игры и культуры в рамках переходной эпохи, имеющей конкретную пространственновременную привязку, требует привлечения широкого круга литературы по проблемам переходного состояния культуры, общества, человека, по проблемам игры как культурологического понятия и культурного явления, по проблемам развития культуры в целом и месте в этом развитии культуры переходного периода 1917-1933 годов Практически все ученые, которые занимались проблемами развития человечества, касались проблемы переходных эпох, хотя не все согласны их выделять как проявления особого типа культуры Позитивное восприятие перехода получает философское обоснование в работах Г В Ф Гегеля и от него переходит к марксистам Марксистская мысль последних десятилетий достаточно активно работала над проблематикой переходных эпох и даже пыталась перевести ее в русло осмысления культуры как в исследованиях Э В Ильенкова, В Н Шевченко, К М Кантора Выгодно выделяются концептуальные размышления М С Кагана, обозначившие суть переходного типа культуры Марксистам наследуют современные позитивисты, которые как В Н Романов реализуют деятельностный подход к культуре Сторонники синергети-ческого подхода, несмотря на явную связь с марксизмом, оценивают переходы как негативные, хотя и необходимые состояния общества, экономики и культуры Такой подход намечен в работах А П Назаретяна, Н И Лапина, В В Васильевой, Ю М Осипова и др Наиболее ценной его стороной представляется утверждение инверсии, как модели исторического развития Нового времени По разному затрагивают проблему переходности такие типологи культуры как Н.Я Данилевский, К Ясперс, О Шпенглер, Л Н Гумилев Наиболее разработанные теории перехода принадлежат П А Сорокину и А Тойнби, которые исследуют закономерности социокультурного развития не только на макроуровне, но и на уровне трансформаций отдельных сфер культуры и типов личностей Последовательно культурологический подход к переходу осуществляет Ю М Лотман, который переводит проблему в русло семиотического исследования, что позволяет совмещать теоретические обобщения с исследованием конкретных произведений искусства и конкретных исторических личностей Значительное количество статей и монографий посвящено исследованию специфики определенных переходных периодов С С Аверинцев рассматривает переход от Античности к Средневековью, А Ф Лосев, М М Бахтин, Л М Баткин-каждый со своих позиций- исследуют Возрождение, И А Чернов и С М Даниэль изучают художественную культуру эпохи барокко, а Д,В Сарабьянов- эпохи модерна Многие исследования посвящены отдельным сферам переходных культур, так А С Каргин и Н А Хренов изучают развитие фольклора, а Ю С Степанов и С Г Проскуряков- алфавитные тексты, которые отражают смену мировозрений Не менее обширный круг литературы посвящен феномену игры, традиция научного осмысления которого восходит к И Канту и Ф Шиллеру Классиком культурологического подхода к игре стал И Хейзинга. который обозначил впервые ее соотношение с различными сферами культуры в различные периоды ее развития Философское осмысление игры дается в работах М Хайдеггера и Г -Г Гадамера В отечественной литературе последних десятилетий к проблемам игры обращаются Ю А Левада, И Г Исупов, Л Н Столович Психологический подход к этому явлению осуществили Д Б Эльконин и И Е Берлянд Культурологический подход наиболее последовательно реализуется в работах Т А Апинян, которая исследует игру на различных уровнях, демонстрируя универсальность этого феномена и связь его с определенными эпохами, показывая противоречивый характер игры Многочисленные теоретические работы зарубежных и отечественных авторов посвящены главному виду игры- театру А Арто, Ж -П Сартр, Э Ионеско, Р Барт, О Маннони, П Пави, Н В Брагинская, Е А Дунаева, В М Дианова рассматривают проблемы театра и театральности в широком культурном контексте Объединение тем перехода и игры происходит до некоторой степени в работах исследующих миф и ритуал М Элиаде, Р Барт К Хюбнер рассматривают миф в современной культуре В Тэрнер изучает переходные периоды, выходя и на общие проблемы переходной культуры Третий куст исследований, которые используются в диссертации, связан с изучением периода 1917-1933 годов, которое начинается уже в трудах деятелей того времени П А Сорокина, В Н Муравьева, Н А Бердяева, Г Г Шпета, В И Ленина, Л Д Троцкого, Н Н Евреинова и др. Объективное научное изучение этого периода начинается только в 60-е годы, с исследований художественной культуры. Каждый из авторов находит особый подход к эпохе; А.Якобсон через романтизм, А.Н.Лурье- через эпичность, А.И.Мазаев- через праздник, А.Каменский-через праздничность и театральность, Н.А.Хренов- через зрелищность, А.Эткинд- через идеал нового человека, С.П.Батракова - через утопичность. Большое количество работ посвящено отдельным аспектам развития видов искусства, творчеству его деятелей. В последние годы появились исследования трансформации семиотических систем в данную эпоху, таких авторов как В.В.Колесов, Л.М.Горбаневский, В.П.Нерознак, Л.М.Грановская. Есть попытки изучения ритуала советского времени- как работа В.В.Глебкина. Многими работами представлена биографическая литература, вносящая человеческий компонент в изучение культуры.

