На правах рукописи

Дудченко Юлия Леонидовна

ОРГАНИЗАЦИОННО-ПРАВОВЫЕ ОСНОВЫ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ СПЕЦИАЛЬНЫХ СЛУЖБ РОССИИ ПО БОРЬБЕ С ТЕРРОРИЗМОМ ВО ВТОРОЙ

ПОЛОВИНЕ XIX -НАЧАЛЕ XX ВЕКОВ

Специальность 12.00.01 – теория и история государства и права

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук

Краснодар – 2008 2

Работа выполнена на кафедре теории и истории государства и права Кубанского государственного аграрного университета

Научный руководитель: Заслуженный деятель науки РФ, доктор юридических наук, профессор Рассказов Л.П.

Официальные оппоненты: доктор юридических наук, профессор Л.В.Бутько доктор исторических наук, кандидат юридических наук, профессор И.В.Упоров

Ведущая организация: Волгоградский государственный университет

Защита состоится «19» ноября 2008 года в 10 часов на заседании объединенного диссертационного совета по защите докторских и кандидатских диссертаций по юридическим наукам ДМ 220.038.10 при Кубанском государственном аграрном университете (350044,г.Краснодар, ул.Калинина,13., ауд. )

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Кубанского государственного аграрного университета (350044,г.Краснодар, ул.Калинина,13).

Автореферат разослан «16» октября 2008 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, доктор юридических наук, профессор В.П.Камышанский

I.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. История государственного аппарата Российской империи, в системе которого было немало работоспособных институтов, вызывает сегодня повышенное внимание у исследователей. В первую очередь исследуются механизм и особенности функционирования охранительных органов, в том числе и органов политического сыска. Целые поколения революционеров и советских историков изярдно потрудились над тем, чтобы представить защитников царского самодержавия и российской государственности в самом неприглядном свете. Проблема нормативного регулирования деятельности охранительных структур и, в частности, органов государственной безопасности, была актуальна всегда. Знание исторических корней и традиций нормативного регулирования деятельности системы политического сыска может быть использовано в становлении современной системы политического контроля и позволит избежать ошибок, допущенных в прошлом. Необходимо исследовать способы, с помощью которых Российское государство стремилось узаконить деятельность охранки, изучить не только нормативные акты, но и их эффективность, а также причины, вызвавшие применение того или иного метода сыска. Сегодня, как и полтора столетия назад, угроза тотального терроризма стала частью нашей повседневной жизни. Крупномасштабные террористические акты в городах России в 1990-х годах показали всем гражданам нашей страны, что такое террористическая война. Анализ террористических акций, совершенных организованными группами, показывает повышение профессионального уровня их подготовки и выполнения ими акций, внедрение передовых методов, рожденных опытом спецслужб.

Как организаторы, так и исполнители акций имеют серьезную идеологическую и психологическую мотивацию на совершение действий террористического характера. В борьбе с этой чумой конца ХХ – начала ХХI века государство далеко не всегда учитывает богатый опыт предшествующих поколений спецслужб: косность мышления, нежелание учиться, самомнение нередко вынуждают повторять уже совершенные кем-то ошибки. Правовая система царской России была далека от совершенства, но розыскные учреждения к делу изменения законов отношения не имели, их деятельность сводилась только к охране существовавшего в империи государственного строя. Относиться к политическому сыску можно по-разному, но отрицать его необходимость нельзя; в тех или иных формах он существовал и существует во всех государствах мира, причем применялись и применяются весьма сходные технические приемы – независимо от варианта общественного строя и целей властей.

Поэтому насущной необходимостью является изучение организационных основ и нормативно-правовой базы специальных служб России в борьбе с терроризмом.

Таким образом, объектом данного исследования выступают специальные службы Российской империи второй половины XIX – начала XX в.

Предметом исследования предстает нормативно-правовое регулирование структур и деятельности органов политического сыска в борьбе с терроризмом.

Географические рамки исследования включают в себя территорию Российской империи, а также европейские страны, в которых действовала заграничная агентура III Отделения и Департамента полиции.

Хронологические рамки исследования очерчены второй половиной XIX в. – началом ХХ столетия. Нижние рамки связаны с началом революционного террора в империи, верхние с падение самодержавия в феврале 1917 г. и ликвидацией органов царского политического сыска.

Степень научной разработанности проблемы. Жандармский генерал Н.И.

