На правах рукописи

ЕМЕЛЬЯНОВА Наталья Николаевна

МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВЫЕ ВОПРОСЫ

ФОРМИРОВАНИЯ И ПРИМЕНЕНИЯ

ВООРУЖЕННЫХ СИЛ ЕВРОПЕЙСКОГО СОЮЗА

Специальность: 12.00.10 — Международное право. Европейское право

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук

Москва — 2009 2

Работа выполнена на кафедре международного права юридического факультета Российского университета дружбы народов

Научный руководитель: доктор юридических наук, профессор Копылов Михаил Николаевич

Официальные оппоненты: доктор юридических наук, профессор Малеев Юрий Николаевич, профессор кафедры международного права Московского государственного института (университета) международных отношений МИД России кандидат юридических наук, профессор Батырь Вячеслав Анатольевич, зам. начальника кафедры военного права Военного университета МО РФ

Ведущая организация: Казанский государственный университет

Защита состоится « 21 » октября 2009 г. в часов на заседании Диссертационного совета ДМ 212.203.21 при Российском университете дружбы народов и Всероссийской академии внешней торговли по адресу: 117198, г. Москва, ул. Миклухо-Маклая, д. 6, ауд. 347.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке Российского университета дружбы народов по адресу: 117198, г. Москва, ул. МиклухоМаклая, д. 6.

Автореферат разослан «_» 2009 г.

Ученый секретарь Диссертационного совета, кандидат юридических наук, доцент Е.П. Ермакова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Международно-правовые аспекты европейской безопасности в целом, формирования и применения вооруженных сил ЕС, в частности, в последние годы по ряду причин находятся в центре внимания мировой политики.

Особое значение данная проблематика приобрела после того, как в октябре 2008 г.

Президент России Д.Медведев выдвинул предложения, касающиеся заключения нового договора о европейской безопасности, который охватывал бы пространство от Ванкувера до Владивостока. Евросоюз, в свою очередь, предложил обсудить новые концепции общеевропейской системы обороны.

В этой связи Президент Франции Н. Саркози, выступая в Эвиане на «Конференции по мировой политике», отметил, что «безопасность, как в Европе, так и за ее пределами, является общим достоянием, а следовательно — и естественной сферой сотрудничества между Европой и Россией».

Следует также отметить, что Президент США Б. Обама во время своего визита в Москву в начале июня 2009 г. подчеркнул, что США «хотят работать вместе с Россией над созданием новой системы безопасности в Европе».

В развитие этих инициатив 17 июня в Софии состоялся круглый стол на тему «Новая архитектура европейской безопасности в свете предложения Президента России Д.А.Медведева», в материалах которого значительное место заняли вопросы, относящиеся к теме диссертации.

«Вооруженные силы Европейского союза» — собирательное понятие, относящееся как к вооруженным силам собственно Союза, так и к вооруженным силам государствчленов. (Вооруженные силы государств-членов одновременно выполняют или могут выполнять задачи, относящиеся к обеспечению безопасности своего государства, что рассматривается как составляющая часть общей безопасности ЕС).

Повышенное внимание политиков, юристов и других специалистов в области международных отношений и международного права к соответствующим отношениям государств-членов Евросоюза между собой и с третьими государствами связано как с общей трансформацией основ безопасности в мире, так и со значительным расширением европейскими государствами географической сферы проведения своих военных операций. Это происходит как непосредственно, так и через членство в НАТО, которая, согласно Вашингтонскому договору 1999 г., расширила сферу применения своих вооруженных сил по всему миру.

Современные международные отношения все менее определяются такими категориями, как снижение конфронтации и значения военной силы; ликвидация угрозы ядерного конфликта; преобладающая роль экономических, политических, научнотехнических, экологических факторов и им подобных.

Дело здесь, во-первых, в новых угрозах международной безопасности, которые несут с собой терроризм, экстремизм, сепаратизм, возродившиеся территориальные споры, глобальное потепление, финансово-экономический кризис. Во-вторых, проявляют себя такие базовые конфликтообразующие тенденции, как демографический взрыв, нищета в развивающихся государствах.

В этих условиях позиция государств-членов ЕС в военных вопросах является, по меньшей мере, сдержанной. Отказ же этих государств ратифицировать и исполнять Договор об ограничении вооруженных сил в Европе (ДОВСЕ) 1990 г. и Соглашение об адаптации 1999 г., в отличие от РФ и ряда других государств-членов СНГ, демонстрирует курс государств-членов ЕС и ЕС как организации на укрепление своей военнополитической позиции в мире.

Базовым документом для ЕС в этом плане является «Общая внешняя политика и политика безопасности» (ОВПБ). Лиссабонский договор от 13 декабря 2007 г. (или «Договор о реформе») призван внести изменения в действующие соглашения о Европейском Союзе в целях реформирования системы управления ЕС. Считается, что он «заменяет»

собой отвергнутую Конституцию ЕС.

Для темы диссертации Лиссабонский договор важен тем, что в нем политике в области обороны уделено существенно больше внимания по сравнению с предыдущими договорами ЕС.

Первоначально Ирландия и Чехия отвергли данный Договор, но 18 февраля 2009 г.

чешский Парламент высказался за его ратификацию. В ноябре 2009 г. в Ирландии будет проведен повторный референдум по данному вопросу. Эксперты предполагают, что его результаты будут положительными.

Заложенные в данном Договоре нормы по военным вопросам отражают соответствующие позиции абсолютного большинства государств-членов.

Эти позиции сложились до принятия Лиссабонского договора и их основные пункты таковы: объединение усилий европейских стран в сфере миротворчества и антикризисных операций; военные программы ЕС, ОВПБ как факторы и угрозы для национальной безопасности России; вопрос о создании единой европейской армии; Европейский корпус быстрого реагирования.

Всё это позволило исследователям говорить о «придании европейским государствам некоторой степени автономии в решении проблем безопасности», но с использованием возможностей НАТО и США, в том числе — финансовых.

Следует отметить то воздействие на военную политику ЕС, которое оказала «новая военная доктрина» России, заявленная в законопроекте, внесенном в Госдуму Президентом России Д. Медведевым в августе 2009 г. Евросоюзу предстоит в сжатые сроки адаптировать свои подходы в военной области с учетом следующих принципиальных положений указанной доктрины: Верховный главнокомандующий может направлять войска за границу для защиты российских граждан за рубежом, борьбы с пиратством, для отражения нападения на наши военные базы за рубежом или предотвращения агрессии против дружественного государства. Причем предполагается, как и прежде (в соответствии с Законом об обороне), что глава государства должен заручиться согласием Совета Федерации, что в экстренных ситуациях «можно сделать и пост-фактум, в течение двух суток после того, как армия вступила в бой».

Все это объясняет исключительную актуальность темы диссертации.

Степень разработанности темы исследования. Тема диссертации может быть всесторонне раскрыта только в контексте новейших тенденций в международных отношениях, основных политических аспектов безопасности государств-членов Евросоюза и европейского региона, чему посвятили свои работы такие авторы, как: В.А.Алчинов, Е.П.Бажанов, С.И.Большаков, Ю.А.Борко, Д.А.Данилов, В.В.Журкин, А.Г.Задохин, С.А.Караганов, В.С.Котляр, В.Н.Матяш, Е.М.Примаков, Н.А.Тузовская, Н.Успенский, Л.М.Хухлындина, Е.И.Фролова, В.В.Штоль и др.

Обстоятельный анализ новых угроз европейской и глобальной безопасности в XXI в. представлен в сборнике, выпущенном Институтом Европы РАН в 2006 г.1. Хотя угрозы, исследованные в этом Сборнике, не носят непосредственной военной опасности, они в любой момент могут вызвать кризисную ситуацию, которой мотивируется применение вооруженных сил.

Общеполитические аспекты проблематики, связанные с темой диссертации, исследованы в работах таких иностранных авторов, как: Зб.Бжезинский, Н.Гнесотто, С.Хантингтон, М.Фуше. В этих работах отмечается растущая взаимозависимость евроОтветы России и Евросоюза на вызовы XXI века. Часть III. Политические аспекты / Под ред. Н.П.Шмелева, А.Ю. Бочевера, В.В. Журкина, М.Г. Носова. — М.: ДИЕ РАН, 2006. — №182.

пейских государств в различных областях, в том числе — в обеспечении современной европейской безопасности в ее военном варианте в союзе ЕС с США и усилении НАТО при определенной (разумной) автономии европейской военной политики.

Непосредственно в международно-правовом аспекте проблематика диссертации затрагивается в трудах по общим вопросам международной безопасности А.Х.Абашидзе, Л.Н.Анисимова, И.Н.Арцибасова, К.А.Бекяшева, С.А.Егорова, Ю.М.Колосова, В.А.Кременюка, Л.А.Лазутина, М.М.Лебедевой, Д.Б.Левина, Е.Г.Ляхова, И.И.Лукашука, Ю.Н.Малеева, С.А.Малинина, Г.М.Мелкова, Б.Р.Тузмухамедова, О.О.Хохлышевой, С.В.Черниченко и др.

Международно-правовым вопросам формирования и применения региональных вооруженных сил посвящали свои труды Б.Г.Бигуаа, С.В.Глотова, О.Н.Барабанов, Е.Т.Загайнов, В.А.Карташкин, И.И.Котляров, Н.В.Прокофьев, Ю.Г.Романченко, М.Л.Хабачиров, В.Ципкало, Д.О.Шимановская и др.

В работах указанных авторов проблематика вооружения ЕС (иногда называемая «милитаризация Европы») кратко упоминается в связи с другими проблемами, не будучи объектом специального исследования.

Большее внимание уделили данной проблематике иностранные (в основном европейские) авторы. Среди них: Ф.К.Абью, А.Бёрнс, В.Д.Вервей, Ю.Вагнер, Дж.Галант, Е.Гросс, Д.Нельсон, Р.Нэбер, О.Рамсботем, Ф.Тесон, М.Торелли, Дж.Холгрив и др. Но и труды (статьи) данных авторов не учитывают тенденций последних лет. В частности, после заключения Лиссабонского договора 2007 г. Кроме того, эти труды отражают субъективную (и в определенной мере — заинтересованную) точку зрения западных авторов.