Для определения места данного периода в истории культуры важны работы по типологии: Д.Чижевского, Д.С.Лихачева, Ю.М.Лотмана, В.П.Руднева, М.И.Шапира, представляющие свои периодизации культурного процесса.

Приведенный обзор литературы позволяет определить степень изученности поставленной проблемы. С одной стороны имеется огромное количество литературы по каждому блоку обозначенных проблем, но с другой стороны между этими блоками нет достаточного количества связей, не хватает систематизированных подходов, которые бы позволили объединить изучение всех сфер культуры на общей основе.

Объектом данного исследования является переходный тип культуры, конкретизированный рамками определенного периода. Переходная культура 1917- годов выступает и как специфическая целостность, отличная от любого другого периода истории культуры, и как часть, имеющая все признаки идеальной модели переходности.

Предмет исследования - изоморфность игры и перехода, как особых культурных явлений и состояний, во всем многообразии проявлений и трансформаций.

Метаморфозы игры рассматриваются здесь лишь с точки зрения соотнесенности с иными культурными формами, т.е. в тех случаях, когда игра не является собственно игрой, но служит различным потребностям культуры, выполняя внеигровые функции.

Цель работы - охарактеризовать систему соотношений игры и переходного состояния культуры в границах Нового времени, на материале одного из самых значимых периодов этой эпохи: постреволюционного переходного периода в России 1917- годов. На примере этого периода исследовать роль игры в функционировании деструктивных и конструктивных механизмов культуры, в становлении мировидения человека переходного времени. Данная цель предопределила следующие задачи:

- выделить основные виды культурно-исторических периодов, с указанием их наиболее общих специфических черт;

- предложить обоснование периодизации новоевропейской истории культуры как целого;

- обосновать как теоретически, так и фактологически изоморфизм перехода и игры в культурном континууме определенного типа;

- дать новую систематизацию свойств игры как культурного феномена;

- создать универсальную идеальную модель игры, которая бы отвечала любой культурной ситуации, в которой проявляется этот феномен, его формы и элементы;

- исследовать переходную культуру двадцатых годов с использованием инварианта игры;

- рассмотреть основные элементы пространственно-временных представлений, которые были характерны для "нового человека" этого периода;

- охарактеризовать трансформации семиотических систем на различных уровнях культуры;

- рассмотреть представления человека переходного времени о жизни и смерти;

- представить ролевой расклад переходного действа, определить основные социокультурные типы личности, способы их реализации в культуре.

Научная новизна работы: впервые проблемы становления культуры рассматриваются в контексте сопоставления игры и перехода, как изоморфных феноменов культуры. На основании этого строится концепция единого развития культуры Нового времени, как инверсионного выделяются виды переходных периодов. Оригинальным является обоснование периодизации европейской культуры, позволяющее преодолеть расхождения между историко-политической и искусствоведческой периодизациями. Впервые переходный период двадцатых годов рассматривается с точки зрения игровой доминанты, определяющей ход преобразования культуры этого периода.

Определенной новизной отличается представление игровых структур и форм в различных культурных ситуациях.

Методология исследования предполагает выбор инструментария адекватного изучаемой эпохе. В основу диссертации положен метод аналогий, который позволяет как выбирать в истории родственные периоды, так и обнаружить случаи взаимного раскрытия сути игры и перехода при их соприкосновении в культурном поле. Этот метод конкретизируется в компаративистских методиках, позволяющих сопоставлять конкретные явления культуры. Для исследования культурных целостно-стей различных уровней используется структурно-типологический метод. Также применяются различные семиотические методики, дающие возможность исследовать знаковые системы различных видов.

