На правах рукописи

Былина Елена Эдуардовна

ПРАГМАТИКА ОБЕЩАНИЯ

В СОВРЕМЕННОМ АНГЛОЯЗЫЧНОМ ДИСКУРСЕ

Специальность 10.02.04 – германские языки

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата филологических наук

Иркутск – 2012 2

Работа выполнена в федеральном государственном бюджетном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Иркутский государственный лингвистический университет»

кандидат филологических наук, доцент

Научный руководитель:

Воронова Светлана Кимовна доктор филологических наук, профессор,

Официальные оппоненты:

профессор кафедры английской филологии ФГБОУ ВПО «Иркутской государственный лингвистический университет» Плотникова Светлана Николаевна кандидат филологических наук, доцент, доцент кафедры иностранных языков ФГБОУ ВПО «Байкальский государственный университет экономики и права» Контримович Ася Алексеевна ФГБОУ ВПО «Волгоградский государственный

Ведущая организация:

социально-педагогический университет»

Защита состоится « 24 » октября 2012 года в 10:00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.071.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата наук, на соискание ученой степени доктора наук в Иркутском государственном лингвистическом университете по адресу: 664025, г. Иркутск, ул. Ленина, 8, ауд. 31.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Иркутского государственного лингвистического университета.

Автореферат разослан «_» сентября 2012 года.

Ученый секретарь Диссертационного совета д. филол. н. Литвиненко Т.Е.

Целью работы является исследование речевой тактики обещания, главным образом с точки зрения ее прагматического потенциала.

Подход к речевому акту как к способу достижения человеком определенной цели и рассмотрение под этим углом зрения используемых им языковых средств – главная особенность современной теории коммуникации. Интересы развития данной науки и задачи, поставленные перед ней практикой, заставили лингвистов искать ответ на вопрос о том, каков механизм использования языка для достижения многообразных целей, возникающих в ходе социального взаимодействия людей. Таким образом, изучение феномена речевого общения с точки зрения его эффективности является в настоящее время актуальным. Речевая коммуникация – это стратегический процесс, базисом для которого является выбор оптимальных языковых ресурсов, поэтому важно выработать теоретическую базу для описания стратегий и тактик речевого поведения. Это достигается за счет прагматического подхода к анализу коммуникации, который основывается на изучении функционирования языка в коммуникативном контексте. Прагматический подход позволяет объединить исследования в различных областях гуманитарных знаний, дает возможность для обогащения концепций, гипотез и методов. В настоящее время стратегический подход выделяется как особый тип прагматического описания дискурса, который оперирует такими понятиями, как речевая стратегия, понимаемая как комплекс речевых действий, направленных на достижение коммуникативной цели, и речевая тактика, определяемая как совокупность приемов ведения беседы на определенном ее этапе в рамках отдельного разговора, нацеленного на достижение желательного эффекта или предотвращение нежелательного результата [Иссерс, 2003].

Актуальность диссертационной работы обусловлена возросшим интересом к проблеме эффективной коммуникации, который направил исследования ведущих лингвистов в конце XX века в русло изучения речевых стратегий и тактик, в том числе английского языка.

В соответствии с указанным кругом проблем и общей целью исследования в диссертации ставятся следующие задачи:

1) определить концептуальный аппарат, применяемый при анализе речевых актов, тактик и стратегий;

2) выявить признаки ситуации прототипического обещания, а также прототипическую конструкцию для выражения обещания в английском языке;

3) проанализировать прагматическую структуру ситуации обещания на материале английского языка;

4) выделить стратегии, в которых употребляется тактика обещания, и определить роль обещания в этих стратегиях;

5) провести анализ стратегического потенциала неискреннего обещания в англоязычном дискурсе;

6) рассмотреть особенности дискурса реагирования на обещание и установить факторы, влияющие на успешность стратегий, содержащих тактику обещания.

Объектом исследования является обещание, включенное в различные речевые стратегии и направленное на реализацию определенных коммуникативных целей, в современном англоязычном дискурсе.

Предметом исследования служат когнитивные, прагматические, стратегические особенности обещания как речевого акта с одной стороны и речевой тактики – с другой стороны.

Материалом для исследования послужили около 2000 фрагментов дискурса из художественных произведений англоязычных авторов XX столетия.

Теоретическую базу исследования составляют работы авторов, разрабатывающих вопросы речевых тактик и стратегий [Демьянков, 1981, 1982; Иссерс, 2003; Плотникова, 2000, 2001, 2008], теории речевых актов [Остин, 1986; Серль, 1986а, 1986б, 1986в], теории речевого общения [Грайс, 1985], теории речевой деятельности [Леонтьев, 1977, 2004], а также теории прототипов [Givn, 1984, 1986; Lakoff, 1980, 1986, 1988].

';

В диссертации были применены, наряду с общенаучными методами анализа: обобщения, систематизации, классификации, анализа, синтеза материала, следующие лингвистические методы: метод анализа словарных дефиниций; метод сплошной выборки фрагментов дискурса; прототипический метод, применяемый при выявлении «наилучшего» представителя группы, а именно: прототипической ситуации и конструкции; прагмасемантический анализ речевых актов, используемый для определения места обещания среди иллокутивных актов, для характеристики его иллокутивной силы и перлокуции; метод дискурсанализа, направленный на выявление закономерностей в языковых реализациях, используемых коммуникантами для передачи значений и интенций (в контексте речевых актов); а также метод интерпретации дискурса, нацеленный на определение тактических и стратегических задач коммуникантов.

Научная новизна работы определяется тем, что впервые обещание рассматривается как тактика, являющаяся важным инструментом в арсенале средств англоязычного коммуниканта для достижения им различных целей в зависимости от используемой стратегии.

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что оно вносит вклад в разработку теории речевых тактик и стратегий английской речи, поскольку обещание рассматривается как тактика, направленная на решение коммуникативных задач адресанта в зависимости от выбранной им речевой стратегии, в отличие от ранее принятого изучения обещания как речевого акта, без учета его взаимосвязи с другими речевыми актами.