Это далеко не всегда совпадает с доктринальной точкой зрения российских политиков и юристов-международников.

В целом же отсутствует фундаментальное международно-правовое исследование данной проблематики в «контрольном состоянии» на конец 2008 — начало 2009 гг.

Краткие информационные материалы, содержащиеся в работах М.М.Бирюкова, А.Я.Капустина, И.И.Хохлова, Л.М.Энтина, М.Л.Энтина и других отечественных «европеистов»2 не компенсируют существующий научный пробел по данной проблематике.

Объектом исследования являются отношения субъектов международного права по общим вопросам военного сотрудничества и государств-членов региональной организации ЕС — в частности.

Предметом исследования являются международные договоры, акты международных правительственных и неправительственных организаций универсального и регионального характера, законодательные и подзаконные акты государств-членов ЕС, правоприменительная практика, доктринальные разработки по вопросам военного сотрудничества государств-членов ЕС.

Цель работы состоит в исследовании международно-правовых проблем сотрудничества Европейского союза и государств-членов Европейского союза между собой и с третьими странами в контексте общей внешней политики и политики безопасности (ОВПБ) в той степени, в какой такое сотрудничество отвечает целям и задачам ОВПБ.

Задачи, которые ставит перед собой диссертант, состоят в следующем:

Первое: определить международно-правовые основы военного сотрудничества ЕС и государств-членов ЕС;

См., например: Энтин Л.М. Право Европейского Союза. Новый этап эволюции: 2009-2017 годы. — М.: Аксиома, 2009; Энтин М.Л. В поисках партнерских отношений: Россия и Европейский Союз в 2004-2005 годах. — СПб.: Россия-Нева, 2006; Бирюков М.М. Европейский Союз, Евроконституция и международное право. — М.:

Научная книга, 2006; Капустин А.Я. Европейский Союз: интеграция и право. — М.: Изд-во РУДН, 2000; Хохлов И.И. Наднациональность в политике Европейского Союза. — М.: Междунар. отношения, 2007.

Второе: раскрыть особенности Общей политики безопасности и обороны ЕС (ОПБО);

Третье: показать специальные международно-правовые формы военного сотрудничества ЕС и государств-членов ЕС;

Четвертое: обозначить рамки военного сотрудничества ЕС и государств-членов ЕС с третьими странами, в том числе — в плане участия третьих стран во внешних операциях вооруженных сил ЕС;

Пятое: мотивировать перспективы военного сотрудничества государств-членов ЕС с Российской Федерацией.

Методологическую основу исследования составляют:

- комплексный метод — при анализе понятийного аппарата темы, а также комплекса взаимосвязанных проблем военной политики Евросоюза и государств-членов, в решении которых с очевидностью проявляется их взаимозависимость. При этом показывается неотделимость правовых (международно-правовых) аспектов темы от их экономического, политического, цивилизационного, конъюнктурного аспектов с позиций реакции на них военной составляющей политики Евросоюза;

- диалектический метод — при исследовании международно-правовых вопросов становления и развития договорной и законодательной практики ЕС, государств-членов ЕС и НАТО по вопросам военного сотрудничества. Данный метод наиболее эффективен при выявлении закономерностей не только указанного становления и развития, но и особенностей преемственности Российской Федерацией апробированных в досоветские и советские времена соответствующих политических и военных отношений;

- сравнительно-правовой метод — при сопоставительном анализе международных обычаев, международных договоров, актов международных организаций, законов и подзаконных актов государств по вопросам военного сотрудничества. Основное внимание при этом уделено анализу нормативных актов ЕС (коммунитарного права) и договорных отношений ЕС с третьими странами во взаимосвязанных военной, политической и экономической областях;

- междисциплинарный метод — при обращении к теоретическим конструкциям различных правовых (международно-правовых) отраслей и институтов. В частности, к европейскому праву. С этих позиций в работе представлена оценка: постоянного структурированого военного сотрудничества государств-членов Европейского Союза; концепции «гуманитарной интервенции»; регионального европейского сотрудничества в вопросах кризисного реагирования; превентивной самообороны и упреждающей самообороны.

Теоретическую основу исследования составляют труды таких отечественных юристов-международников, как: А.X. Абашидзе, А.Ф. Андреев, И.Н. Арцибасов, Ю.Л.

Атливанников, Ю.Г. Барсегов, К.А. Бекяшев, И.П. Блищенко, В.С. Верещетин, А.Н. Вылегжанин, Л.Н. Галенская, С.В. Глотова, Л.Г. Григорьев, Х.М. Джантаев, С.А. Егоров, Г.П. Жуков, Е.Т. Загайнов, Б.Л. Зимненко, Г.В. Игнатенко, Ю.Д. Ильин, А.Я. Капустин, В.А. Карташкин, Б.М. Клименко, А.А. Ковалев, А.Л. Колодкин, Ю.М Колосов, М.Н. Копылов, Е.А. Коровин, И.И. Котляров, С.Б. Крылов, В.И. Кузнецов, Е.Г. Ляхов, И.И. Лукашук, Ю.Н. Малеев, С.А. Малинин, Г.М. Мелков, Ю.Я. Михеев, А.П. Мовчан, Е.Г.

Моисеев, Н.В. Морозов, Г.И. Морозов, Р.А. Мюллерсон, Т.И. Нешатаева, А.И. Никитин, В.А. Петровский, А.И. Полторак, Ю.А. Решетов, Ю.М. Рыбаков, Л.И. Савинский, В.С.

Семенов, Э.И. Скакунов, Е.И. Спепанов, Б.Р. Тузмухамедов, Г.И. Тункин, Н.А. Ушаков, В.Н. Федоров, С.Г. Федоров, Е.И. Фролова, О.Н. Хлестов, С.В. Черниченко, Н.А. Чичулин, Л.М. Энтин, М.Л. Энтин.

Среди публикаций иностранных авторов диссертант выделил труды Аннана Кофи А., Э. Аречага, Д. Брайерли, П. Вилкинсона, С. Гишерта, Э.Давида, Т. Дервотта, М. Нордквиста, А. Роберте, С.Х.М. Уолдока, Д. Дж. Шеффера.

Нормативная и информационная основа работы. Нормативную базу диссертации составили международные договоры, документы ООН, а также ОБСЕ, ЕС, ОАЕ, ЛАГ, НАТО, СНГ и некоторых других региональных организаций, нормы внутригосударственного права. Примером могут служить:

1. Лиссабонский договор о внесении изменений в Договор о Европейском союзе и Договор об учреждении Европейского сообщества от 13 декабря 2007г.

2. Договор между СССР и Соединенными Штатами Америки об ограничении систем противоракетной обороны (ПРО) от 26 мая 1972 г. // Ведомости Верховного Совета СССР, 8 ноября 1972 г. — № 45. — Ст.420.

3. Договор об обычных вооруженных силах в Европе 1990 г. // Вестник МИД СССР, 1990. — № 243.

4. Договор между СССР и США об ограничении стратегических наступательных вооружений 1979 г. // Действующее международное право. В 3 т. / Сост. Ю.М. Колосов, Э.С. Кривчикова. — М.: МНИМП, 2006. — Т. 2. — С. 550-556.

5. Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе 1975 г. // Ведомости Верховного Совета СССР, 1975. Прил. к № 33.

6. Договор между СССР и США о ликвидации их ракет средней дальности и меньшей дальности 1987 г. // Сборник международных договоров СССР, 1990. — Вып.

XLIV. — С. 58-69.

7. Парижская хартия для новой Европы 1990г.//Известия, 1990, 22 ноября.

8.Итоговый документ Стокгольмской конференции по мерам укрепления доверия и безопасности и разоружения в Европе 1986 г. // Международная жизнь, 1986. — № 11.

9. Соглашение о партнёрстве и сотрудничестве между Европейскими сообществами и Российской Федерацией от 20 июня 1994 г. — М.: Викта, 1995.

10. Хартия европейской безопасности. Стамбул, ноябрь 1999 // Ежегодник ОБСЕ 1998/1999. — М.: Права человека, 2001.

11. Европейская стратегия безопасности, предложенная Генеральным Секретарем Совета Евросоюза Хавьером Соланой 8 декабря 2003 г.

12. European Council Decision 2003/202/CFSP // www.europa.eu.int.

13. Резолюция Совета Безопасности ООН № 713 от 25 сентября 1991 г. и Резолюция Совета Безопасности ООН № 757 от 30 мая 1992 г. о введении санкций против Сербии и Черногории.

К числу нормативных и информационных отечественных источников, которыми пользовался диссертант, можно отнести: Указы, послания и заявления Президента РФ, законодательные акты, документы Правительства РФ.

Выделим, в частности: Концепцию внешней политики Российской Федерации от 12 июля 2008 г., Концепцию национальной безопасности Российской Федерации, Военную доктрину Российской Федерации.

Отметим следующие правительственные документы: О дополнительных мерах по обеспечению взаимодействия Российской Федерации с Европейским сообществом (Постановление Правительства РФ от 1 мая 1996 г. № 535); О перспективном плане действий по реализации Соглашения о партнёрстве и сотрудничестве, учреждающего партнёрство между Российской Федерацией, с одной стороны, и Европейскими Сообществами и их Указом Президента РФ № 276 от 7 ноября 2007 г. действие Договора было приостановлено. Для «введения»

моратория Государственная Дума приняла Федеральный закон «О приостановлении Российской Федерацией действия Договора об обычных вооружённых силах в Европе» № 276-ФЗ от 7 ноября 2007 г., Совет Федерации 16 ноября 2007 г. одобрил его, а 30 ноября 2007 г. подписал Президент Российской Федерации. (Закон вступил в силу 12 декабря 2007 г.). Причем решение об отмене данного моратория, согласно Закону, принимает Президент РФ.