Источниковедческая база включает разнообразные артефакты, относящиеся к культуре двадцатых годов. Все источники, использованные в работе, можно разделить на три вида. К первому виду, который можно назвать документальным, относятся официальные постановления, публицистика, научные и наукообразные исследования.

Ко второму виду принадлежат разнообразные художественные произведения. Третий вид включает мемуары, которые помогают восполнить те лакуны, что образовываются в силу связанности двух первых видов определенными правилами создания текстов.

Основные положения диссертации, выносимые на защиту:

- развитие европейской культуры Нового времени происходит инверсионно, как результат колебания между полярными состояниями системы, закрепленными в рамках соответствующих периодов;

- все периоды развития культуры можно разделить на два типа: структурные и переходные, которые противоположны по своим характеристикам;

- все переходные периоды можно разделить на два вида: культурно-художественные и культурно-политические, по доминирующей сфере культуры и преобладающим мировоззренческим установкам первая треть двадцатого века в России является переходным периодом, первая часть которого имеет художественный характер, а вторая - политически;

- для всех проявлений переходного типа культуры присуща тесная связь с игрой, игровыми структурами и формами, культурные состояния перехода и игры изоморфны; игра в переходной культуре является универсальной связью любых культурных и внекультурных явлений, она заменяет собой системы норм и законов, становится моделью культуры, ее образом, но сама при этом утрачивает свойства самодостаточного феномена;

- при вовлечении игры в переходные события два ее основных вида - представление и состязание - преобразуются в театральность и атональность, театральность в большей степени присуща культурно-художественным периодам, а атональность - культурнополитическим;

- эпоха становления советской культуры пронизана игровыми структурами и формами, которые имеют как деструктивный, так и конструктивный характер, как атональные, так и театральные проявления; игровые структуры в послереволюционную эпоху выступают как заменители сакральных структур, используются для создания псевдомифов и квазиритуалов, которые призваны утвердить идеалы новых мира и человека;

- двадцатые годы характеризуются тесным сотрудничеством разных видов переходного типа личности: художественных и политических лиминалов - игроков, которые совместно закладывают основы новой культуры.

Теоретическая и практическая значимость работы состоит прежде всего в высокой степени эвристичности многих ее положений, которые могут быть использованы как для классификации различных явлений культуры, так и для аналитических исследований. Возможно перенесение критериев периодизации культуры на другие эпохи ее развития. Терминологический аппарат диссертации обновляет многие понятия, утверждая их в культурологическом словаре. Материалы диссертации могут быть использованы для разработки лекционных курсов и учебных пособий по истории и теории культуры, перехода, игры.

Апробация работы. Результаты работы использовались при чтении лекционных курсов по истории и теории культуры в вузе, обсуждались на кафедре художественной культуры РГПУ им. А.И.Герцена, использовались в исследовательской работе и публиковались в виде статей и тезисов докладов (список прилагается).

Структура и объем диссертации. Диссертация изложена на 230 страницах и состоит из четырех основных разделов, в том числе вводного и заключительного, библиографического списка, содержащего 229 наименований, списка источников, состоящего из 144 наименований авторских работ и сборников, 65 наименований периодических изданий, 12 обозначений архивных фондов.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

В "Введении" приводится обоснование актуальности исследования, определяются основные методы, дается разбор литературы и характеристика источников, ставятся цель и задачи, обосновывается необходимость совмещения теоретического и фактологического подходов.

Первая глава "Проблема соотношения переходных периодов и игры в культуре Нового времени" состоит из восьми разделов. Первый раздел посвящен определению некоторых черт новоевропейской культуры. Культурно-историческая дробность этой эпохи прочно связана с такой характерной чертой как ускоренные темпы культурного развития, которое в свою очередь объясняется отсутствием стабильной картины мира. Культурное сознание Нового времени характеризуется как погрессистское и инновационное, для него характерно стремление к обновлению, нестабильности и движению. Представляется, что именно переходность.

Лиминальность в определении В.Тэрнера, является ключевым понятием для открытия основных смыслов культуры Нового времени.