Шебеко, прокуроры В.К. Плеве и Н.В. Муравьев, агент III отделения А.П. Мальшинский заложили официальную охранительную концепцию в историографии. С точки зрения полиции С.С. Татищев описал борьбу с террором и в двухтомном труде «Император Александр II. Его жизнь и царствование», где отвел этой теме пространную главу под названием «Крамола»1. В русле охранительного направления были подготовлены обзоры и «хроники социалистического движения».

Один из подобных обзоров обнаружен нами в Государственном архиве РоссийТатищев С.С. Император Александр II. Его жизнь и царствование. М., 2006.

ской Федерации2. Труды, представлявшие эту концепцию, имели сугубо практическое назначение: они вооружали полицию фактическими данными о «крамоле», чтобы жандармы преследовали террористов со знанием дела. Именно в обилии фактов, почерпнутых зачастую из тайников царского сыска заключается главное достоинство этих работ. Определенный интерес представляют ведомственные издания к 100-летию Министерства внутренних дел. Однако в них деятельность Департамента полиции рассматривался очень поверхностно.

Развили и придали законченность либеральной концепции русские историки А.А. Корнилов, Л.Е. Гальперин, В.Я. Богучарский3. На поучительном примере истории борьбы с террором либералы советовали самодержавию быть терпимым, доказывали, что карательные излишества даже либеральных мечтателей озлобляют и делают террористами, опасными в первую очередь для самого правительства. Либеральная концепция переворачивала историю становления организационно-правовых форм борьбы с терроризмом с ног на голову, поскольку органы политической полиции функционировали в рамках действующего законодательства, а вот террористические акции революционеров находились вне правового поля.

Охранительной и либеральной концепциям борьбы с террором противоборствовала народническо-эсеровская. Первоначальную основу этой концепции составили нелегальные издания «Народной воли». К ним добавились изданные в эмиграции сочинения П.А. Кропоткина, П.Л. Лаврова, С.М. СтепнякаКравчинского, Л.А. Тихомирова4. С начала ХХ в. эту концепцию подхватили и панегирически развили эсеры, которые насаждали культ террориста и разоблачали «антинародную сущность» и «обреченность» самодержавия. Публицист и издатель В.Л. Бурцев занимался разоблачением провокации в русском революционном движении и с этой целью установил контакты с некоторыми бывшими чинами Департамента полиции (М.Е. Бакаем, И.В. Доброскоковым, А.Г. Герасимовым, А.А. Лопухиным и др.). В 1908–1914 г. Бурцев разоблачил многих провокаторов Обзор важнейших дознаний по делам о государственных преступлениях, производившихся в Жандармских Управлениях Империи за время с 1-го июля по 1-е октября 1881 года. СПб., 1882. // ГАРФ. Ф. 102. Оп. 252. Д. 1.

Корнилов А.А. Общественное движение при Александре II. 1855–1881 гг. М., 1909; Гальперин Л.Е. «Освободительное движение в царствование Александра II. СПб., 1909; Богучарский В.Я. Из истории политической борьбы в 70-х и 80-х годах XIX в.

Партия «Народная воля», ее происхождение и гибель. М., 1912 и др.

См.: Левин Ш.М. Очерки по истории русской общественной мысли (вторая половина XIX – начало XX вв.). Л., 1974. Ч. 2.

(Е.Ф. Азефа, А.М. Гартинга, З.Н. Гернгросс-Жученко и др. Результаты своих исследований в области провокаторской деятельности Департамента полиции В.Л.

Бурцев помещал на страницах издаваемого им в эмиграции журнала «Былое», а также в отдельных книгах5. После Февральской революции в ставшие открытыми архивы устремился целый ряд исследователей, состоявших членами эсеровских организаций. Главной целью их работ было сохранение для потомков «страниц позора старого режима»6. Работы М.А. Осоргина, левого эсера С.Б. Членова, В.Б. Жилинского и др. не претендуют на строгое научное исследование. Авторы слабо разбирались в оперативно-служебных вопросах охранки, допускали массу неточностей7.