государствами-членами, с другой стороны (Постановление Правительства РФ от 21 июля 1998 г. №809).

Диссертантом использовались документальные и доктринальные материалы, опубликованные в журналах: «Международное право-International Law», «Московский журнал международного права», «Евразийский юридический журнал», «Дипломатический вестник», «Дипломат», «Международная жизнь», «Современная Европа», «Мировая экономика и международные отношения»; в ежегодных сборниках «Внешняя политика России», а также материалы, помещенные на Интернет-сайтах МИД России, Совета Европы и Европейского Союза.

Большую помощь при работе над диссертацией оказали документы, научные исследования и другие материалы некоторых отечественных и зарубежных научных центров: Института Европы РАН, Института актуальных международных проблем Дипломатической Академии МИД России, Российского института стратегических исследований.

Научная новизна исследования. Диссертация является первым в российской науке международного права комплексным диссертационным исследованием международно-правовых аспектов формирования и применения вооруженных сил Европейского союза. Применительно к теме диссертации впервые исследован целый ряд таких специальных вопросов как структурированное военное сотрудничество, кризисное реагирование, использование спутниковых систем в военных целях, военное сотрудничество ЕС и государств-членов ЕС с НАТО, США, Российской Федерацией и другие.

В частности, впервые мотивируется необходимость согласования с Советом Безопасности ООН применения вооруженных сил ЕС за пределами ЕС, что не означает получения санкции на такое применение со стороны СБ ООН.

Также впервые обоснована позиция, в соответствии с которой, несмотря на то, что членство в НАТО остается основой коллективной безопасности для государств-членов ЕС, любые военные акции таких государств по линии НАТО не должны противоречить положениям ОПБО ЕС.

События в Югославии, в том числе — деятельность Международного трибунала по бывшей Югославии, получили широкую огласку, в том числе — в литературе по международному праву. Вместе с тем доктрина «гуманитарного вмешательства», несмотря на ее крайние жестокие методы реализации в югославских событиях, до сих пор не получила должного переосмысления в контексте очевидного наращивания вооружений ЕС и перехода ЕС на позиции применения своих Сил быстрого реагирования за пределами Европы. Диссертант восполняет этот пробел.

В контексте внесенного Президентом России Д. Медведевым в сентябре 2009 г.

законопроекта о применении вооруженных сил РФ за рубежом (прошел первое чтение в Государственной Думе) новизной отличаются положения диссертации, в которых с современных позиций обосновывается функциональный подход: решать проблемы непосредственно на месте их возникновения в русле концепций превентивной самообороны и упреждающей самообороны.

Впервые четко поставлен вопрос о правомерности военного использования космического пространства в принципе и вооруженными силами ЕС, в частности. Но при непременном условии — исключительно для целей обеспечения международной безопасности и в тесном сотрудничестве с космическими державами.

Особой новизной отличается анализ проблематики диссертации в контексте предложений Президента России Д. Медведева, выдвинутых в октябре 2008 г. по вопросам, касающимся заключения нового договора о европейской безопасности (Евросоюз, в свою очередь, предложил обсудить новые концепции общеевропейской системы обороны).

В интересах определения оптимальной модели позиции российской стороны с ЕС и государствами-членами ЕС в военно-политических вопросах диссертант в своей работе стремился выявить следующие новые моменты:

- современные тенденции в формировании общей системы «европейской безопасности» в свете новых угроз и вызовов;

- правовое (международно-правовое) оформление европейской политики «кризисного реагирования»;

- особенности толкования в европейской доктрине международного права концепций «гуманитарной интервенции», превентивной (упреждающей) самообороны;

- оптимальная модель международно-правового оформления военного сотрудничества России с ЕС и государствами-членами.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Применение вооруженных сил ЕС за пределами ЕС должно быть предварительно согласовано с Советом Безопасности ООН, что не равнозначно понятию «с санкции Совета Безопасности ООН».

2. Для государств-членов ЕС, являющихся одновременно членами НАТО, основой их коллективной безопасности остается НАТО. Но соответствующие военные акции таких государств в качестве членов НАТО не должны противоречить положениям ОПБО ЕС.

3. Разделяемая большинством государств-членов ЕС доктрина «гуманитарной интервенции» в качестве «право-долга гуманитарного вмешательства» в ситуации массового и грубого нарушения прав человека может быть обоснована только в контексте действий в чрезвычайных обстоятельствах, не оставляющих ни возможности выбора средств, ни времени на размышление.

4. Применительно к ситуациям кризисного реагирования ЕС заслуживает поддержки новый подход, заключающийся в том, что такое реагирование не приносит необходимого результата, если оно ограничено силовыми акциями, которые призваны лишь принуждать к миру враждующие стороны.

Содействие решению проблем социального порядка с конечным результатом — ликвидацией условий социального, религиозного, цивилизационного противостояния, которые порождают конфликты, — такова новая задача, предполагающая установление временной опеки. ЕС располагает для этого необходимыми материальными ресурсами, но принимать не себя выполнение такой задачи не обязан.

5. Принятый в ЕС функциональный подход решать проблемы непосредственно на месте их возникновения соответствует концепции превентивной самообороны и упреждающей самообороны, в том числе — в борьбе с международным терроризмом.

6. Проект США о размещении в Европе части системы Национальной противоракетной обороны США (НПРО) с учетом того, что США вышли из Договора об ограничении систем противоракетной обороны, противоречит положениям ОПБО ЕС в том, что касается соответствующих обязательств государств-членов ЕС. А приостановление действия ДОВСЕ для России, при всей процедурной спорности такого шага со стороны России, не противоречит нормам международного права.

7. Приостановление участия России в ДОВСЕ не означает прекращения обязательств России по ДОВСЕ и соответствует положениям п. 3 ст. 62 Венской конвенции о праве международных договоров 1969г. Восстановление участия России в ДОВСЕ и выполнение ею соответствующих обязательств непосредственно зависит от ратификации ДОВСЕ государствами-членами ЕС.

8. Становление военной стратегии ЕС в космическом пространстве может иметь международно-правовое обоснование только в случае, если такая стратегия преследует цель обеспечения международной безопасности и реализуется в тесном сотрудничестве с космическими державами.

Практическая значимость диссертации. Результаты исследования могут представлять интерес для работников внешнеполитической и военной сферы при дальнейшем формировании военной доктрины Российской Федерации, при определении позиции российской стороны в вопросах военного сотрудничества с Европейским Союзом и с государствами-членами, в том числе — по борьбе с международным терроризмом. Результаты исследования могут также представлять интерес для целей общей оценки формирующейся новой системы международной, региональной и государственной безопасности с учетом внесенного Президентом России в Госдуму законопроекта, предполагающего новую процедуру применения Вооруженных сил РФ за границей.

Как представляется, материал диссертации позволяет дать объективную оценку происходящей в Европе (в Европейском Союзе и в государствах-членах) серьезной «кризисной» корреляции военно-политической доктрины в свете новых угроз и вызовов, а также общего изменения соотношения силы в мире. В этом плане диссертация может быть полезной для государственных структур РФ (Правительства, МИД России, других министерств и ведомств, органов законодательной и исполнительной власти), которые разрабатывают «европейскую составляющую» внешней политики России в военной области и способствуют ее непосредственному осуществлению.

В работе используется значительный объем нового информационного и аналитического материала по теме исследования, в ряде случаев впервые представлен его научный анализ с авторскими выводами и предложениями. Соответственно она может быть использована в образовательном и научно-исследовательском процессе по вопросам формирования и применения вооруженных сил ЕС и в целях объективной оценки современной европейской военной доктрины.

Более конкретно, это могут быть (в том числе — академические) научные исследования, разделы в учебниках и монографиях, специальные курсы, методические пособия, доклады и другие выступления на конференциях, «круглых столах», совещаниях и других подобных мероприятиях в России и за рубежом.

К соответствующим высшим учебным заведениям в этих целях, как представляется автору, относятся, прежде всего: Российский университет дружбы народов, Дипломатическая академия МИД России, МГИМО (У) МИД России, Московская государственная юридическая академия, Военный университет Минобороны России, Московский государственный университет, Санкт-петербургский государственный университет, а также множество других российских вузов, в которых ведется курс лекций и семинаров по вопросам международного права, региональных (в том числе — европейской) систем права.

Апробация результатов диссертационного исследования. Диссертация выполнена и обсуждена на кафедре международного права юридического факультета Российского университета дружбы народов.

Основные положения и выводы диссертации нашли отражение в публикациях автора. В том числе, в докладе «США — ЕС: военные факторы сотрудничества и противоречий (международно-правовые аспекты)», прочитанного в рамках секции «Международное право в XXI веке» V Юбилейного Конвента Российской ассоциации международных исследований (РАМИ) «Мировая политика: взгляд из будущего», МГИМО (У) МИД России, 26-27 сентября 2008 г.

Структура работы определяется целями и задачами исследования и состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во Введении обоснованы актуальность темы исследования, его научная новизна, теоретическая и практическая значимость, предмет и объект исследования, методология, показана степень разработанности темы, определены цели и задачи исследования, сформулированы положения, выносимые на защиту.

Глава 1 «Общие глобальные и региональные тенденции военного сотрудничества Европейского союза и государств-членов Европейского Союза (международноправовые аспекты)» содержит три параграфа и посвящена концептуальному анализу правовых основ универсального, регионального, многостороннего и двустороннего военного сотрудничества государств — членов ЕС.

В § 1.1 «Мотивация и международно-правовые основы универсального и регионального военного сотрудничества государств», прежде всего, представлен анализ понятия «международное сотрудничество в военной области». Выделяя наиболее существенные элементы такого определения, диссертант делает акцент на региональном сотрудничестве как более эффективном средстве в достижении целей в военной области, чем универсальное сотрудничество. Региональные организации (как общего порядка, так и специализированные военные) доказали, что обладают гораздо большими возможностями, чем ООН и другие организации универсального характера, эффективно добиваться тех целей, которые ставятся в миротворческих операциях, превентивной дипломатии, пост-конфликтном урегулировании.