Практическая ценность работы состоит в выявлении характерных особенностей обещания как тактики, использующейся в различных стратегиях и нацеленной на успешное общение. Результаты и материалы исследования могут быть применены при подготовке лекционных курсов по дискурсивному анализу, составлении учебных пособий по теории и практике английского языка, а также при написании курсовых и дипломных работ.

Результаты исследования отражены в шести публикациях общим объемом 2,41 п.л., в том числе в двух статьях в рецензируемых научных изданиях.

По теме диссертации сделаны доклады на конференциях молодых ученых в ИГЛУ в марте 2009, 2010 и 2011гг. Результаты исследования обсуждались на заседаниях кафедры теоретической лингвистики ИГЛУ в 2008-2011 гг.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Ситуация прототипического обещания характеризуется следующими основными признаками: «взятие говорящим на себя обязательства», «благоприятность обещанного для адресата», «контролируемость обещанного действия», «выполнение обещанного в будущем»; отклонения по этим признакам влекут за собой трансформацию речевого акта обещания в другой речевой акт. Прототипической формой выражения обещания является перформативная конструкция с глаголом promise и инфинитивом (I promise to do smth.).

2. Перформативное высказывание I promise (you) широко применяется коммуникантами в различных речевых актах (обещания, заверения, предостережения, просьбы, предложения, угрозы, извинения) с целью придать большую убедительность своим словам.

3. Тактика обещания реализуется в стратегиях утешения, убеждения, поддержания близких отношений, завоевания симпатии к себе и сбора информации о других, где адресант берет на себя обязательство совершить что-то благоприятное для адресата, направляя взаимодействие в сторону кооперации, что способствует успешности его стратегии.

4. Обещание используется в дискурсе реагирования на различные речевые акты (жалобу, утверждение, сообщение, просьбу, приглашение, запрос, позволение, запрет, упрек, совет, приказ, заявление, предложение, предостережение, угрозу) и выступает в роли положительной ответной реакции коммуниканта, о чем свидетельствует благоприятность обещанного действия для адресата. Тактика обещания употребляется также в стратегиях убеждения или переубеждения в качестве отрицательной реакции коммуниканта, с целью изменить ситуацию в благоприятную для себя сторону.

5. Неискреннее обещание, обладающее особым личностным смыслом, присущим неискренности как стратегии, в большинстве случаев используется адресантом для достижения своих целей, без учета интересов адресата.

6. Обещание бывает как реакцией на некоторый стимул, так и стимулом к выполнению некоторого действия, при этом в обоих случаях исследование обещания требует его рассмотрения в последовательности речевых актов, с учетом различных факторов (лингвистических, прагматических, социальных, культурологических).

Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, заключения, списков использованной литературы, использованных словарей и принятых сокращений, источников примеров и принятых сокращений.

Во введении обосновывается выбор темы и ее актуальность, определяется общее направление исследования, его цель, задачи, перечисляются основные методы анализа, обосновывается научная новизна, теоретическая значимость и практическая ценность работы и излагаются основные положения, выносимые на защиту.

В первой главе очерчивается круг проблем, изучением которых занимается прагматика, определяется роль прагматики в исследовании речевых актов, тактик и стратегий, а также уточняется концептуальный аппарат, значимый при анализе последних; здесь же рассматриваются различные классификации речевых стратегий.

Вторая глава посвящена выявлению ситуации прототипического обещания и формы выражения прототипического обещания, анализу прагматической структуры ситуации обещания, изучению роли обещания в различных речевых стратегиях. В данной главе также проводится анализ стратегического потенциала неискреннего обещания.

Третья глава отражает результаты анализа факторов, влияющих на позитивную или негативную реакцию адресата на различные речевые стратегии, содержащие тактику обещания.

В заключении обобщаются основные результаты проведенного исследования и формулируются вытекающие из него выводы.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Исходя из того, что наша работа направлена на исследование речевой тактики обещания, главным образом с точки зрения ее прагматического потенциала, необходимо выявить роль обещания в достижении различных прагматических целей коммуниканта. Анализ обещания как речевого акта, речевой тактики и речевой стратегии позволяет достичь поставленной цели, что вызывает необходимость разграничения этих понятий.

Как считает И.В. Труфанова, «речевой акт – это термин, предназначенный для обозначения речевого действия или высказывания как процесса» [Труфанова, 2001, с. 56]. Введенное Е.М. Костомаровым понятие «речевой тактики»

сближается с понятием «речевого акта» на уровне выделения их частных видов, ср.: речевая тактика угрозы (Е.М. Верещагин) – речевой акт угрозы (А.А. Романов), хотя, по определению, термины «речевая тактика» и «речевая стратегия»

обозначают более крупные единицы, чем термин «речевой акт», причем, «речевая стратегия и речевая тактика взаимосвязаны как род и вид» [Рытникова, 1996, с. 94; Борисова, 1996, С. 22].

Б.Ю. Городецкий; В.З. Демьянков; П.В. Зернецкий; В.В. Одинцов; С.А. Сухих), Т.В. Матвеева и Я.Т. Рытникова дают определение стратегии как «совокупности речевых действий, направленных на решение коммуникативной задачи говорящего» [Матвеева, 1995, с. 66; Рытникова, 1996, с. 94-96].

Анализ работ, так или иначе связанных с разграничением понятий «речевой акт», «речевая тактика», «речевая стратегия», наводит на мысль, что различие данных понятий и обозначаемых ими явлений сводится к тому, что каждое из них соответствует разному уровню абстракции. Так, в модели речевого акта отражены компоненты речевой ситуации, обозначенные Дж. Серлем как «условия успешности речевых актов». Речевые стратегии абстрагируются от установок / ценностных ориентаций говорящего. Речевая тактика в реализации представляет собой речевой акт, является приемом при достижении стратегической цели [Труфанова, 2001].

Из вышесказанного можно сделать вывод, что обещание может исследоваться, в зависимости от уровня абстракции, как речевой акт, как речевая тактика и как речевая стратегия, что будет способствовать его всестороннему изучению.

Применение теории прототипов для анализа речевых актов представляется продуктивным, так как позволяет выявить признаки прототипической ситуации обещания и прототипическую конструкцию реализации обещания, что является существенным для исследования значений других форм выражения обещания.