Если либеральная концепция отрицала охранительную, им обоим противоборствовала народническо-эсеровская, то все три концепции оспаривала марксисткая версия истории борьбы с террором. В.И. Ленин рассматривал роль государства как механизм принуждения. Анализируя его применительно к Российской империи, он четко определил место и роль карательно-разыскного аппарата, его значение для поддержания существующего правопорядка. Среди ленинских оценок истории борьбы с терроризмом есть не столько научные, сколько политические, обусловленные конъюнктурой революционной борьбы или партийными пристрастиями. Советские историки канонизировали все сказанное Лениным о революционном терроре и правительственной борьбе с ним, но быстро научились использовать высказывания вождя и в научных и в политических спорах, вырывая из ленинского контекста, и, при случае, переадресовывая, подходящие цитаты с похвалами или ругательствами. В советской историографии следует различать три этапа: 1) с 1917 г. до середины 1930-х годов; 2) со второй половины 1930-х годов до середины 1950-х годов; 3) со второй половины 1950-х по начало 1990-х годов, т.е. до распада СССР. В исследованиях первого этапа были сделаны первые попытки анализа деятельности учреждений политического сыска, методов их раБурцев В.Л. В погоне за провокаторами. Репринтн. воспр. изд. 1928 г. М., 1989; Лурье Ф.М. Хранители прошлого. Журнал «Былое»: история, редакторы, издатели. Л., 1990.

Осоргин М.А. Времена: Романы и автобиографические повествования / Сост. и примеч. Е.С. Зашихина. Екатеринбург, 1992. С.

569.

Жилинский В.Б. Организация и жизнь охранного отделения во время царской власти. М., 1918; Осоргин М.А. Охранное отделение и его секреты. М., 1917; Членов С.Б. Московская охранка и ее секретные сотрудники. М., 1919 и др.

боты. Однако авторы этого времени, как правило, касались только определенных моментов деятельности данных учреждений, не пытаясь дать общей картины претерпеваемой ими эволюции8. Внимание историков привлекал и один из аспектов проблемы – раскрытие и выявление секретных агентов.

После убийства С.М. Кирова методы борьбы царской полиции с террористами были взяты на вооружение. В частности, в 1941 г. для внутреннего пользования НКВД была переиздана книга донского либерала С.Г. Сватикова, где освещались принципы работы с секретной агентурой и вопросы истории политического сыска в России9. Важным достоинством этого этапа в развитии советской историографии вопроса было то, что к теме перестали подходить лишь как к истории революционного движения в России10.

ХХ съезд КПСС (1956 г.) декларировал необходимость творческого развития исторической науки без бюрократизма и конъюнктурщины. С этого времени изучении истории борьбы с революционным террором пошло с нарастающей активностью вглубь и вширь. Наибольший интерес у историков вызывала «Народная воля»11. Послабление архивной и издательской цензуры привело к возобновлению публикаций по истории организационно-правовых основ деятельности полиции.

В работе Н.П. Ерошкина были рассмотрены роль и место центральных и региональных карательных органов в общей системе политических институтов самодержавия12. А.Г. Чукарев в статье, вышедшей в 1973 г., рассмотрел правовую основу деятельности розыскных (охранных) отделений, сферу их компетенции13.

Д.И. Шишджикашвили впервые рассмотрел некоторые виды деятельности секретных агентов в связи с их функциональными обязанностями. К числу достоинств книги этого исследователя следует отнести также освещение связей органов Лемке М.К. Наш заграничный сыск (1881–1883) // Красная летопись. 1923. № 5. С. 67–84; Лонге Ж., Зильберт Г. Терроризм и охранка. М., 1924; Щеголев П.Е. Охранники и авантюристы. М., 1930 и др.

Сватиков С.Г. Заграничная агентура Департамента полиции. М., 1941.

Троцкий И.М. III отделение при Николае I. Л., 1990.

Волк С.С. «Народная воля» (1879–1882). М.;Л., 1966; Седов М.Г. Героический период революционного народничества (из истории политической борьбы). М., 1966; Троицкий Н.А. «Народная воля» перед царским судом (1880–1891). Саратов, 1971 и др.

Ерошкин Н.П. История государственных учреждений дореволюционной России. М., 1983.

Чукарев А.Г. Организация политического розыска в царской России в XIX – XX вв. // Материалы по истории Дальнего Востока (история, археология, этнография, филология). Владивосток, 1973. С. 160–169.

МВД с другими министерствами14. В 70–80-е годы ХХ века были успешно защищены диссертации А.Н. Ярмыша, посвященная политической полиции России, Л.М. Тютюнник и З.И. Перегудовой о деятельности Департамента полиции, Ю.Ф.