После провозглашения НАТО в 1999 г. своей новой Стратегической концепции, которая предполагает, что НАТО намерена осуществлять «миротворческие» операции по всему миру, роль НАТО в миротворчестве (принуждении к миру, гуманитарных интервенциях, превентивных миротворческих операциях и т.п.) обрела черты автономности по отношению к ООН. Но считается, что ООН сохраняет лидирующую роль в соответствующих акциях военного (миротворческого) характера, осуществляемых совместно с региональными организациями.

В последнее время наблюдается повышение активности ОБСЕ, заметна активность России в этой Организации, но одновременно отмечается ослабление внимания к ОБСЕ со стороны ее основных участников — членов ЕС и НАТО, полагающих, что ОБСЕ не способна решать наиболее острые проблемы военного порядка, как это, напротив, демонстрируют ЕС, НАТО и ООН.

Как полагает диссертант, этим тенденциям не следует придавать особого значения, поскольку они имеют место среди одних и тех же государств, состоящих членами «родственных» организаций.

§ 1.2 носит название «Цели и задачи взаимного военного сотрудничества ЕС и государств-членов ЕС. Общая политика безопасности и обороны ЕС». Диссертант отмечает различные подходы исследователей к определению таких целей и задач, показывая, что в настоящее время происходит трансформация политики ОБСЕ и ЕС в отношении применения вооруженной силы и, соответственно, целей и задач военного сотрудничества. У ОБСЕ наблюдательные миссии, мониторинг по-прежнему остаются основными в такой политике.

Произошло переоформление структуры общеевропейской безопасности. Некоторые исследователи полагают, что подобная трансформация проведена в целях противопоставления НАТО. Как полагает диссертант, это противопоставление надумано. Очевидно, что некоторые члены ОБСЕ критически настроены по отношению к НАТО. Но у этих двух организаций, в современном контексте мировой политики, есть много общего в том, что касается европейского региона.

ОБСЕ, не имеющая не только собственных вооруженных сил, но и каких-либо военных задач, значительно уступает ЕС в военном отношении (хотя иногда ее и называют «региональным подразделением ООН»). Дискуссии, координация практических действий НАТО, Североатлантического совета сотрудничества (САСС), поддержание атмосферы правомерности применения вооруженной силы в целях миротворчества на основе решений, принятых без какого-либо участия ОБСЕ, — вот все, чем занимается ОБСЕ.

Кратко рассмотрев историю единой европейской армии, диссертант дает оценку содержанию понятия «внешняя деятельность Союза», а также факту наделения ЕС правосубъектностью в соответствии с Лиссабонским договором 2007г. (Совет ЕС и Комиссия уполномочены представлять ЕС во внешних связях).

В своих предыдущих шагах, направленных на усиление сотрудничества в отношении новых вызовов и угроз, происходящих от «замороженных конфликтов» на территории Европы и за ее пределами, ЕС старался опираться на решения таких международных организаций как ООН, Совет Европы, ОБСЕ и на многосторонние договоры со своим участием. Но, как показано в работе, не жертвуя своей «автономностью».

Сейчас ситуация принципиально иная. Многие проблемы все еще ждут своего решения, но в активе ЕС — свыше 18 миссий в различных районах мира (лишь 2 из них «чисто» военные): в Европе, на Балканах, в Африке к югу от Сахары, на Ближнем Востоке и в Средней Азии. Диссертант выделяет стратегические позиции ЕС в этом плане, особо отмечая: учреждение поста Высокого представителя — Заместителя председателя Комиссии и подчинение ему создаваемой Службы внешних действий ЕС; положения Лиссабонского договора о постоянном структурированном сотрудничестве; сохранение дифференциации между государствами-членами по признаку принадлежности к НАТО;

межправительственный механизм принятия решений, когда государства-члены очевидное предпочтение отдают национальным приоритетам (т.е. единого «европейского голоса» в рассматриваемой области нет).

Трудно, полагает диссертант, назвать это прогрессивным развитием норм, призванных усилить интеграцию государств-членов ЕС. Но это урок и для других региональных организаций (в том числе для СНГ) как, не форсируя искусственно институциональные элементы, постепенно достигать общие цели.

Весьма важно то, что Лиссабонский договор отменяет правило консенсуса при принятии решений по вопросам оборонного характера. В частности, решения об учреждении структурированного сотрудничества и составе участников принимаются квалифицированным большинством голосов Совета (после консультаций с Высоким представителем). По вопросам присоединения к структурированному сотрудничеству или исключения из него голосование в Совете должно проводиться также квалифицированным большинством непосредственных участников.

Как отмечает диссертант, в Лиссабонском договоре более удачно сформулированы основные оперативные задачи ЕС в области ОПБО (кроме того, их перечень расширен по сравнению с Амстердамским договором). Это, тем не менее, не позволяет ЕС сравняться с США в уровне оперативного военного потенциала и его эффективности.

Но сохраняется неопределенность в оценке ряда конкретных решений в рамках ОПБО. Например, по вопросам американской ПРО в Чехии и Польше, операции в Косово (по всем параметрам противоречащей общепризнанным принципам и нормам международного права и решениям ООН), участия третьих стран в совместных действиях с ЕС в области кризисного урегулирования.

Диссертант считает обоснованными сомнения российской стороны (после операции в Косово) в том, что ЕС намерен следовать своим обязательствам по Уставу ООН и решениям СБ ООН. Эти сомнения накладывают соответствующий отпечаток на продолжение военного сотрудничества ЕС — Россия.

§ 1.3. «Общая международно-правовая оценка миротворческих, антикризисных операций, принуждения к миру в системе военного сотрудничества ЕС и государств-членов ЕС».

В данном случае речь идет о роли ЕС в сфере обеспечения безопасности других регионов и государств мира, что ЕС стал практиковать с весны 2003 г. В основе своей такие операции означают очевидное умаление общепризнанной компетенции ООН в таких вопросах.

Доктрина коренного изменения обстоятельств (rebus sic stantibus) после окончания «холодной войны» в данном случае может быть привлечена (и привлекается) в качестве оправдания. Обстоятельства действительно кардинально изменились. Но неясно, каким образом «индивидуалистические или групповые подходы» в этой связи могут быть противопоставлены «преимуществам международно-правового регулирования». Диссертант приводит в этой связи ряд конкретных, предметных вопросов по существу, которые вынуждены решать и государства-члены ЕС, предпринимая указанные акции.

В работе подчеркнуто, что операции по поддержанию мира (ОПМ), проводимые под руководством СБ ООН, носят характер импровизаций, ad hoc, не имеют правовых оснований в Уставе ООН, а превентивные миротворческие операции (ПМО), хотя и носят превентивный (специальный) характер, растворяются в элементах реализации ОПМ, не будучи выделенными в самостоятельный вид миротворческих операций ООН. Это характерно и для ОПМ/ПМО, проводимых в рамках ЕС/ОБСЕ.

Рассматривая данную проблематику в историческом плане, диссертант особо останавливается на дате 3 ноября 1950 г., когда ГА ООН, которая обычно принимает резолюции рекомендательного характера, выпустила нормоустанавливающий документ в отношении совершения коллективных миротворческих действий: резолюцию 377 (V) «Единство в пользу мира». Этим документом введена процедура созыва чрезвычайной сессии ГА ООН по решению СБ ООН для принятия соответствующих решений.

Выборочно прокомментированы некоторые положения данной Резолюции. Отмечено, кроме прочего, что практически «многонациональные» миротворческие силы ООН в данном случае не были таковыми: они были созданы и финансировались почти полностью США, что в принципе не соответствует положениям гл. VII и практике создания подобных сил ООН. В соответствии со ст. 53 Устава ООН Совет Безопасности использует, где это уместно, «региональные соглашения или органы» для принудительных действий под его руководством. Однако никакие принудительные действия не предпринимаются в силу этих региональных соглашений или региональными органами, без полномочий от Совета Безопасности, за исключением мер, предусмотренных ст. 107 Устава.

Известный факт, что региональные организации постепенно перехватили инициативу в данном вопросе у ГА ООН и СБ ООН, диссертант расценивает как формальное нарушение Устава ООН и как результат оправданного толкования Устава ООН, в соответствии с которым ГА ООН не может принимать нормоустанавливающих решений в рассматриваемой области.

В этой связи (в качестве аналога) представлен краткий обзор соответствующих документов СНГ в контексте принятия решений об использовании Групп военных наблюдателей и Коллективных сил по поддержанию мира государств-участников СНГ.

Отмечено, что ощущается настоятельная необходимость укрепления, прежде всего, существующей системы осуществления ОПМ/ПМО под эгидой СБ ООН, что все более популярной становится форма «Меморандума о взаимопонимании», что в отношении создания войск быстрого реагирования ЕС на региональной основе обогнал ООН, в которой пока что приоритет за инициативой создания «резервной армии ООН». Хотя, как полагает диссертант, в силу серьезного противодействия многих государств созданию постоянных вооруженных сил ООН вариант «резервных сил ООН» выглядит наиболее реалистичным, но чрезмерный элемент добровольности может и эти силы сделать малоэффективными.

Диссертант сдержанно подходит к предложению комплектовать такие вооруженные силы ООН из числа добровольцев (наемников) из разных государств по срочным контрактам. По его мнению, данный вариант также уступает по своей приемлемости варианту «резервных сил ООН». Международное сообщество еще не настолько трансформировалось, чтобы большинство государств спокойно воспринимало вооруженные акции «добровольцев» на своей территории, часто ассоциируемых с пиратами и другими искателями легкой наживы, которым чужды нормы гуманности. Для ЕС это также не подходит.

Как полагает диссертант, ПМО являются единственным средством удержания мира от новых, невиданных по масштабам катастроф. Важно, чтобы этот процесс не вышел из-под контроля ООН. Но примеры регионального творчества в этом плане, состоящего порой чисто в формальной связи с ООН или даже игнорирующего эту связь, не обязательно следует оценивать негативно.