Во втором разделе рассматривается проблема внутрикультурной инверсии. Для развития культуры внутри макрокультурных образований типа Нового времени свойственно регулярное повторение переходных периодов, которые перемежают отдельные фазы культурного процесса. Любой переходный период определяется в сопоставлении с двумя непереходными. Поскольку колебания происходят в рамках одной системы и связаны с временным переворотом культурных оппозиций, то такое развитие можно обозначить как инверсионное. Двумя полюсами между которыми происходит развитие являются конструктивность и деструк-тивность, структура и переход. Структурный период основан на воспроизводстве традиций и норм, переходный - на их нарушении и создании новых смыслов и форм.

Господствующее положение в сознании людей и культуре структурных периодов занимает классическая картина мира, восходящая к античности и эпохе Возрождения.

Она воспроизводится после каждого перехода, хотя и в разных вариантах.

Определенные позиции принадлежат и традиционно-христианской картине мира. Для многих переходных периодов антитрадиционалистские установки более актуальны, чем антиклассические.

Другим важным показателем инверсионности является последовательная смена рационального и иррационального мироотношенцй. Первое устанавливает границы человеческих возможностей и тяготеет к научной основе, второе преодолевает эти границы, ориентируясь на религию, эзотерику и художественную культуру.

Еще одним проявлением инверсионного развития выступает по-стояное чередование социостатических и социодинамических состояний в общественной жизни. Все социокультурное развитие Нового времени может быть представлено как ряд маятникообразных колебаний, существующих в сложной взаимосвязи.

Третий раздел посвящен выделению сущностных черт переходного типа культуры и состоит из четырех параграфов. Переходные эпохи характеризуются противостоянием структурных и переходных картин мира. Картина мира переходного периода отвергает любой моноцентризм - она принципиально полицентрична. Полицентризм распространяется на пространственные представления, что проявляется в создании новых культурных центров, размывании границ и утверждении пути как основной пространственной доминанты. Изменяются временные представления, для которых характерно объединение прошлого и будущего в настоящем, как центре времен. Происходит семиотическая революция, в ходе которой трансформируются знаковые системы всех уровней. Разрушается традиционная система ценностей, закрепленная в языке. Аскетизм и гедонизм утверждаются как поведенческие идеалы.

В целом для переходной картины мира характерны пространственно-временная аморфность, семиотический динамизм и глобапьный аксио-логический релятивизм.

Далее рассматривается процесс социальных преобразований, для которого свойственно разрушение социальной иерархии, смешение социальных слоев, переворот социальных оппозиций. Господствующее положение занимают политические лиминалы, которые стремятся уподобить себе всех членов общества, что облегчается крушением системы социальных статусов, как это описывает П.Сорокин.

Становление новой структуры сопровождается гибелью лиминалов и обретением большинством людей новых статусов.

Для общественного сознания переходных эпох характерны нестабильность и противоречивость, которые вызываются ломкой мировиде-ния, неуверенностью в завтрашнем дне, потерей поведенческих ориентиров. Для психического настроя переходных периодов свойственна ориентация на праздничность, жертвенность, эсхатологизм, гистрио-низм.

Далее рассматривается такое качество переходной культуры как открытость миру возможного, которое описано Ю.Лотманом. Ситуация выбора стимулирует создание идеальных моделей мироустройства, которые в работе сведены в пять групп; утопии:

ретроспективные, футу-рологические, эсхатологические и прагматические модели.

При их создании используются синтезирующие возможности художественной культуры.

Главной целью поисков лиминалов во все переходные эпохи был идеал нового человека, который является одновременно средством создания нового мира. Идеал всегда несет на себе отчетливый отпечаток облика своих создателей, порой сливаясь с ним полностью.

В четвертом разделе определяются основные виды переходной культуры.

Представляется, что для развития культуры Нового времени особо значимы два вида переходных периодов: культурно-художественные (их можно обозначить по названиям стилей; барокко, рококо, романтизм, модернизм и постмодернизм) и культурно-политические, которые можно назвать революционными, так как они связаны с переустройством всего социокультурного континуума. Эти виды перехода отличаются по доминирующей сфере культуры (искусство - политика), по типу мироотношения (иррационализм - рационализм), по типу социальных отношений (элитарность - массовость), по взаимоотношению искусства и жизни (жизнь следует искусству - искусство подражает жизни), по типу отношения к игре (все есть игра - все есть серьезное) и по многим другим показателям.

Пятый раздел посвящен рассмотрению противоречивости игры как культурного явления и состоит из пяти параграфов. Не поддаваясь формализации определения, игра совмещает противоположные полюса жизни и культуры, существуя в поле напряжения их притяжения - отталкивания, постоянно сама переходя в свою противоположность.