Прототипическая ситуация, по определению Дж. Лакоффа и М. Джонсона, – это «набор совместно реализующихся характеристик, который более существенен для нашего опыта» [Lakoff, 1980, p. 70].

Так, опираясь на результаты анализа иллокутивного акта обещания [Серль, 1986в], концептуальный аппарат теории прототипов [Givn, 1984, 1986;

Lakoff, 1980, etc.], а также на опыт исследования ситуации прототипического побуждения [Чайкисова, 2010], мы сформулировали характерные признаки прототипического обещания:

Обязательное наличие адресанта, адресата, высказывания, с помощью которого адресант осуществляет речевое действие, и потенциального положения дел (нереализованного действия или состояния).

Адресант и адресат оба владеют данным языком. Оба действуют сознательно. Адресант действует не по принуждению и не под угрозой. У них нет физических препятствий для общения. Адресант произносит высказывание всерьез.

Обещанное действие подлежит исполнению адресантом в ближайшем будущем, он уверен, что в состоянии его выполнить, оно является контролируемым.

Осуществляя обещание, адресант доводит до сведения адресата, что он берет на себя обязательство, чтобы некоторое положение дел стало реальным, исполнителем будет являться адресант, при этом у него имеется мотив на произнесение данного обещания (то есть для адресата, без произнесения собеседником обещания, не очевидно, что последний и так это выполнит). Адресант уверен в том, что обещанное действие благоприятно для адресата.

Выявленные признаки выступают в качестве базовых смысловых компонентов, которые имеют первостепенное значение для говорящего при осмыслении им ситуации обещания и построении высказывания.

Прототипическая ситуация имеет прототипическую форму выражения в прототипической конструкции, которая «реализует свойства группы в наиболее чистом виде и наиболее полно, без примеси иных свойств» (цит. по: [Givn, 1986, p. 195]).

Перформативное употребление глагола promise, на возможность чего указывал еще Дж. Серль [Серль, 1986а], эксплицирует иллокутивную цель говорящего в речевом акте обещания, а, следовательно, позволяет адресату идентифицировать высказывание как обещание. Исходя из этого, мы считаем, что перформативное высказывание I promise, эксплицитно выражающее взятие адресантом на себя обязательства совершить что-то в пользу адресата в будущем, является неотъемлемым компонентом прототипической конструкции, репрезентирующей обещание в речи.

Далее, в прототипической конструкции должно быть эксплицитно выражено действие, подлежащее выполнению в ближайшем будущем (оно должно быть благоприятным для адресата), причем адресант и исполнитель этого действия кореферентны (это одно и то же лицо – тот, кто дает обещание). Такое действие может быть представлено в прототипической конструкции инфинитивной формой глагола (инфинитивным оборотом).

Проведенный С.К. Вороновой анализ конструкций, организуемых глаголами каузации мнения, выражающими деонтическую оценку, в число которых входит глагол promise, показал, что для большинства из них первичной формой выражения события в позиции правого предикатного актанта является инфинитивный оборот. Другие конструкции для таких глаголов являются избыточными, недостаточно экономными [Воронова, 1990].

Рассмотрим следующий пример:

(1) Stanton Rogers telephoned Mary right after the President’s call. «I promise to make my visit as brief as possible, Mrs. Ashley. I plan to fly in Monday afternoon to see you, if that's all right».

He's such an important man and he's being so polite, Mary thought. «That will be fine» (Sheldon 5, p. 135-136).

Описываемая здесь ситуация, по-нашему мнению, служит примером прототипической ситуации обещания. В ней присутствуют адресат и адресант, который берет на себя обязательство выполнить что-то благоприятное для адресата в будущем и таким образом каузирует у него состояние веры в то, что это произойдет. Адресант и исполнитель действия кореферентны.

Вышесказанное позволяет нам признать перформативную конструкцию с глаголом promise и инфинитивным оборотом прототипической конструкцией для выражения обещания.

Изучив различные конструкции, реализующие обещание в дискурсе, мы установили, что они могут отклоняться от прототипической конструкции по следующим признакам:

- по признаку «эксплицитное выражение обещания»

Конструкция, состоящая из личного местоимения первого лица единственного числа и смыслового глагола в Future Simple, может служить для выражения обещания при условии, что в ней репрезентированы выявленные нами признаки ситуации прототипического обещания. Например:

(2) «How much cash do you have? »

«Give it here. I'll pay you back». She headed for the bedroom (Grisham, p. 370).

В приведенном диалоге обещание произносится в дополнение к просьбе.

Глагол promise не используется, однако контекст свидетельствует, что выделенное курсивом высказывание с Future Simple – пример речевого акта обещания, так как коммуникант обязуется выполнить что-то благоприятное для собеседника, у него есть мотив на произнесение этого высказывания: он хочет получить взаймы деньги и поэтому обязуется их вернуть.

- по признаку «взятие на себя обязательства»

а) адресант обязуется выполнить что-то лишь при определенных обстоятельствах или условиях:

(3) «Don't talk like a fool. When I have seen the morning papers, I'll pay you and not before» (Chase 4);

В примере (3) используется условное предложение, в котором выражается то условие, при котором адресант готов выполнить что-то в пользу адресата.

б) адресант эксплицитно выражает свое нежелание брать на себя обязательство, так как не уверен, что в силах выполнить то, о чем его просят, но при этом заявляет о своей готовности сделать все возможное:

(4) «I won't promise a damn thing, but I'll see her» (Sheldon 2, p. 120);

(5) «I don’t promise you’ll get it, but I’ll do my best» (Chase 1, p. 145).

В вышеприведенных высказываниях отказ адресанта брать на себя обязательство выражается глаголом promise в отрицательной форме, однако дальше следует противительный союз but и предложение в будущем времени, выражающее намерение адресанта сделать то, чего от него ожидает адресат.

- по признаку «исполнитель обещанного действия»

Нами выявлено несколько вариантов отклонения по данному признаку:

а) когда адресант произносит he / she / they will do smth., а имеет в виду I’ll see that smb. do smth, то есть адресант и исполнитель действия некореферентны, например:

(6) Benny's fat face fell. «Have I said anything wrong? »

«Not yet... but you are showing signs. Miss Martin is waiting to be shot».