В любом случае, при сравнении мер превентивной самообороны (упреждающих акций) с мерами ПМО, предпочтение следует отдавать последним, как укладывающимся в рамки остро необходимых новых средств борьбы с опасными угрозами и вызовами современности.

Диссертант отмечает как позитивную тенденцию признание того, что недопущение или прекращение массового и грубого нарушения прав человека становится важнейшей целью ОПМ и ПМО.

По убеждению диссертанта, утверждение «Никакое государство не вправе применять свои средства властного принуждения на территории иностранного государства», в рассматриваемом контексте требуют дополнения: «как правило, за исключением случаев совершения международно правомерных действий по обеспечению международного мира и безопасности и прав человека».

В противном случае отдельные государства будут продолжать скрываться за свой суверенитет, готовя миру новые, всё более чудовищные преступления.

Глава 2 «Международно-правовая оценка специальных форм регионального военного сотрудничества ЕС и государств-членов ЕС» начинается §2.1 «Правовая характеристика постоянного структурированного военного сотрудничества государств-членов Европейского Союза».

Как «крайне важное нововведение» оценивается создание в рамках ЕС постоянного структурированного военного сотрудничества, которым, кроме интеграционных элементов, определяются вполне конкретные цели в выполнении наиболее сложных миссий (можно сказать, в чрезвычайных ситуациях), а не общие задачи.

Необычная для отечественного юриста терминология «структурированное сотрудничество» вполне понятна и имеет конкретное содержание в отношениях между государствами–членами ЕС.

В частности, в специальном Протоколе к Лиссабонскому договору предложено, чтобы государства-члены к 2010 г. сформировали в одностороннем порядке или на коллективной основе тактические боевые группы.

Установлено, что метод принятия решений по данному вопросу (квалифицированным большинством голосов) не распространяется на решения относительно начала конкретных операций, типа и существа миссий, постановки задач по урегулированию соответствующих кризисов (сохраняется метод единогласия). Это важное различие трудно оценить однозначно. Во всяком случае, метод единогласия в последнем случае в состоянии блокировать конкретные операции.

По проблеме дифференциации между государствами-членами ЕС по признаку принадлежности к НАТО диссертант придерживается следующей позиции: обязательства по линии НАТО обладают приоритетом если не в формально-правовом отношении, то исходя из реального положения НАТО на международной арене и высокой заинтересованности государств-членов ЕС в системе коллективной безопасности по линии НАТО. Вместе с тем, сохраняется проблема договорного оформления отношений сотрудничества между ЕС и НАТО по актуальным вопросам урегулирования вооруженных конфликтов (данной проблеме в Лиссабонском договоре не уделено внимания) и некоторым другим.

Еще сравнительно недавно преобладало (в том числе в НАТО) мнение, что ЕС в принципе не в состоянии эффективно выполнять военные задачи. Но военная активность ЕС в реализации ОПБО в Афганистане, Косово, некоторых других ситуациях изменили такое мнение в НАТО (и не только).

Некоторая неопределенность пока что свойственна функциям и статусу учрежденной Службы по внешним делам (СВД), которая, согласно ст. 13 Лиссабонского договора, обязана содействовать Высокому представителю в выполнении его мандата и «работать во взаимодействии с дипломатическими службами государств-членов». Как полагает диссертант, совмещение в одном лице поста Высокого представителя по иностранным делам и ОПБО и поста Заместителя Председателя Европейской Комиссии (ВП/ВПК) может усилить наднациональный элемент в военных вопросах ЕС.

ВП/ВПК лишь предлагает свои рекомендации. Но, как представляется диссертанту, СВД и ВП/ВПК — не конкуренты, поскольку СВД не в состоянии выполнять свои функции отдельно от соответствующих функций Комиссии. А Заместителем председателя Комиссии является все тот же ВП/ВПК.

В работе подчеркивается серьезный разрыв между целями, формулируемыми в рамках общей внешней политики ЕС, и тем инструментарием, которым обладает ЕС в области безопасности и обороны. И Лиссабонский договор ничего в этом отношении принципиально изменить не может, что по-прежнему будет существенно ограничивать прогресс и значимость ОПБО ЕС.

Некоторые аналитики полагают, что структурированное сотрудничество в состоянии существенно затормозить прогресс и развитие в направлении военной интеграции в ЕС, усилить политические противоречия и столкновения интересов внутри ЕС позволяя странам, не участвующим в таком сотрудничестве, воздерживаться от активной роли на этом направлении.

Эта не мотивированная оценка (фактически сформулирован лишь тезис) не представляется убедительной. Но, возможно, это тот случай, когда только практика — окончательный судья.

§2.2 «Концепция «гуманитарной интервенции» с позиций доктрины европейского права и международного права». Отмечено, что югославская «гуманитарная» акция в значительной мере дискредитировала концепцию «гуманитарной интервенции» и роль европейских государств в ее становлении, развитии и реализации (поскольку многие европейские государства являются членами НАТО и вся ситуация происходит в пределах «европейского пространства»).

Диссертант разделяет мнение, что судьба доктрины «гуманитарной интервенции»

во многом зависит от позиции ЕС, государств-членов ЕС, их выбора либо в пользу методов компромисса и политического диалога, либо в пользу силового подхода. Этот выбор, так или иначе, закрепляется в системе европейской безопасности.

В ЕС на концептуальном уровне преобладают тенденция «превентивного» или «профилактического» вовлечения в конфликты, ограниченного применения силы в международных отношениях. Эту тенденцию в отношении «гуманитарной интервенции» отражает следующее определение: защита государством или группой государств основных прав и свобод граждан другого государства путем вооруженного вмешательства, несанкционированного соответствующими органами ООН и несогласованного с правительством страны, подвергающейся вторжению.

В связи с этим дается оценка солидаристскому направлению английской школы международных отношений, в соответствии с которым без применения силы, а при необходимости — вооруженной силы, в целом ряде случаев невозможно обеспечить права человека. Соответственно любое «гуманитарное» насилие, любая «гуманитарная интервенция» основаны на идеалах гуманизма.

Отмечено также плюралистическое направление, в соответствии с которым государственный суверенитет и принцип невмешательства во внутренние дела государств — базис всей системы международных отношений. А «размывание» этих основополагающих понятий повлечет за собой анархию в мировой политике. Для солидаристов соблюдение прав человека представляется исключительно внутригосударственным делом, а «гуманитарная интервенция» — нарушением системообразующих правил международных отношений.

Раскрыв также суть «европейской» универсалистской теории общества (т.е. универсальностью человеческой общности, поддержание которой вооруженными способами — имманентная составляющая существования такой общности) диссертант делает вывод: сторонники любой из указанных теорий вынуждены делать выбор либо в пользу приоритета прав личности над интересами социума, либо наоборот. И концепции абсолютного (полного и исключительного) государственного суверенитета, невмешательства во внутренние дела подвергаются серьезному экзамену, результатом которого является теория ограниченного суверенитета.

Не рассматривая детально теоретические «силовые» аспекты данной проблематики, диссертант отмечает появление позиции, предусматривающей необходимость непременного включения в концепцию «гуманитарной интервенции» мер оказания социальной помощи государству и гражданам, ставшим объектом такой интервенции. В противном случае не ликвидируются причины, порождающие массовые и грубые нарушения прав человека, в государстве, ставшем объектом интервенции, и, как показывает имеющийся опыт, с уходом «интервенционистких сил» возникают условия для еще большего обострения ситуации.

Среди предложений по данному вопросу наиболее конструктивными диссертанту представляются следующие: в ходе гуманитарных интервенций логично вообще отказаться от формирования значимых властных структур с участием местного населения и перенести «центр тяжести» на задачи экономической реконструкции; временные рамки гуманитарного вмешательства заведомо не могут быть узкими. Нормализацию ситуации следует видеть не в выводе войск, а в постепенном обеспечении и расширении экономической вовлеченности страны в мировую хозяйственную систему.

Диссертант полагает также, что в контексте современных реалий мировой политики не так просто давать оценку «европейской позиции» относительно «гуманитарной интервенции», как и тому — сложилась ли такая позиция в принципе. Как полагает диссертант, при оценке европейских подходов к доктрине «гуманитарной интервенции» нельзя не учитывать такие реалии как события на Северном Кавказе. Указанная доктрина все более определенно развивается в направлении признания «праводолга гуманитарного вмешательства». Это направление, по мнению диссертанта, является объективной тенденцией, но указанное «право-долг» должно реализоваться только в исключительных обстоятельствах, не оставляющих ни возможности выбора иных средств, ни времени на размышление. Иными словами, это доктрина действия в чрезвычайных обстоятельствах, и в этом контексте «европейский вариант гуманитарной интервенции» может быть принят и российской политикой и российской доктриной международного права.

В § 2.3 «Международно-правовые аспекты регионального европейского сотрудничества в вопросах кризисного реагирования» диссертант отмечает, что в 1999 г. к приоритетам в данной области отнесено, кроме прочего, объединение усилий европейских стран в сфере миротворчества и антикризисных операций. Проведение таких операций предполагается лишь в том случае «если НАТО не будет вовлечена в их разрешение». Для этого на базе национальных армий государств-членов ЕС и создан корпус сил быстрого реагирования (СБР), находящийся в непосредственном подчинении ЕС и состоящий из 15 бригад (около 60 тыс. человек).

Между государствами-членами ЕС существуют разногласия по вопросу о том, какие задачи должны выполнять СБР: проводить реальные антикризисные боевые операции, либо ограничиваться миротворческими акциями типа патрулирования по разделительной линии. Но это не влияет на общий курс в рассматриваемой сфере. Вообще с весны 2003 г. ЕС широко развернул собственные миротворческие операции (в том числе в Конго), расцениваемые в качестве практической реализации целей ОПБО.