Противоречивость, пограничность, бесконечное смыслопорождение являются сущностными качествами игры, имманентными ей, позволяющие выйти за пределы культуры или превратить игру в модель исследования текста культуры, или даже приравнять игру культуре.

Универсальность присуща игре в том смысле, что она существует во всех культурах, на всех уровнях. Аутентичная игра присуща структурному типу культуры, имея достаточно низкий статус. В переходной культуре игра доминирует становясь способом творчества и борьбы, но утрачивает самодостаточность, ее границы часто не маркируются и человек вовлекается в игровые действия помимо своей воли.

Роль игры в выработке новых культурных форм была обозначена Й.Хейзингой. Выход человека и общества за границы обыденного существования предполагает возврат в новом качестве. Игровая структура при этом выступает как универсальный преобразователь сущностей культуры. В условиях инновационной культуры Нового времени, когда ритуальные способы воспроизводства смыслов оттеснены на периферию, на первый план выступает игра.

Любая игра содержит в себе элемент непредсказуемости. Каждая новая игра непохожа на предыдущую, даже если проходит по тем же правилам. Количество игр в переходные эпохи возрастает, возрождаются забытые, создаются новые. Но главным является то, что в игру может превратиться любая культурная ситуация.

Все многообразие игровых ситуаций можно свести к инварианту, который описывает их все и любую из них. Представляется возможным выделить в данной модели игры три уровня: ролевой, уровень представления и уровень сакрализации и формализации На ролевом уровне происходит деление участников игры на автора, игрока и зрителя.

На уроне представления происходит формирование метатекста игры, на третьем уровне - текстов по поводу игры В шестом разделе рассматривается изоморфность перехода и игры в рамках значимых оппозиций, таких как "природа - культура", "объективное - субъективное", "свобода - норма", "открытость миру возможного - определенность цели", "диалог монолог", "автор - игрок" и др. Закономерности выявленные в ходе этого сопоставления получили обобщение в нижеприведенной таблице.

игры Отношение к оппозиции отделение одного игровой характер серьезный Отношение к оппозиции считаются с не замечают зрителя вовлекают Седьмой раздел состоит из четырех параграфов и посвящен рассмотрению театральности и агоналъности в культуре переходного времени. В европейской культуре представление и агон имеют особый характер, возможно благодаря именно динамичному противостоянию и взаимозаимствованиям. Атональность придает представлению динамизм, трагизм, представление делает агон явлением общественного плана, придает ему божественный статус.

Понятие "театральность" употребляется в искусствознании, психологии, социологии и культурологии, но все его определения не противоречат друг другу, но взаимодополняют смысловой круг, в центре которого оказывается театр. Значимость театра в культуре объясняется его близостью к ритуалу, из которого происходят все культурные формы. Театральность переходных эпох предстает как поиск утраченной целостности миоа.

В диссертации рассматриваются такие проявления театральности как: представление культурных смыслов, репрезентация идей, представление сакральных образов, представление новой обрядности, репрезентация стереотипов поведения, театрализация быта, репрезентация человеческого тела, представление личности, представление произведения искусства, репрезентация Нового мира. Главным объектом репрезентации становится сама переходность во всех ее игровых проявлениях.

Агон в европейской культуре имеет не менее древнюю историю чем театральность.

Атональными в полном смысле слова могут считаться те культуры, основным системообразующим фактором которых является борьба. Для Нового времени это прежде всего культурно-политические переходные периоды, для которых характерно создание универсального образа идеального Соперника, состязание с которым никогда не прекращается. Как и театральность, агон имеет множество видов, из которых в работе рассматриваются лишь некоторые: агон перехода со структурой, агон человека с Богом, агон человека с природой, состязание идей, политический агон, военный агон, судебный агон, спортивные состязания, личный агон, агональные формы театральности.

Восьмой раздел первой главы содержит выводы. В рамках культуры игра способна выполнять самые разнообразные функции. В границах переходных периодов игровые структуры используются в самых разных сферах культуры. Барьеры между серьезностью и игрой, игрой и жизнью разрушаются. Игра становится универсальной моделью культуры, реализуясь в рамках основных видов переходных периодов сообразно их специфике. Каждому виду переходной культуры соответствует особый тип личности, соединяющий в себе качества лиминала и игрока. В конкретных историко-культурных ситуациях он выступает под определенными социокультурными масками.