Benny made a motion of dramatic despair. «Not now, sweetie, » he said, turning to Vi. «I'm sorry... I'm devastated, but I must talk to Mark. You see Alec. Tell him to arrange everything. You know... he'll give you you-know-what. Then come back the same time tomorrow, huh? I must talk to Mark».

Vi's expression could have frozen an ice cube.

«You mean that little rat will pay me for just sitting here? » she demanded, getting to her feet «I bet he won't».

«Now, lovie, don't talk that way. – You know Alec loves you as I love you».

«Like a mongoose loves a snake».

Benny spluttered into giggles.

«What a darling! Now, listen, lovie, I'll talk to Alec. You pop your clothes on and I'll see Alec pays you». He wrapped a fat arm around Girland's shoulders and led him to the door.

Girland looked back at Vi who smiled at him (Chase 5).

В приведенном фрагменте хозяин студии хочет выпроводить модель, поэтому обещает, что Алик ей заплатит без съемки (he'll give you you-know-what).

Не произведя должного эффекта на адресата, адресант выражает мысль яснее и употребляет I'll see Alec pays you, чем эксплицитно берет на себя обязательство проследить, чтобы обещанное действие было выполнено – это убеждает девушку.

б) когда обещанное не может быть выполнено лишь одним адресантом, вместо личного местоимения первого лица единственного числа (I) употребляется местоимение первого лица множественного числа (we):

(7) «Why don't you go over to him, Amy? » hazarded the Colonel. «There's no reason why you shouldn't live with him in Paris for a year. We'll look after the children. I dare say he'd got stale. Sooner or later he'll be quite ready to come back to London, and no great harm will have been done».

«I wouldn't do that,» said Mrs. MacAndrew. «I'd give him all the rope he wants.

He'll come back with his tail between his legs and settle down again quite comfortably» (Maugham 2, p. 63).

Брат предлагает сестре, от которой сбежал муж, поехать к нему в другой город и попытаться вернуть его. Брат обещает, что он со своей женой позаботится о племянниках (жена во время беседы отсутствует, поэтому ее согласие присмотреть за племянниками адресантом не получено). Предполагается, что мужчина будет следить за детьми не один, а вместе с женой, поэтому здесь невозможно употребление местоимения I, вместо него употребляется we.

в) когда исполнитель действия эксплицитно не выражен:

(8) «Listen to me, » he said. «I know you are lying. I intend to find the American. You know where he is. If you tell me and when I have found him, you will be released and you can return to your family…» (Chase 1, p. 194).

Адресант, обещая освободить девушку, если она выдаст местонахождение нужного им человека, использует пассивную конструкцию you will be released, которая, на основании анализа контекста, может быть трансформирована в активную – I / we will release you, где эксплицитно представлен исполнитель обещанного действия.

- по признаку «адресат» (говорящий адресует обещание самому себе):

(9) Jeff had not slept in forty-eight hours, and he was exhausted and holloweyed. I'll sleep later, he promised himself (Sheldon 8).

Адресант сам является одновременно и адресатом обещанного действия, на что указывает употребление возвратного местоимения himself.

Как мы могли убедиться, отклонения от прототипической конструкции по различным признакам, проанализированные выше, тем не менее, не влекут за собой существенных отклонений от прототипической ситуации обещания, поэтому в представленных примерах мы все же имеем дело с различными вариациями речевого акта обещания.

Наш анализ показал, что такие признаки, как «взятие на себя обязательства», «благоприятность обещанного действия для адресата», «контролируемость действия адресантом», «выполнение обещанного в будущем», являются доминирующими в ситуации обещания, поскольку отклонения именно по этим признакам влекут трансформацию обещания в другой речевой акт. Например, в речевой акт заверения, относящийся к репрезентативам, цель которого состоит в том, чтобы зафиксировать ответственность говорящего за сообщение о некотором положении дел, за истинность выражаемого суждения:

(10) «Well, my dear one, it went off very well. My mother liked you. You made a conquest of her at once. She’ll adore you».

Lydia laughed.

«Don’t be silly. She detested me».

«No, no, you’re wrong. I promise you. I know her, I saw at once that she took to you» (Maugham 1, p. 95).

В представленной ситуации молодой человек, стремясь разубедить девушку в том, что она произвела плохое впечатление на его маму, говорит, что она не права, и усиливает свои слова, употребляя перформативное высказывание I promise you. Здесь иллокутивная сила обещания блокируется, так как наблюдаются отклонения по нескольким признакам: «выполнение обещанного в будущем времени» (действие уже произошло в прошлом: девушка говорит, что мама молодого человека возненавидела ее – She detested me; ее жених опровергает – I saw at once that she took to you), «контролируемость обещанного действия» (впечатление / мнение одного человека не может быть контролируемо другими людьми), «исполнитель обещанного действия» (субъект обещания и субъект зависимой пропозиции некореферентны: субъект обещания выражен личным местоимением I, а субъект зависимой пропозиции – личным местоимение she). В результате, речевой акт обещания трансформируется в речевой акт заверения.

Анализ обещания во взаимосвязи с другими речевыми актами позволяет смоделировать прагматическую структуру ситуации обещания и выявить роль обещания в достижении прагматической цели коммуниканта.

Прагматическое значение высказывания определяется как слагаемое из двух компонентов: значения, выводимого из входящих в него языковых единиц, и контекста общения или ситуации – отсюда противопоставление уровней языковой семантики (предложения) и коммуникативной семантики (высказывания) и разграничение семантических и коммуникативных структур. «Высказывание можно определить как множество коррелятивных пар, одним из членов которых является структурно-языковой элемент, другим – коммуникативный (прагматический). В этом случае построение высказываний представляет собой правила перехода от одной координатной системы (языковой структуры) к другой (коммуникативной)» [Почепцов, 1987, с. 29]. Таким образом, прагматическое значение может быть адекватно выведено реципиентом в том случае, если правильно восстановлена прагматическая структура ситуации.

Как показывает анализ фактического материала, обещание может реализовываться в различных типах прагматической ситуации:

1) обещание как вспомогательный побудительный стимул к чему-либо;

2) обещание как положительная ответная реакция на речевой или иной стимул.