Овченко о борьбе Московской охранки с революционным движением15. В 1975.

была защищена диссертация А.В. Хохлова, во второй главе которой рассматривалась борьба органов политической полиции с революционным движением 1905– 1907 годов16. Несмотря на значительную идеологическую ангажированность эти работы внесли значительный вклад в изучение истории борьбы с терроризмом. В то же время деятельность политической полиции рассматривалась в целом негативно, сквозь призму коммунистической идеологии. Отдельные вопросы карательной политики самодержавия рассматривались в работах Б.В. Виленского, Н.А. Троицкого, П.А. Зайончковского, Д.В. Чернышевского17. Существенным вкладом в раскрытие юридической основы борьбы самодержавия с террором явилась статья Е.П. Броцвиновой18.

С середины 70-х годов деятельность общей и политической полиции дореволюционной России стала объектов внимания зарубежной историографии19. В 1988 г. в Лондоне вышла книга Н. Шлейфмана «Секретные агенты в русском революционном движении: партия эсеров, 1902–1914 гг.». В 1996 г. в Нью-Йорке опубликована монография Ф. Цукермана «Царская секретная полиция в российском обществе 1880–1917 гг.»20. В 1993 г. в Принстоне появилось в свет исследование профессора Бостонского университета Анны Гейфман «Убий: революционный терроризм в России», которое в 1997 г. было переведено на русский язык.

Шишджикашвили Д.И. Сыскная полиция царской России в период империализма. Омск, 1973.

Ярмыш А.Н. Политическая полиция Российской империи (1890–1904 гг.). Дисс… канд. юрид. наук. Ростов/Д, 1978; Тютюнник Л.М. Департамент полиции в борьбе с революционным движением в России на рубеже XIX – XX вв. (1880–1904). Дисс.

канд. ист. наук. М., 1986; Перегудова З.И. Департамент полиции в борьбе с революционным движением (годы реакции и нового революционного подъема). Дисс… канд. ист. наук. М., 1988; Овченко Ю.Ф. Московское охранное отделение в борьбе с революционным движением в 1880 – 1904 гг. Дисс. … канд. ист. наук. М., 1989.

Хохлов А.В. Карательный аппарат царизма в борьбе с революцией 1905–1907 годов. Дисс… канд. юрид. наук. М., 1975.

Виленский Б.В. Судебная реформа и контрреформа в России. Саратов, 1969; Троицкий Н.А. Безумство храбрых. Русские революционеры и карательная политика царизма 1866–1882 гг. М., 1978; Зайончковский П.А. Кризис самодержавия на рубеже 1870–1880 годов. М., 1964; Его же. Российское самодержавие в конце XIX столетия (Политическая реакция 80-х – начала 90-х годов. М., 1970; Чернышевский Д.В. Карательная политика царизма 1881–1894 гг.: Истоки, характер, результаты. Саратов, 1990.

Броцивнова Е.П. Карательное законодательство царизма в борьбе с революцией 1905–1907 гг. // История СССР. № 5.

Lieven D. The Security Police, Civil Rights, and the Fate of the Russian Empire, 1855–1917 // Civil Rights in Imperial Russia. Oxford, 1989; Weissman N. Regular police in Tsarist Russia, 1900–1914 // The Russian Review. Vol. 44. 1985. P. 45–68.

Schleifman N. Undercover Agents in the Russian Revolutionary Movement: The SR Party, 1902–1914. London, 1988; Zukerman F.

The Tsarist Secret Police in Russian Society, 1880–1917. New York, 1996.

Симпатии А. Гейфман откровенно на стороне царской власти, которую она иногда упрекает задним числом за неприятие своевременно жестких мер. «Временами кажется, – писал О.В. Будницкий в отзыве на книгу А. Гейфман, – что автор смотрит на события из окна Департамента полиции»21.

В постсоветской историографии проблемы истории борьбы с терроризмом стали исследоваться с середины 1990-х годов. В 1995 г. в Москве состоялась конференция «Индивидуальный политический террор в России: XIX – начало XX в.

История. Идеология. Социальная психология». Конференция отразила крайнюю политизированность, поспешную переоценку ценностей, осуществленную прежде всего публицистами от истории или людьми, мало разбирающимися в предмете.