Вторая глава "Роль игровых форм культуры в процессе становления картины мира "нового человека" (Россия 1917-1933)" состоит из семи основных разделов. Она представляет собой концептуальный анализ конкретно-исторического материала с опорой на теоретические положения, изложенные в первой главе. Развитие российской культуры в обозначенный период во многом уникально, фактически произошло наложение двух видов переходной культуры: длившийся с конца девятнадцатого века художественный период слился с политическим. Это приводит к особому ослаблению структуры. Непосредственная преемственность одного вида перехода другому вызывает бурное развитие игровых структур, как агональных, так и театральных.

В первом разделе рассматриваются временные представления, которые складываются на основе общеевропейских исторических теорий, идей и жизненного опыта лиминалов, архетипических образов. Момент революции становится связующим звеном между прошлым и будущим, точкой начала и конца, своего рода Правременем советской культуры. По-разному в двадцатые годы оцениваются такие параметры как скорость движения временного потока, его ритм и наполненность. Лиминалы пытаются овладеть временем в теории и на практике, но им это плохо удается. В тридцатые годы время постепенно отчуждается от человека, хотя и объявляется подвластным ему.

Следующий раздел посвящен разбору пространственных представлений, он состоит из пяти параграфов. Образ пространства переходной эпохи так же тесно связан со взглядами лиминалов, которые сознательно разрушают старый мир, приветствуют гибель пространственных структур. Новое пространство чаще всего иллюзорно, наиболее адекватно его образ представлен во временных формах культуры - театре и праздничном действе. Художник и режиссер брали на себя функцию демиурга нового мира. Структура всегда противопоставленна переходу и игре, но утверждается она через эти феномены. После революции пространство старого мира отодвигается за пределы страны советов, в агоне с ним новое пространство сакрализуется как царство будущего, отечество трудящихся всего мира. В целом представления революционера воспроизводят архетипические пространственные модели, в которых важное место занимают новые сакральные центры, пути вождей, и героев, ставшие структурирующими элементами культуры. Особое место в новом пространстве заняли индустриальные объекты, которые отождествляются с местом рождения нового человека, совмещая марксистский миф с культурными реалиями. Степень переходности разных точек пространства может быть различна, так путь в послереволюционном пространстве претендует на абсолютную переходность, отличась непредсказуемостью, играя человеком. Наиболее специфической частью советского пространства становится лагерь, который одновременно и зона отчуждений и модель нового мира, доведенная до логического завершения. Устройство, язык и образ жизни лагеря наложили неизгладимый отпечаток на менталитет советского человека.

Общемировые культурные процессы XX века, направленные на создание единообразного, взаимозаменяемого во всех своих частях пространства, в России облеклись в особенно драматические и разрушительные формы. Эти процессы можно изобразить как стирание границ, которые уничтожаются между странами (Союз республик), народами (Интернационал), классами (через их уничтожение), семьями ( свободная любовь, коммунальная жизнь), людьми (коллективность, счандарт, мода).

В третьем разделе рассматривается процесс семиотической ре-волюции, который затрагивает все стороны существования знаковых систем. Лиминалы пытались преобразить русский язык, играя смыслами, звуками, письменами. Нападкам подвергаются и метаязыки, которые обвинялись в непонятности. В то же время происходит стихийное преображение языков. Русский язык насыщается жаргонизмами, ругательствами, автоматическими заимствованиями из других языков, которые играли маркирующую роль. Наиболее изменчивой частью языка является сфера имен собственных, новые имена получают части пространства, социальные и культурные институты, люди. Семиотическая революция затрагивает и образносимволические языки. Универсальным выразительным средством становится цвет.

Красный цвет и цветообозначение "красный" превращаются в символ нового мира, противопоставляясь всем остальным цветам. Различные виды вторичных моделирующих систем принимают участие в игровом процессе, особенно запомнился современникам так называемый план монументальной пропаганды, связанный с игровым уничтожением старых и созданием новых памятников. Семиотическая революция не обошла и мир бытовых вещей: костюмы, прошедшие за двадцатые годы ряд стадий в своем развитии, предметы обихода, интерьеры. Содержание семиотической революции во многом связанно с изменением основной области сакрализации: порождением священных значений и смыслов. Так икона, попадая в музей, становится экспонатом эксплицирующим социальные или эстетические смыслы. В любое, даже чисто лирическое, художественное произведение привносится в эти годы революционное содержание. Коммунизм и марксизм быстро приобретают черты новой религии, лишенной однако связи с аосолютом. Сакрализованные земной верой новые смыслы, сразу формализуются, обесцениваются и начинают требовать очередного обновления, очередной семиотической революции.