Рассмотрение этих двух типов прагматической структуры ситуации обещания оказывается важным для выявления тактического и стратегического потенциала обещания.

В прагматической структуре ситуации обещания первого типа ситуация побуждения включает в себя речевой акт обещания совместно с некоторыми другими актами: просьбы, предложения или извинения. Например:

(11) «I think it would be better if I came with you. I promise not to be in the way. We’ll have the nights together. Don’t you think it would be better if I came with you? » (Chase 2, p. 91).

Здесь мы видим вежливую просьбу, в результате которой мужчина намерен получить согласие девушки на совместную поездку. Так как он полагает, что она не заинтересована в этом, а хочет поехать одна, он обещает сделать нечто благоприятное для нее, пытаясь тем самым повлиять на решение любимой в свою пользу. Функция обещания в данном случае – усилить воздействие на адресата.

В следующем фрагменте высказывание I promise (you) употребляется совместно с речевым актом предложения:

(12) «I'm Jamie McGregor». The man spat.

«What happened here was not my doing. I want to make it up to your men».

«Tell that to their widows».

He said to the man, «I'm closing the diamond field down for three days. I want you to talk to your people. Make a list of your complaints, and I'll look at it. I promise you I'll be fair. I'll change everything here that's not right».

The man studied him, a look of skepticism on his face.

«There will be a new foreman in charge here, and decent working conditions.

But I'll expect your men back at work in three days» (Sheldon 1, p. 156).

На рудниках Джэмми Мак Грегора рабочие устроили беспорядки, так как были недовольны жестоким обращением с ними со стороны управляющего.

Джэмми, чтобы уладить конфликт и заставить работников вернуться к выполнению своих обязанностей, предлагает им составить список жалоб и обязуется рассмотреть их, обещая при этом быть справедливым, улучшить условия труда и нанять нового управляющего.

Достаточно часто наблюдается использование высказывания I promise (you) с речевым актом извинения:

(13) «You hurt me very much, » she said, close to tears.

«I didn’t sleep all night. You were drunk. You shouted at me. You were horrid».

«Yes, I was all that, and I am sorry. I promise it won’t happen again». Tentatively he put his arm around her, and after hesitating, she relaxed against him (Chase 2, p. 103-104).

Это вполне закономерно, что коммуникант, извиняясь, обещает не совершать таких же проступков в будущем с целью добиться прощения собеседника.

Вышесказанное свидетельствует о том, что адресант, намереваясь достичь преследуемые им цели в ходе коммуникации, зачастую употребляет обещание для усиления воздействия на адресата.

И.М. Кобозева [Кобозева, 1986а], рассматривая вопрос связи лексического значения глагола и его возможности употребляться перформативно, разделяет смысловые компоненты, входящие в лексическое значение глаголов речи, на две группы – те, что сохраняют информационную ценность при перформативном употреблении, и те, что теряют ее. Глагол promise принадлежит к первой группе, так как его значение включает компоненты-интенсификаторы: Promise - to tell sb that one will definitely give or do sth (OALD of CE, 1998). Сема ‘definitely’ (‘определенно’, ‘точно’), безусловно, принадлежит к числу информационно ценных «дополнительных смыслов». Отсюда можно сделать вывод, что употребление перформативного высказывания I promise (you) совместно с различными речевыми актами побудительного характера объясняется тем, что оно позволяет адресанту придать своей речи большую убедительность и обеспечить достижение прагматической цели.

Особенность прагматической структуры ситуации обещания второго типа заключается в том, что в этом случае обещание употребляется в дискурсе реагирования в ответ на такие речевые акты, как жалоба, утверждение, сообщение, просьба, приглашение, запрос, позволение, запрет, упрек, совет, приказ, заявление, предложение, предостережение, угроза. Здесь обещание представляет собой положительную ответную реакцию на речевой или иной стимул, о чем свидетельствует благоприятный характер обещанного действия для адресата. Например:

(14) Robert telephoned a friend at the FBI. Al Traynor had crossed Robert’s path half a dozen times in the past, and Robert trusted him.

«Tray, I need a favour». «I’d like you to run a computer check on someone».

«You’ve got it. Give me a name».

«No problem. I’ll call you in the morning».

«Thanks. I owe you a lunch».

«You’ve got it» (Sheldon 3, p. 127).

Роберт обращается к другу с просьбой, и тот обещает выполнить ее, то есть реакция на предъявленный речевой стимул положительная, и адресат обещания должен быть вполне удовлетворен результатом коммуникативного взаимодействия (в случае выполнения просьбы он получит выгоду).

Во втором типе прагматической ситуации обещания инициатору беседы (он же адресат обещания) выгодно выполнение действия, к которому он побуждает собеседника, иначе бы ему не было смысла начинать разговор, кроме того, «благоприятность обещанного действия для адресата» является одним из существенных признаков ситуации обещания.

Мы также выявили случаи, когда перформативный глагол promise употребляется в отказе, то есть в отрицательной реакции коммуниканта на некоторый речевой акт. Например:

(15) «Will you get fired, Mom? » Mark asked. He worried about the family finances as much as she did.

«I don't think so. We'll worry about it tomorrow».

«We need to talk, Mom».

«I know we do. But let's do it in the morning».

«Why can't we talk now? »

She relaxed her grip and breathed deeply, eyes already closed. «I'm very tired and sleepy, Mark. I promise we'll have a long talk first thing in the morning. You have some questions to answer, don't you? Now go brush your teeth and let's try and sleep».

Mark was suddenly tired too (Grisham, p. 66).

Мальчик настаивает на разговоре с матерью о ее возможном увольнении с работы. Он использует сначала речевой акт запроса, затем утверждения, потом снова запроса, мать уходит от разговора, объясняя это тем, что она устала, и обещает сыну поговорить с ним утром. С помощью обещания матери удается отложить неприятный для нее разговор (она получает выгоду), а Марк в результате отстает от матери со своими расспросами, надеясь узнать все интересующее его утром (тогда он тоже получит выгоду).

Итак, мы видим, что коммуникант всегда стремится соглашаться только на что-то благоприятное для себя, что вполне естественно, в ином случае – пытается изменить ситуацию в свою пользу.

Важным этапом в нашем исследовании являлось изучение роли обещания в различных речевых стратегиях.