Известно, что события в Ираке раскололи ЕС на две части, наиболее активная из которых (в нее вошли Франция, Германия, Бельгия и Люксембург) 29 апреля 2003 г. провели саммит, единогласно высказавшийся за скорейшее создание европейских сил быстрого реагирования (ЕСБР) для проведения операций без участия НАТО. Чрезвычайно важное значение имеет также факт рассмотрения на данном саммите вопроса о создании европейских стратегических военно-воздушных сил. Принципиальное значение в этом плане имеет принятая в том же 2003 г. Европейская стратегия безопасности, согласно которой ЕС провозглашается «глобальным актором» мировой политики, готовым «принять на себя свою долю ответственности» за поддержание безопасности в мире.

Все это можно расценивать таким образом, что ЕС в своих миротворческих и иных военных операциях выходит за «узкие рамки» собственно Европы, сохраняя, однако, тесное взаимодействие с НАТО и ООН.

Глобальные проблемы безопасности уходят сегодня на задний план, приоритетное значение приобретают региональные конфликты и риск их возникновения. В связи с этим большинство европейских государств опираются на комплексную стратегию сдерживания — обороны на передовых рубежах — быстрого кризисного военного реагирования. Причем цель такого реагирования не ограничивается силовыми акциями, которые призваны лишь принуждать к миру враждующие стороны. А основная задача — решение (содействие решению) проблем социального и политического порядка с конечным результатом — ликвидации условий социального, религиозного, цивилизационного и иного противостояния, которые порождают вооруженные конфликты.

Что касается собственно вооруженных сил ЕС, то предполагается направление их в будущем для боевых действий в рамках урегулирования кризисов, включая миротворческие операции, для борьбы с терроризмом, в том числе — на территории третьих государств. Здесь речь идет, как представляется диссертанту, о чрезвычайно широком мандате на любые боевые действия вооруженных сил ЕС, в том числе — о возможности этих сил в ходе гражданской войны в том или ином государстве, куда направляются такие силы, становиться на сторону одной из противоборствующих сторон (группировок). Это уже перерастает во вмешательство во внутренние дела государств. Причем речь с очевидностью идет о мышлении категориями превентивных (упреждающих) акций.

Как неоднократно подчеркивается в диссертации и достаточно широко мотивировано в правовой доктрине и политических заявлениях, ЕС уже в ряде случаев играет самостоятельную роль в отдельных операциях кризисного реагирования. И стремится укрепить эту «автономную от США» роль. То, что это пока безуспешно, не меняет тенденции. В этом контексте диссертанту представляется сбалансированной следующая оценка: развитие собственной политики безопасности и обороны продолжает рассматриваться в ЕС в качестве ключевого направления интеграции, формирования политического союза и превращения ЕС в крупного, авторитетного и дееспособного игрока на международной арене.

§2.4 «Превентивная самооборона и упреждающая самооборона в доктрине европейского права».

Проведя сравнительный анализ доктринальных и политических позиций по указанным концепциям, в том числе — российских авторов, диссертант отмечает, что Стратегия национальной безопасности США открыто декларирует переход США к концепции превентивной самообороны. Суть ее — идентифицировать и уничтожать террористическую угрозу до того, как она достигнет государственных границ, не останавливаясь в случае необходимости перед действиями в одиночку. Указанная Стратегия предусматривает нанесение превентивных ударов не только против террористов, но и против «враждебно настроенных государств».

Среди европейских политиков и юристов имеются сторонники данной концепции.

В этой связи выделен труд профессора, доктора права из Швейцарии, Президента Института международного гуманитарного права в Сан-Ремо (Италия) И.Патрножича под названием «Предотвращение конфликтов — перспективное направление развития международного гуманитарного права».

Отмечено важное значение в данном вопросе резолюций Совета Безопасности ООН, в частности Резолюция 1373 (2001) от 28 сентября 2001 года.

Глава 3 «Международно-правовые аспекты военного сотрудничества государств-членов ЕС с третьими странами» открывается §3.1 «Правовые особенности военных отношений ЕС-НАТО».

В данной проблематике в силу особых политических обстоятельств в новейшее время важное значение приобретает активная политика России в формировании современной глобальной системы безопасности.

После операции по принуждению к миру в Южной Осетии в августе-октябре 2008 г.

Президент РФ Д.Медведев высказался за создание новой системы европейской безопасности, и в контексте событий на Кавказе и неспособности НАТО обеспечить безопасность на Европейском континенте в целом. Согласно предложенному Д. Медведевым проекту, эта система должна быть равной для всех государств, без зон с разным уровнем безопасности, призвана объединить все Евроатлантическое пространство на основе единственных «правил игры» и на длительное время, в четкой правовой форме обеспечить общие гарантии безопасности.

Многим аналитикам представляется «закономерным», что инициатива Президента России была поддержана Францией и Германией, которые увидели в этом возможность развития самостоятельного оборонного потенциала ЕС. Франция — в силу своего традиционного курса, направленного на уменьшение американского влияния на европейские дела. Германия — обладая наиболее развитой экономикой среди государств-членов ЕС, что позволяет ей укреплять свое место в политической системе Евросоюза.

4 февраля 2009 г. стало известно, что Президент США Барак Обама выступил с «контр — инициативами» следующего содержания:

- предложить России заменить Договор об ограничении стратегических наступательных вооружений (СНВ-1), который подписан в 1991 г. и срок действия которого истекает в декабре 2009 г. В том числе — сократить ядерный потенциал на 80 %, а количество ядерных боеголовок у США и России оставить по тысяче4;

4 The Times,2009, February 4. Это затронет Великобританию, имеющую 160 ядерных боеголовок, а также другие ядерные державы.

- пересмотреть решение предыдущей администрации США о размещении в Европе элементов американской системы ПРО5.

5-8 февраля 2009 г., прошла ежегодная Мюнхенская конференция по вопросам политики безопасности. В центре внимания Конференции было будущее европейской безопасности, точнее — отношения Европы и США с Россией.

Представители Германии и Франции, а также Верховный представитель ЕС Х. Солана в своих выступлениях на данной Конференции основывались на необходимости активного привлечения России к урегулированию вопросов безопасности и позитивно высказались в отношении предложений Д.Медведева по вопросам общеевропейской системы безопасности.

Президент Франции Н.Саркози, в частности, выступил категорически против расширения НАТО и ЕС и призвал европейских партнеров к разработке новой архитектуры европейской безопасности с привлечением к этому процессу России.

Вместе с тем, Генеральный секретарь НАТО Я. де Х. Схеффер высказался критически в адрес российского проекта, полагая, что планы России разместить военные базы в Абхазии и Южной Осетии противоречат формированию новой системы европейской безопасности.

В русле этой позиции 5 мая 2009 г. в Грузии началась активная фаза военных учений НАТО, что Президент России назвал «откровенной провокацией» еще на стадии их планирования.

Вскоре после этого, 17 июня 2009 г., в Софии состоялся «круглый стол» «Новая архитектура европейской безопасности в свете предложений Президента России Д.А.Медведева». Данный форум был организован по инициативе Национального движения «Русофилы», Международного общественного фонда «Российский Фонд Мира» и при участии Национальной ассоциации международных отношений, Болгарского дипломатического общества, Центра европейских и международных исследований, Российского культурно-информационного центра.

Все эти и другие подобные события оказывали непосредственное воздействие на рассматриваемые нами вопросы.

Известно, что «внутри НАТО» коллектив государств-членов ЕС вынужден строить свою политику при непременном и предпочтительном учете доминирующей позиции США. И во внешних сношениях «НАТО — ЕС» эта доминанта точно также работает.

НАТО сохраняет роль основы обеспечения безопасности для ЕС. Показательно, что 16 декабря 2002 г. ЕС и НАТО подписали Соглашение о сотрудничестве, на основании которого ЕС вправе развертывать собственные миротворческие силы с опорой на «оперативные возможности НАТО». Получено и ответное согласие НАТО на то, чтобы СБР ЕС использовали военные ресурсы НАТО при условии отказа НАТО от участия в решении конкретных кризисов.

14 марта 2003 г. ЕС и НАТО подписали Соглашение о принципах взаимного обмена информацией, в соответствии с которым конфиденциальная информация НАТО может быть предоставлена только Совету ЕС, Генеральному секретарю/Высокому представителю ЕС по ОВПБ и Европейской комиссии.

То, что за всем этим скрывались заранее отработанные планы конкретных операций, свидетельствует тот факт, что уже 18 марта 2003 г. Совет ЕС принял решение о проведении миротворческой операции в Македонии, а 31 марта 2003 г. НАТО полностью передала управление данной операцией Европейскому Союзу.

Во время своей предвыборной кампании Барак Обама заявлял, что поддержит программу размещения ПРО в Европе, только если будет доказана ее необходимость и эффективность. Однако вскоре после этого один из помощников Барака Обамы выступил с официальным опровержением этой информации.

В новейшие времена отмечается укрепление «трансатлантических отношений».

Это выводят, например, из принятия НАТО (и, следовательно, государствами–членами ЕС, являющимися одновременно членами НАТО) мандата ISAF в Афганистане. Это получило название «новое сближение».

Но, с другой стороны, отмечается стремление и ЕС в целом и ряда влиятельных государств-членов ЕС планировать проведения военных операций независимо от США, что вызывают в США резко негативную реакцию.

После событий в Югославии и нападения на Ирак некоторые аналитики высказываются в том плане, что США используют НАТО лишь как орудие выполнения своих стратегических решений, уже принятых в Вашингтоне, а не как партнера по принятию решений.

Приведя примеры конфликтных ситуаций в мире, диссертант делает вывод: «Более вероятно, что устав НАТО (Североатлантический договор) будет пересмотрен с тем, чтобы отразить эти новые реальности (в настоящее время этот устав с очевидностью нарушается, поскольку действия НАТО выходят за пределы Северной Атлантики)».