В четвертом разделе анализируются системообразующие факторы языка искусства переходной эпохи. Авангардное искусство претендует на создание новых выразительных средств, призванных создать новую культуру. Переходное искусство строится, как структурное целое на деструктивной основе: на игре противоречий, контрастов, оксюморонов. Несмотря на многообразие авангардных исканий, можно выделить несколько основных факторов, которые определили становление всей системы. Первым фактором является пограничность, которая обусловлена с одной стороны стремлением лиминала преодолеть любые преграды, а с другой необходимостью постоянно актуализировать границы, чтобы было что преодолевать. Следующий фактор - это предельность. Стремление дойти до предела, с которого начинается культура, становится и творческим методом и основным содержанием авангардного искусства. Предельность проявляется в примитивизации, архаизации, антиизобразительности, антисловесности, вещественности и телесности нового искусства. Так художников нового мира почти не привлекает обнаженное тело, они изобретают новую телесность - силуэтную. Человек одевается в прозодежду, которая подчеркивая выразительность поз и жестов, лишает образ индивидуальности, позволяя легко превратить его в любой социокультурный тип. Третьим фактором является неомифологический синтез, выражающий потребность в надхудожественном единстве выразительных средств, образов и символов новой культуры. Основными синтезирующими системами становятся игровые виды культуры: театр и кинематограф. Еще один фактор нашел выражение в стремлении утвердить новый взгляд на мир. Проявился он в таких культурных явлениях как музейная революция, киномонтаж, в создании систем сценических площадок в театре, новых ракурсов в фотографии, множественности точек зрения на объект в изобразительном искусстве.

Пятый раздел посвящен ролевому раскладу в культуре переходного времени, тем социокультурным ролям, в которых выступает "новый человек". Как носитель, катализатор и продукт переходной эпохи он протеистичен, амбивалентнен. Он примеряет множество масок,прежде чем обретет место в новой структуре или будет отвергнут ею. Образ "автора" играет в двадцатые годы ведущую роль. Автор "сценария" событий переходной эпохи может умереть задолго до ее начала. Нормативные тексты не имеют срока давности. Так марксистские тексты приспосабливаются к специфической ситуации России двадцатых. Внепо-ложенность авторов данной культурной среде только добавляла им авторитет. В.И.Ленин так навсегда остался только соавтором, переработ-чиком первоначального текста, но зато выступил как организатор "игры". Важнейшей сферой культуры становится в двадцатые годы представление текстов, средствами которого были театр, диспут, агитсуд, политинформация, читка. Наряду с текстами представлялись и авторы, образы которых сразу сакрализуются, приобретая сверхчеловеческие, надприродные качества. Игроки в культуре двадцатых представлены зачастую полярными образами. Огромное значение приобретает образ Врага, подвергающийся регулярно ритуальному снижению и магическому уничтожению. "Новый человек" изначально предстает в эту эпоху как существо коллективное, которое конкретизируется в образах идеальных героев и обобщенных изображениях Партии и Класса. Для доведения реального человека до идеала используются все методы: от револьвера до евгеники, от коммуны до психоанализа. Зрители игрового действа переходной эпохи часто вовлекаются в него помимо своей воли, неучастие в игре рассматривается лиминалами как преступление. Зрители предстают в образах попутчиков, жертв, мешан, мелкой буржуазии и т.д. Они представляют собой материал для переработки. Постоянным и заинтерисованным зрителем выступает заграница. Но основное зрительское место занимает постепенно Вождь, узурпирующий божественные прерогативы.

Шестой раздел посвящен разбору представлении о жизни и смерти Люди старого мира умирают в глазах "нового человека" в момент его крушения. Они должны просто исчезнуть, казнь становится тайной, могила не фиксируется, их имена подвергаются унижению или забвению. Сам "новый человек", напротив, достоин гласной смерти, героической и праздничной, ему гарантируется вечная память: его именами называют части материального мира, хоронят его в центрах населенных пунктов. Вождь вообще не придается земле, его могила, расположенная в центре центров, становится вечным представлением смерти, которая выдается за вечную жизнь. Смерть становится центральным феноменом переходного пространства, демонстрируя отчаянную попытку удержаться на границе иного мира. Жизнь противостоит смерти как становление ставшему, лиминал видит ее смысл в бесконечном движении вперед. Как и любая игра, жизнь его непроизводительна, устремленность в будущее заставляет пренебрегать настоящим, смысл которого не в создании чего либо, а в самой деятельности, вне которой все созданное обессмысливается.