В своей работе мы опираемся на таксономию речевых стратегий Ч. Бергера и К. Келлерман [Berger, 1994], выделяемых в соответствии с социальными целями (social goals): контроль над беседой (controlling their conversations), утешение других (comforting others), принуждение других к подчинению (gaining compliance from others), завоевание симпатии к себе со стороны других (inducing others to like them), убеждение (persuasion), поддержание дружбы (maintaining the friendship), сбор информации о других (acquiring information about others), завоевание благосклонности (ingratiation).

На основе принципа кооперации П. Грайса [Грайс, 1985] и принципа вежливости [Tannen, 1986; Brown, Levinson, 1987] стратегии подразделяются на кооперативные и некооперативные, так как одним из важных параметров в модели речевой стратегии является установка на кооперацию либо отсутствие таковой.

В результате анализа фактического материала мы установили, что тактика обещания может употребляться преимущественно в стратегиях кооперативного взаимодействия: утешения, убеждения, поддержания близких отношений, завоевания симпатии к себе и сбора информации о других.

В следующем фрагменте дискурса реализуется стратегия завоевания симпатии к себе, цель которой сводится к тому, чтобы, следуя правилам вежливости, вызвать симпатию людей, с которыми знакомство еще непродолжительно.

На достижение цели направлены тактики извинения и обещания:

(16) In the library, a blue Ming vase had fallen to the floor and shattered. Kemal stood next to it.

«Oh, my God,» Dana said, horrified. «I'm so sorry. Kemal, how could «It was an accident.»

Dana turned to the Hudsons, her face flushed with embarrassment. «I'm terribly sorry. I'll pay for it, of course. I—»

«Please don't worry about it, » Pamela Hudson said with a nice smile (Sheldon 13).

Дана извиняется за разбитую ее сыном вазу и, пытаясь загладить вину, обещает оплатить причиненный ущерб. Как видно из примера, основную роль в достижении стратегической цели коммуниканта играет следование правилам вежливости, принятым в обществе.

В ходе проведенного исследования было выявлено, что адресант, стремясь достичь некоторую коммуникативную цель, часто прибегает к тактике обещания. Он берет на себя обязательство совершить что-то благоприятное для адресата или заверяет последнего, что это обязательно произойдет. Коммуникант придает таким образом своей речи больше убедительности и направляет взаимодействие в сторону кооперации, что и способствует успешности его стратегии.

Как нами уже отмечалось при анализе речевого акта обещания, он может употребляться в качестве положительной или отрицательной реакции коммуниканта на различные речевые акты. Исходя из того, что коммуникант стремится соглашаться преимущественно на что-то благоприятное для себя, при отсутствии выгоды он может отказаться сделать то, к чему его побуждают, но пообещать взамен что-то другое: либо перенести выполнение на другое удобное для себя время, либо попытаться переубедить адресанта. Стратегическое использование обещания может иметь место в дискурсе реагирования на некооперативную стратегию, где желания адресата не учитываются адресантом:

(17) Rizzoli moved closer to him. «Costa baby, you made a big mistake.

There’s no point in trying to run away, because you have no place to hide. You and I have a deal, remember? Do you know what happens to people who welsh on deals?

They die bad real bad».

«I can’t go through with this, » Demitris said. «I’ll give you money, more money than you’ve ever dreamed of».

«For getting off this ship and leaving me alone». There was desperation in Demitris’ voice. «You can’t do this to me. The government will take my fleet away. I’ll be ruined. Please. I’ll give you anything you want».

Tony Rizzoli smiled. «I’ll have anything I want. How many tankers do you have? Twenty? Thirty? We’re going to keep them all busy, you and me. All you have to do is add an extra port of call or two».

«You… you don’t have any idea what you’re doing to me».

«I guess you should have thought of that before you pulled that little frame-up».

Tony Rizzoli rose to his feet.

Demitris hesitated. «All right. When you come back in the morning…»

Rizzoli laughed. «I’m not going any place. The games are over. You were planning to sneak away at midnight. Fine. I’m going to sneak away with you. We’re bringing a load of heroin abroad, Costa, and just to sweeten the deal, we’re taking along one of the treasures from the State Museum. And you’re going to smuggle it into the United States for me. That’s your punishment for trying to double-cross me».

There was a dazed look in Demitris’ eyes. «Isn’t there anything, » he pleaded, «anything I can do to…? »

Rizzoli patted him on the shoulder. «Cheer up. I promise you’re going to enjoy being my partner».

Rizzoli walked over to the door and opened it. «All right, let’s load the stuff on board, » he said (Sheldon 9).

Пример иллюстрирует некооперативный тип взаимодействия. Адресант намерен заставить адресата перевозить на его кораблях запрещенные грузы, при этом он использует угрозу (Do you know what happens to people who welsh on deals? They die bad real bad.). Адресат, оценив возможный ущерб в случае, если будет пойман с поличным, не хочет идти на такую сделку и обещает взамен денег (I’ll give you money, more money than you’ve ever dreamed of), затем молит о пощаде и уже обещает все, что угодно (I’ll be ruined. Please. I’ll give you anything you want.), на что адресант отвечает упреком (I guess you should have thought of that before you pulled that little frame-up.) – адресату следовало подумать об этом прежде, чем готовить тайный заговор. В результате адресату ничего не остается, как согласиться на условия адресанта, после чего последний, используя эксплицитную форму речевого акта обещания, заверяет, что его новому партнеру понравится с ним работать (I promise you’re going to enjoy being my partner).

В приведенном фрагменте тактика обещания употреблена в дискурсе реагирования на некооперативную стратегию принуждения других к подчинению, цель которой – заставить адресата что-то сделать вопреки его желанию. Тактика угрозы в реализации этой стратегии играет основную роль, также использованы тактики упрека, заверения и некоторые другие. Адресат в ответ прибегает к тактике обещания, пытаясь освободиться от опасного сотрудничества с адресантом, избежать подчинения. В итоге адресант добивается своего и заверяет адресата в выгодности будущего сотрудничества для последнего.