В этой связи диссертант анализирует, кроме прочего, материалы Конференции по основным направлениям военного строительства в европейских странах, которая была организована весной 2001 г. в Москве Международным институтом стратегических исследований (Лондон) и Межрегиональным общественным фондом поддержки военной реформы.

Все эти тенденции, плюс планы США выйти из Договора по ПРО, проявляются в ситуации пересмотра НАТО сложившейся после Второй мировой войны системы международного права, отказа НАТО от принципов Устава ООН и Хельсинкского Заключительного акта, возведение в норму вмешательства во внутренние дела суверенных государств.

В свете новых задач, которыми могут определяться самостоятельные (вне рамок НАТО и программы «Партнерство ради мира») отношения России с ЕС, диссертант полагает возможным заключение «Соглашения между Российской Федерацией и Европейским Союзом по использованию их вооруженных сил в целях антикризисного реагирования».

Проблематика §3.2 «Система противоракетной обороны США на территории ЕС» в последние годы находится в центре внимания политиков, военных, юристов, журналистов и широкой публики.

В диссертации конкретно анализируется правовая ситуация вокруг Договора по противоракетной обороне (ПРО), подписанного еще в 1972 г. между СССР и США ( июля 1974 г. подписан протокол к Договору). С Договором тесно связан целый ряд других факторов и инициатив, в том числе относящихся к глубокому сокращению стратегических наступательных вооружений (СНВ).

Диссертант разделяет мнение о том, что система НПРО, особенно в отношении размещения ее элементов в Восточной Европе, не просто нарушает Договор по ПРО и подрывает договоры о контроле за ядерным оружием, но может привести к новой гонке в ракетном вооружении.

Государства-члены ЕС в целом не поддерживают проект НПРО. Но из политических соображений категорически не выступают против него, полагая, что компромисс с США в данном случае поможет в их интересах разграничить ответственность в сфере безопасности между НАТО и ЕС.

Как представляется диссертанту, государства-члены ЕС в ближайшее время определятся со своим отношением к НПРО. И наиболее сильным стимулом к этому явится категорическое неприятие Россией американской системы НПРО в Европе при крайней заинтересованности Европы в российском газе.

§3.3 «Международно-правовые аспекты использования спутниковых систем в военных целях (роль ЕС и европейских государств)».

Как отмечает диссертант, ЕС в этом вопросе долгое время (до распада СССР) занимал выжидательную позицию трансатлантической солидарности, не проявляя заметной активности в собственной космической деятельности.

Но в начале XXI в. наметилась разработка военной стратегии ЕС в космическом пространстве. И сегодня Великобритания имеет, наряду с гражданскими космическими системами, услуги которых и информация приобретаются военными на свободном рынке и используются в собственных целях, военные спутники связи типа «Скайнет», выведенные на геостационарную орбиту. У Франции есть военные спутники «Гелиос», а также дополнительные военные компоненты, смонтированные на правах аренды на гражданских спутниках компании «France Telecom».

Европейская спутниковая система «Галилео» призвана дополнять навигационную систему GPS и Glonass США и России, с другой стороны, уменьшить зависимость Европы от этих систем за счет вывода на орбиту до 30 своих собственных навигационных спутников. Цели, к которым стремится ЕС в этом плане: способность осуществлять навигацию, проводить разведку, обеспечивать связь с помощью системы космического базирования в интересах «миротворческих операций европейских сил быстрого реагирования, в которых не принимает участия НАТО», а также «самоутверждение в области политики безопасности».

Диссертант отмечает, что Министр иностранных дел России Сергей Лавров, презентуя в Женеве 12 февраля 2008 г. на Конференции ООН по разоружению российскокитайский проект договора, подразумевающий запрет на размещение в космосе любых видов оружия, пообещал «незатратный, но адекватный ответ американской системе ПРО в Европе».

Как полагает диссертант, российско-китайский проект 2008 г. заслуживает особого внимания и отдельного исследования, создавая хорошую основу для налаживания сотрудничества «Россия-ЕС» в космическом пространстве, кроме прочего, по военным вопросам.

Основная суть этого Проекта состоит в том, чтобы блокировать размещение в космосе любого оружия и наложить запрет на применение силы в отношении космических объектов. Этих мер, по мнению Москвы и Пекина, вполне достаточно для предотвращения космической гонки вооружений, которая может принять характер «цепной реакции». Одновременно следует иметь в виду, что современное международное космическое право не запрещает размещения в космическом пространстве оружия, не являющегося оружием массового уничтожения.

По мнению диссертанта, идеалистической является позиция, предусматривающая запрет на размещение в космосе любого оружия. Оно там уже есть. Более реальным для него выглядит тесное взаимодействие России с ЕС в военно-космической деятельности, но в целях обеспечения международной (в том числе — европейской) безопасности.

§3.4 «США-Европейский Союз: противоречия военного сотрудничества (международно-правовые аспекты)». С одной стороны, отмечаются довольно оптимистичные оценки положения в данном вопросе. С другой стороны, все чаще раздаются голоса такого рода: «Многие европейцы потревожены американской гегемонистской мощью. В свою очередь, многие американцы потревожены Европейским Союзом»; между «старой Европой» и США «разверзлась пропасть»; «имеют ли Европа и Соединенные Штаты все еще достаточно общих интересов, чтобы оставаться в одном формальном альянсе».

Есть даже сторонники формирования военного контрблока против США.

Но, как представляется диссертанту, это — игра двух партнеров. В этом плане показательна агрессивная война против Югославии, которая велась с энергичной помощью государств-членов ЕС. Показательно и закрепленное в проекте Конституции ЕС обязательство ЕС вооружаться.

Показательно также, что после саммита ЕС (Хельсинки 10-11 декабря 1999 г.) со стороны официального представителя США прозвучал тезис о том, что настало время использовать модель не «НАТО 19-ти» (по числу участников), а «НАТО двух» (США и ЕС).

Вместе с тем, нет ответа на вопрос — насколько дееспособными окажутся силы быстрого развертывания, которые создаются в рамках ЕС. Кроме того, неясно, в какой мере участники ЕС смогут разрабатывать совместное стратегическое использование военной силы. Серьезной проблемой остаются разногласия между участниками ЕС по поводу того, в какой мере здесь можно опираться на механизмы, существующие в НАТО.

Надо ли создавать свои собственные механизмы, которые позволяли бы участникам ЕС формировать какое-то самостоятельное автономное стратегическое видение. Без эффективного механизма принятия решений в этой области сама общеевропейская политика в области безопасности и обороны будет совершенно неэффективной.

В целом диссертант в оценке международно-правовых основ современного сотрудничества ЕС — США останавливается на следующей позиции:

- страны ЕС отстали от США и НАТО в военном и военно-техническом отношении на целое поколение. И накопившееся отставание в обозримом будущем ЕС преодолеть не удастся;

- имманентно присущие рассматриваемой ситуации внутренние противоречия позволяют ориентироваться на развитие и военного сотрудничества России с государствами-членами ЕС.

§3.5 «Международно-правовые особенности действия Договора об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ)».

В рамках СБСЕ и ОБСЕ (при участии США и Канады, располагающими обычными вооружениями в Европе) перед подписанием ДОВСЕ была проделана большая и полезная переговорная работа. Сам Договор, состоящий из двадцати трех статей и нескольких Протоколов, производит впечатление весьма продуманного, сбалансированного документа, имеющего все шансы на эффективное действие. Но диссертант указывает на те его положения, которые свидетельствуют об остром недоверии сторон друг к другу.

Дальнейшие переговоры и новые документы по предмету Договора с тем, чтобы адаптировать его к новым «постсоветским» реалиям, позитивных результатов не принесли (по оценке диссертанта, Договор нельзя было спасти).

Положительным (для России) явилось положение Договора о том, что размещение на постоянной основе иностранных войск на территориях государств, расположенных вблизи границ России в количествах больших, чем примерно одна бригада НАТО-вского стандарта, возможно лишь в случае сокращения их фактических национальных уровней вооружений.

Считается, что сохраняющееся по адаптированному ДОВСЕ соотношение обычных вооружений России и НАТО является стабилизирующим фактором в районах, прилегающих к российским границам. Это было бы так, если бы все участники Договора выполняли его, а не участники присоединились бы к нему. Но, как показали дальнейшие события, этого не произошло. Поэтому оказались в целом бездействующими многие «полезные» положения Договора.

Придание адаптированному ДОВСЕ открытого (но регионально ограниченного) характера диссертант расценивает положительно, поскольку к нему получили возможность присоединиться все государства-члены ОБСЕ, имеющие территорию от Атлантики до Урала (ст. XVIII).

Заключительный акт Конференции государств-участников Договора 1999г. предусматривает необходимость «оперативно предпринять усилия для содействия завершению национальных процедур ратификации, с тем чтобы Соглашение об адаптации могло вступить в силу как можно скорее».

Но такую (весьма, впрочем, относительную) «оперативность» проявили только четыре государства: Россия, Беларусь, Украина и Казахстан.

Как результат, 13 июля 2007 г. Президент России подписал Указ «О приостановлении Российской Федерацией действия Договора об обычных вооруженных силах в Европе и связанных с ним международных договоров». Это означает, что Россия объявляет мораторий и не считает себя связанной любыми положениями Договора на срок действия моратория. Этот возможный срок определен в справке к Указу так: «пока страны НАТО не ратифицируют Соглашение об адаптации и не начнут добросовестно выполнять этот документ».

После этого на Западе появились многочисленные публикации, в которых подвергалось сомнению право России на подобный мораторий, поскольку он не предусмотрен Договором.

Но, как полагает диссертант, объявление данного моратория Россией соответствует ст. 60 (существенное нарушение многостороннего договора одним из его участников), ст. 62 п.1 (клаузула о коренном изменения обстоятельств — rebus sic stantibus) Венской конвенции о праве международных договоров 1969г. Указанные положения Венской конвенции в данном случае, по его мнению, действуют по трем причинам.