Седьмой раздел содержит выводы. Использование игровой модели переходной культуры позволяет выявить закономерности становления картины мира, образования ее пространственно-временных координат, трансформации всех типов семиотических систем, определения культурного статуса участников переходного действа, структурирования их представлений об основных феноменах культуры.

Заключение - последняя часть диссертации - подводит итоги исследования, содержит набросок развития российской культуры в двадцатом веке. Во всех проявлениях переходной культуры на первый план выходит феномен игры. В условиях крушения традиционных и неоклассических нормативных структур, игра выступает как универсальный эквивалент формы и содержания любого культурного явления. Она служит связью между полярными сущностями, оплодотворяет теории, способствует рождению культурных форм, составляет смысл жизни и деятельности людей.

Игровому состоянию переходной культуры соответствует тип личности игрокалиминала, способный трансформироваться в различные социокультурные образы: мудреца, правителя, революционера, художника, мошенника и др. Использование игровой модели культуры позволяет по новому взглянуть на историю переходных эпох, на теорию переходного типа культуры.

Каждый раздел диссертации нуждается в продолжении, ставит множество новых проблем, которые ждут своих исследователей.

История России двадцатого века начинается с переходного периода имеющего культурно-художественный характер, главным действующим лицом которого был мистически и эстетически ориентированный лиминал. После революции 1917 года начинается культурно-политический период, эпоха становления советской культуры, время создания агональных игровых структур. В начале тридцатых наступает новая структурная эпоха, которая представляет собой то, что В.Тэрнер назвал "нормативной коммунитас ", т.е. структурой с отчетливыми следами переходности. Характер игровых структур и отношение к игре в этот период были принципиально иными, чем в предыдущий. Сталинская неоклассическая эпоха сменяется хрущевской оттепелью, имевшей переходный культурно-художественный характер, создавшей условия для развития различных видов искусства и новый идеальный образ ли-миналашестидесятника. Сам Хрущев выступает как типичный трик-стер: шут ставший королем. Эпоха брежневского застоя представляет собой последний структурный период советской истории - самый стабильный, но и самый лицемерный, характеризующийся прагматическим культурным идеалом, противоречащим официальным установкам. Советские политические структуры разрушаются в результате перестройки, кульминацией которой становится распад СССР. Такие тенденции культуры девяностых годов как снижение политической активности большинства населения страны, активизация развития зрелищных видов культуры, признание феномена игры доминирующим в культуре, распространение в языке игровой терминологии, позволяют предположить, что возможно в эти годы происходит переориентация социокультурного континуума в русло художественного перехода.

Однако окончательные выводы можно будет сделать только по окончании всего данного периода.

Список публикаций по теме диссертации:

1. Котылев А.Ю. Архетипные образы и мотивы в сознании "нового человека" (Россия 1917-1933)// II Jornadas Andalusas de Eslavistika. Granada, 1996.

2. Котылев А.Ю. Две революции - один тип культуры// Образование и культура.

Тезисы докладов и сообщений V международной конференции " Ребенок в современном мире: права ребенка". СПб., 1998.

3. Котылев А.Ю. Игра об Остапе и Эдуарде// Арт/лад. 1998.№ 4.

4. Котылев А.Ю. Образ сакрального пространства в представлении "нового человека" (Россия 1917-1933)// Слово, образ, текст. Вып. 4. Сыктывкар, 1998.

5. Котылев А.Ю. Путь вождя, героя в советской культурной традиции// Тезисы XI коми республиканской молодежной научной конференции. Сыктывкар, 1997.

6. Котылев А.Ю. Репетиция страшного суда (некоторые мысли о восприятии смерти в общественном сознании 20-х годов)// Семиотика культуры. Сыктывкар, 1991.

7. Котылев А.Ю. Системообразующие факторы языка искусства переходной эпохи (Россия 1917-1933)// Культурологические исследования: Направления, школы, проблемы. СПб., 1998.