В ходе изучения фрагментов дискурса нами было выявлено достаточно большое количество примеров стратегического использования неискреннего обещания. В своем анализе мы опираемся на теорию неискренности С.Н. Плотниковой [Плотникова, 2000, 2001, 2008], предложившей термин «неискренность» («insincerity») «для интерпретации контекстов, в которых выражается факт передачи ложного сообщения, и контекстов, в которых передача ложного сообщения сопровождается использованием нечестных приемов» [Плотникова, 2001, с. 74]. Неискренность трактуется С.Н. Плотниковой как «дискурсивная стратегия языковой личности, направленная на интенциональное выражение ложных пропозиций и их соответствующее языковое оформление» [Плотникова, 2000, с. 5].

Наше исследование показало, что коммуникант нередко прибегает к неискреннему обещанию для достижения различных стратегических целей: реализовать некий замысел в своих личных интересах; выполнить задание; успокоить адресата; избежать разоблачения и довести начатое дело до конца; спасти свою жизнь. Рассмотрим пример, где адресант обещания преследует цель успокоить адресата:

(18) «He's insane. I want you to pack up and get out of this place».

She looked at him and said slowly, «No, this is my home»

«Melina, I couldn't bear it if anything happened to you».

There was steel in her voice. «Don't worry. Nothing will happen to me. Costa is no fool. He knows that if he did anything to harm me he would have to pay dearly for it».

He looked at her and knew that there was no way he could persuade her to change her mind. «If you won't leave, do me a favor. Promise you won't be alone with him».

She patted her brother's cheek. «I promise».

Melina had no intention of keeping that promise (Sheldon 9).

Автор говорит, что Мелина не намеревается выполнять свое обещание, а значит, оно неискренно. Также мы видим, что собеседник вынуждает ее к обещанию (Promise you won't be alone with him). Намерения адресанта обещания сводятся к следующему: во-первых, сделать что-то вопреки желанию адресата (не покидать дом мужа и не сдерживать свое обещание); во-вторых, успокоить адресата (Don't worry. Nothing will happen to me). Исходя из сложившейся ситуации, Мелине ничего не остается, как дать неискреннее обещание. Следует подчеркнуть, что в данном случае неискренность является вынужденной (Мелине, возможно, не пришлось бы лгать, если бы ее собеседник не навязывал ей линию поведения), в связи с чем возникает вопрос, во всех ли случаях ложь – плохой поступок, достойный осуждения.

Возможны случаи, когда адресант использует неискреннее обещание сознательно, заранее спланировав свои действия, чтобы воплотить некоторый замысел, – тогда имеет место манипуляция, которая может быть определена как «искусное побуждение другого к достижению (преследованию) косвенно вложенной манипулятором цели» [Доценко, 1997]. Например:

(19) it was approved. Now I could take my time and polish the dialogue and tighten the script. There were a lot of things I wanted to do with it that I had not been able to do because of the time pressure.

Sammy Weisbord called me. «Sidney, I’m afraid you’re off the picture».

I wasn’t sure I had heard him correctly. «What? »

«Cantor is bringing in his radio writers to do the polish».

I thought of all the long days and weekends I had worked. You’re going to have to work your ass off to get the script in on the time. But when you finish the first draft and the studio approves it, then you’ll have all the time in the world to polish the dialogue, tighten it up, do whatever you want with it. It will be all yours… (выделение курсивом перенесено из источника) Welcome to Hollywood (Sheldon 4, p. 174-175).

Адресант заинтересован, чтобы адресат закончил сценарий в срок, поэтому он обещает, что авторство будет принадлежать только ему, сейчас главное – дописать сценарий, а уже после того, как студия его одобрит, у адресата будет достаточно времени, чтобы отшлифовать диалоги. Однако адресант не собирался выполнять обещанное, он пригласил своих авторов поправлять сценарий, а участие адресата вообще не предполагалось. Совершенно очевидно, что обещание здесь является неискренним и используется оно с целью реализации некоего замысла в своих личных интересах.

Подобное развитие коммуникативной ситуации мы можем наблюдать достаточно часто – адресант, чтобы достичь желаемого, обещает что-то нужное или выгодное для адресата, но что он на самом деле не собирается выполнять. В результате адресат верит обещаниям адресанта и делает то, к чему его склоняют. В таких случаях наблюдается манипуляция.

Рассмотренные примеры доказывают, что адресант использует неискреннее обещание для достижения своих целей. Проведенный нами анализ работ различных ученых, исследующих понятие неискренности / лжи / обмана, относительно того, является ложь плохим поступком или нет, показал, что существуют практически противоположные мнения по этому вопросу. С одной стороны, манипуляция оценивается негативно многими исследователями этого феномена [Беляева, 2009; Рюмшина, 2004] и «с этической точки зрения ложь есть ложь» [Янушкевич, 2003, с. 127]. С другой стороны, многие авторы отмечают градацию лжи: полуправда – откровенная ложь [Шейгал, 2000], по «вредности», по количеству пострадавших возможно выявление более опасных, либо менее опасных (безобидных) видов лжи [Шаховский, 2005]. При этом все авторы склонны определять ложь / обман / неискренность как стратегию, что позволило нам выявить различные цели использования неискреннего обещания адресантом, одни могут быть в какой-то степени оправданы (например, цель успокоить адресата или спасти свою жизнь), а другие не могут быть оправданы (например, цель реализовать некий замысел в своих личных интересах, выполнить задание, избежать разоблачения и довести начатое дело до конца), по нашему мнению, в случае последних, неблаговидных целей, имеет место манипуляция.

Наш анализ показал, что только понимание взаимосвязи лингвистических, прагматических, социальных, культурологических факторов позволяет представить объективную картину ситуации реагирования. Единство этих факторов является основой успешной коммуникации, соответственно, положительная или отрицательная реакция адресата может быть вызвана разного рода причинами, при этом, как свидетельствует наше исследование, обещание, используемое адресантом с целью усиления эффекта сопутствующего речевого акта, можно отнести к факторам, способствующим достижению прагматической цели коммуниканта. Поэтому большинство фрагментов, содержащих обещание, являются примерами успешной коммуникации.

Перлокутивный акт обещания будет удачным, если адресат интерпретирует высказывание адресанта как обещание и поверит, что оно будет выполнено.