Во-первых, в ДОВСЕ нет нормы, устанавливающей запрет на мораторий или право на мораторий. Следовательно данный аспект просто не относится к предмету/объекту Договора. Поэтому на общих основаниях к указанной ситуации применимы приведенные положения Венской конвенции, участниками корой являются все участники Договора.

Во-вторых, как отмечает Министр Иностранных Дел С.В. Лавров: «Государствоучастник вправе приостановить Договор на тех же основаниях, по которым оно может выйти из него. Данный вывод вытекает из общего принципа права и обычной нормы международного права, выраженных формулой «кому разрешено большее, тот имеет право и на содержащееся в нем меньшее». Данная позиция имеет право на существование.

В-третьих, если в Договоре признается принципиальная возможность реализации государством определенного права (в данном случае — выхода из Договора) «в порядке осуществления своего национального суверенитета», то следует принимать во внимание и другие права государства (кроме выхода из договора), имманентно реализуемые им в указанном порядке. Право на мораторий, как «меньшее зло» по сравнению с выходом из договора, не может, на наш взгляд, не входить в «пакет» соответствующих прав, реализуемых государством «в порядке осуществления своего национального суверенитета».

По оценке диссертанта, Россия неукоснительно соблюдала свои обязательства по ДОВСЕ 1990 г. в надежде на то, что НАТО присоединится к его адаптированному варианту 1999 г. Запад же отказался сблизить позиции по ПРО и по ДОВСЕ.

В этих условиях, по мнению диссертанта, Договор далее не может существовать.

И мораторий России, в конечном счете, приведет к выходу ее из ДОВСЕ.

Наконец, диссертант полагает необходимым определиться с тем, что мы понимаем под обычными вооружениями. И непременно включить в систему анализа данные о продаже (поставке), распространении обычных вооружений в другие страны. Без учета негативных (и позитивных) последствий этого процесса любые оценки ДОВСЕ как такового недостаточны.

В идеальном варианте следовало бы, как это предлагает Китай, сосредоточить усилия не на ограничении, а на уничтожении оружия и, в первую очередь, химического, бактериологического и токсинного (проблематика уничтожения ядерного оружия вообще не поднимается).

В настоящее время более реалистично, по мнению диссертанта, принятие региональных конвенций (договоров) по вопросу контроля за вооружениями (в том числе за перевооружением). В этом направлении (а не в доказавшем свою бесполезность сосредоточении усилий на ограничении вооружений, тем более на разоружении) диссертант видит реальную адаптацию ДОВСЕ. Достигаемая в этом отношении транспарентность — единственное, на что можно надеяться в рассматриваемом процессе. Тем более, что элементы транспарентности в военной области уже активно внедряются в международных договорах. Хотя бы обладать достоверной и относительно полной информации о военном потенциале соседа — это уже много в современном крайне напряженном мире.

§3.6 «Международно-правовые проблемы военного сотрудничества между ЕС, государствами-членами ЕС и Российской Федерацией».

Сотрудничество, являющееся объектом анализа в данном параграфе, первоначально складывалось в обстановке недоверия государств-членов ЕС к «новой России». Во многом для того, чтобы рассеять это недоверие, весной 2001 г. в Москве Международным институтом стратегических исследований (Лондон) и Межрегиональным общественным фондом поддержки военной реформы была организована упомянутая выше Конференция по основным направлениям военного строительства в европейских странах, которая способствовала прогрессу в налаживании сотрудничества по военным вопросам между ЕС и государствами-членами ЕС, с одной стороны, и Россией — с другой.

В частности, диссертант отмечает такие факты:

- одобрение 23 мая 2007 г. Госдумой Закона «О ратификации Соглашения между государствами-участниками Североатлантического договора и другими государствами, участвующими в программе «Партнерство ради мира», о статусе их Сил от 19 июня г. и Дополнительного протокола к нему от 28 апреля 2006 г. (Одобрен Советом Федерации 25 мая 2007 г., подписан Президентом РФ 14 июня 2007 г.). Участниками данного Соглашения является 41 государство;

- участие специальных войск РФ при проведении совместных с СБР ЕС операций по поддержанию мира, с санкции Совета Безопасности ООН;

- состоявшееся в начале 2008 г. заседание Совета Россия-НАТО и саммит НАТО, а также неформальная встреча президентов России и США;

- объявление 5 марта 2009 г. министрами иностранных дел стран-членов НАТО о возобновлении отношений с Россией, прекращенных после кризиса на Кавказе в августе 2008 г.

Диссертант напоминает, что в конце 2007 г. закончилось действие СПС-1, Соглашения о партнерстве и сотрудничестве между РФ и Европейским Союзом (считается, что оно было автоматически продлено). На саммите РФ — ЕС 14 ноября 2008 г. в Ницце принято решение возобновить переговоры по заключению нового Соглашения такого рода (СПС-2). Такие переговоры «возобновились» 3 декабря 2008 г. Мандат на их начало был одобрен 21 мая 2008 г. на встрече послов стран-членов ЕС, а 26 мая 2008 г. министры иностранных дел ЕС утвердили этот мандат. Данный документ имеет значение и для военной области, хотя в последнее время основная интрига связана с энергоносителями.

В целом же сотрудничество в рамках СПС-2, как и по предыдущему СПС-1, предполагает формирование четырех «общих пространств»: экономического; свободы, безопасности и правосудия; внешней безопасности; научных исследований и образования, включая культурные аспекты.

Как отмечает диссертант, в военной сфере «новые члены» ЕС особенно тормозят сотрудничество с Россией, хотя и в других пространствах мешают налаживанию нормального сотрудничества в регионе. Дело дошло до того, что в ЕС в целом возобладало мнение, если СПС-2 не будет заключено, то государства-члены Евросоюза должны заключать с Россией двусторонние соглашения.

Военный фактор проявляется и в таком вопросе как стремление некоторых государств-членов ЕС форсировать вступление в НАТО Украины и Грузии. Причем фактор, с очевидностью создающий помехи в налаживании сотрудничества ЕС с Россией.

И в вопросе заключения СПС-2, и других документов в области сотрудничества (в том числе — военной) ЕС и России диссертант выделяет следующие настораживающие факторы:

- новое качество вооруженных сил ЕС, переходящих к стратегии активного кризисного (антикризисного) реагирования фактически по всему миру там, где «это требуется»;

- расширения НАТО в принципе и военно-воздушной кампанией в Косово — в частности;

- ЕС в своих миротворческих и иных военных операциях выходит за пределы собственно Европы;

- Запад пытается создать новую архитектуру европейской системы безопасности, расширяя западные институты. Такие как НАТО, ЕС. Но никто в России не согласится с ситуацией, когда РФ будут отстранять от процессов принятия решения по вопросам европейской безопасности. Невозможно достичь европейской безопасности без российского участия;

- Европейский союз превращается из экономической организации в политический, военный институт.

В этом контексте диссертант оценивает отношения Россия — ЕС в военной области, которые получили концептуальное выражение в совместной Среднесрочной стратегии сотрудничества в военной сфере на период до 2010 г. Пока что Стороны в этом плане ограничились политическими декларациями.

Как полагает диссертант, совместное миротворчество ЕС-Россия на ближайшее время, видимо, является единственной сферой, где реально возможно указанное сотрудничество (особенно в борьбе с международным терроризмом).

В Заключении сделаны основные выводы по материалу исследования.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИОННОГО ИССЛЕДОВАНИЯ

ОТРАЖЕНО В СЛЕДУЮЩИХ ПУБЛИКАЦИЯХ АВТОРА:

1. Емельянова Н.Н. Россия и Евросоюз. Соперничество и партнерство: Монография. — М.: Междунар. отношения, 2009. — 168 с. — 10,5 п.л.

Статьи, опубликованные в рецензируемых изданиях по перечню ВАК 2. Емельянова Н.Н. Европейские вооруженные силы в кризисном реагировании (международно-правовые аспекты) // Международное право — International Law, 2008. — № 3. — С. 138-149. — 0,6 п.л.

3. Емельянова Н.Н. Договор об обычных вооружённых силах в Европе и перевооружение Европы // Международное право — International Law, 2008. — № 4. — С.96-108.

— 0,7 п.л.

4. Емельянова Н.Н. Космическое пространство в военной стратегии Европейского союза // Международное право — International Law, 2009. — № 1. — С.93-102. — 0,5 п.л.

5. Емельянова Н.Н. Американский фактор в военной политике Европейского Союза и государств-членов // Международное право — International Law, 2009. — № 2. — С.

154-164. — 0,6 п.л.

Статьи, опубликованные в иных изданиях 6. Емельянова Н.Н. Перспективы военного сотрудничества «Россия-ЕС» // Вестник Московского государственного открытого университета, 2009. — № 1. — С.21-27. — 0,6 п.л.

МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВЫЕ ВОПРОСЫ ФОРМИРОВАНИЯ

И ПРИМЕНЕНИЯ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ ЕВРОПЕЙСКОГО СОЮЗА

Диссертация является первым в российской науке международного права комплексным исследованием международно-правовых вопросов формирования и применения вооруженных сил Европейского союза. Раскрыты: основные понятийные вопросы;

общие глобальные и региональные тенденции военного сотрудничества ЕС и государствчленов; международно-правовые особенности такого сотрудничества; концепции гуманитарной интервенции, превентивной самообороны; военная деятельность ЕС и государств-членов ЕС в космосе; особенности отношений в военной области ЕС — США, ЕС — НАТО, ЕС — РФ.

INTERNATIONAL LEGAL QUESTIONS OF FORMATION

AND USE OF ARMED FORCES OF THE EUROPEAN UNION

In Russian doctrine of international law the thesis is the first complex research of international legal questions of formation and use of armed forces of the European Union. The following questions are investigated: the main definitions; the general global and regional trends of military cooperation of the EU and its member-states; international legal peculiarities of such cooperation; the concept of humanitarian intervention, of preventive self–defense; the military activity of the EU and member-states in outer space; the peculiarities of the relations in the military sphere between EU and USA, EU and NATO, EU and Russian Federation.