Принимая во внимание то, что действия адресанта направлены на каузацию веры у адресата, мы выявили следующие условия успешности перлокутивного акта обещания: знание адресатом, что адресант может выполнить обещанное; статус адресанта (который должен быть выше, чем у адресата); выгодность обещанного действия для адресата; искренность адресанта; понимание адресатом мотивов адресанта; любовь или симпатия между адресантом и адресатом; внешность адресанта. Как показывает анализ фактического материала, несоблюдение какого-либо из условий приводит к сомнению, недоверию, подозрению или удивлению, которые необходимо преодолеть, чтобы перлокутивный акт обещания был успешным.

Проиллюстрируем вышесказанное на примере соблюдения / несоблюдения условия «знание адресатом, что адресант может выполнить обещанное»

(20) «I have an idea, » Malik said as he began to demolish another slice of ham.

«We don't have to stay here until the messenger arrives. We can meet him at the Munich airport. Between the two of us we can persuade him to part with the films. We could be back in Paris by midnight».

«Too risky. We might not spot the messenger».

«I had a good look at him... I'll spot him».

Girland considered this idea. He checked his watch. The next plane from Paris wouldn't arrive for another five hours.

They had plenty of time.

«Okay... we'll do it» (Chase 5).

Малик предлагает перехватить нужного им человека в аэропорту, а не дожидаться его прихода дома, но Герлэнд боится, что они могут его упустить, и высказывает свои сомнения по этому поводу. Адресант говорит, что он хорошо запомнил этого человека и узнает его. Адресат верит ему, потому что знает Малика как отличного агента, подготовка и способности которого позволят ему узнать человека, увиденного лишь однажды и мельком. То, что адресат поверил обещанию, играет здесь ключевую роль, так как иначе он не согласился бы на предложение Малика, это было бы слишком рискованно.

В следующем примере адресат обладает недостаточными сведениями о возможностях адресанта (физических, психологических, его власти (статусе)), что отражается на успешности перлокутивного акта обещания:

(21) «So you have woman trouble. Your voice is sick. Now tell me the trouble you’re having with this Hollywood pezzonovante who won’t let you work». The Don was getting down to business.

« At the end of the month you can go back to Hollywood and this pezzonovante, this 90 caliber will give you that job you want. Done? »

Johnny Fontane could not altogether believe that the Don had such power. But his Godfather had never said such and such a thing could be done without having it done. «This guy is a personal friend of J. Edgar Hoover, » Johnny said. «You can’t even raise your voice to him».

«He’s a businessman, » the Don said blandly. «I’ll make him an offer he can’t refuse».

«It’s too late, » Johnny said. «All the contracts have been signed and they start shooting in a week. It’s absolutely impossible».

Don Corleone said, «Go, go back to the party. Your friends are waiting for you.

Leave everything to me». He pushed Johnny Fontane out of the room (Puzo, p. 204).

Дон Карлеоне обещает приемному сыну Джонни, что сможет уладить его проблемы (курсив), это происходит в день свадьбы дочери крестного отца, когда, по традиции, Дон выполняет все просьбы, – мотивы адресанта обещания для Джонни понятны. Однако Джонни владеет неполной информацией о власти Дона, а Дон, в свою очередь, не все знает о проблеме Джонни, что является основанием для сомнений и неверия адресата.

Исследование обещания требует его рассмотрения с учетом экстралингвистических факторов, а также в последовательности речевых актов как стимулирующего, так и реагирующего высказывания. В результате проведённого анализа прагматического потенциала тактики обещания мы приходим к заключению, что обещание используется коммуникантом с целью придания большей убедительности своим словам, так как обещание чего-то благоприятного для собеседника способствует достижению стратегической цели коммуниканта. Наше исследование также показало, что обещание употребляется главным образом в кооперативных речевых стратегиях. Как правило, те стратегии, где ведущая роль в достижении цели принадлежит обещанию, имеют статус кооперативных, так как для обоих участников коммуникации взаимодействие выгодно, их желания учитываются, и они действуют по своей воле.

Проведенное диссертационное исследование не рассматривает все возможные аспекты анализируемой проблемы, то есть не является исчерпывающим. Перспективным представляется дальнейшее изучение особенностей стратегического употребления обещания в зависимости от типа дискурса.

Основные положения исследования отражены в следующих публикациях:

1. Былина, Е.Э. Стратегичность неискреннего обещания [Текст] / Е.Э. Былина // Вестник Иркутского государственного лингвистического университета. Сер. филология. – Иркутск, 2011. – № 3. – С. 135-141. (0, п.л.).

2. Былина, Е.Э. Анализ дискурса реагирования, инициированного речевым актом обещания [Текст] / Е.Э. Былина // Вестник Красноярского государственного педагогического университета им. В.П. Астафьева. Гуманитарные и естественные науки. – Красноярск, 2011. – Т.2. – № 3.– С. 50-56.

(0,46).

3. Фоминых (Былина), Е.Э. Прагматика обещания [Текст] / Е.Э. Фоминых // Современные проблемы гуманитарных и естественных наук: материалы конференции молодых ученых (Иркутск, 2-5 марта 2009 г.). – Иркутск, 2009. – С. 188-190 (0,14 п.л.).

4. Фоминых (Былина), Е.Э. Перформативное высказывание I promise (you) в различных речевых актах [Текст] / Е.Э. Фоминых // Современные проблемы гуманитарных и естественных наук: материалы конференции молодых ученых (Иркутск, 1-5 марта 2010 г.). – Иркутск, 2010. – С. 171-173 (0,12 п.л.).

5. Былина, Е.Э. Анализ факторов, влияющих на перлокутивный эффект обещания в английском языке [Текст] / Е.Э. Былина // Современные проблемы гуманитарных и естественных наук: материалы конференции молодых ученых (Иркутск, 1-4 марта 2011 г.). – Иркутск, 2011. – С. 32-34. (0,14 п.л.).

6. Былина, Е.Э. Обещание и угроза в кооперативных и некооперативных стратегиях [Текст] / Е.Э. Былина // Семиометрия значимых смыслов культуры и общества: сб. науч. тр. – Иркутск: ИГЛУ, 2011. – С. 96-113. (0,89 п.л.).