Переоценка ценностей необходима, но она не должна сводиться к замене революционных «житий» на жития жандармских офицеров, которые начинают выглядеть столь же безупречными, как ранее «пламенные революционеры»22. В 1990-е годы появляется ряд монографических исследований, статей, диссертаций, в которых значительное внимание уделялось проблемам борьбы с террором эсеров23. В г. В.А. Ефремов дал политическую и правовую оценку сыска и политической полиции, проследил ее методы работы, выявил соотношение и различие понятий «провокатор» и «осведомитель»24. Глубоко исследовала основные изменения в системе органов сыска в 1895–1910 г. ярославский историк М.С. Чудакова. Она показала, в какой степени проводящиеся в ответ на террор реорганизации центральных органов сыска влияли на изменение компетенции, подлинности уже существовавших местных жандармско-полицейских органов25. В том же году защищена диссертация О.В. Будницкого, которая в 2000 г. опубликована в виде монографии26. Целый ряд исследователей продолжил изучение работы спецслужб во Будницкий О.В. А. Гейфман. Убий: Революционный терроризм в России. 1894–1917. Принстон, 1993. XII. 376 с. // Отечественная история. 1995. № 5. С. 186.

Лурье Ф.М. Индивидуальный политический террор в России – что это? // Индивидуальный политический террор в России.

XIX – начало XX в. М., 1996. С. 125.

Леонов М.И. Партия социалистов-революционеров в 1905–1907 гг. М., 1997; Морозов К.Н. Партия социалистовреволюционеров в 1907–1914 гг. М., 1998; Городницкий Р.А. Боевая организация партии социалистов-революционеров в 1901– 1911 гг. М., 1998.

Ефремов В.А. Сыск и политическая полиция самодержавной России (историко-правовой аспект). Дисс… канд. юрид. наук.

СПб., 1996.

Чудакова М.С. Политический сыск в России в конце XIX – начале XX веков. Дисс… канд. ист. наук. Ярославль, 1997.

Будницкий О.В. Терроризм в российском освободительном движении: идеология, этика, психология (вторая половина XIX – начало XX в. М., 2000.

всероссийском масштабе и на региональном уровне27. В 2000 г. была защищена и выпущена в свет в виде монографии докторская диссертация З.И. Перегудовой, в которой была исследована история главного учреждения политического сыска России – Департамента полиции с момента его создания в 1880 г. и до его ликвидации. З.И. Перегудова фундаментально исследовала структуру, функции и роль Департамента полиции в системе карательных учреждений империи, те изменения, которые он претерпевал в рассматриваемый период в связи с менявшейся общественно-политической обстановкой28.

На волне интереса к теме появилось в последние годы и немало конъюнктурных компилятивных работ, изобилующих легковесными суждениями и ошибками29. Обзор важнейших исследований показывает необходимость изучения во взаимосвязи деятельности террористов и карательно-разыскного аппарата Российской империи. Необходимо более глубокое исследование организационных основ работы специальных служб дореволюционной России, их структурных преобразований, количественных и качественных изменений. Кроме того, остается открытой проблема исследования нормативно-правовой базы деятельности органов сыска, изменений в институте внесудебных репрессий, правовое регулирование форм и методов борьбы с терроризмом. Исследовательская деятельность в Тимошевская А.Д. Особенности организации полиции в национальных регионах Российского государства (вторая половина XIX – начала XX веков). Дисс… канд. юрид. наук. М., 1998; Сирица И.В. Становление и развитие политической полиции Кубани 1880–1917 гг. (Историко-правовой аспект). Автореф. дисс… канд. юрид. наук. Краснодар, 2003; Макаричев М.в. Политический и уголовный сыск России в конце XIX – начале XX века (по материалам Нижегородской губернии). Автореф. дисс….

канд. ист. наук. Саранск, 2003; Очерки истории органов внутренних дел Кубани (1793–1917) / Под ред. В.Н. Ратушняка. Краснодар, 2005; Попов И.В. Московское охранное отделение в борьбе с революционным терроризмом. 1905–1914. Дисс… канд.

ист. наук. Краснодар, 2000; Куканов А.В. Государственная власть и политический терроризм партии социалистовреволюционеров (1900–1905). Дисс…канд. ист. наук. СПб., 1997; Матченко Т.Л. Сыскная полиция в России во второй половине XIX – начале XX вв. Дисс. …канд. юрид. наук. М., 1999; Трошин Н.В. Административно-полицейские органы царской России в борьбе с экстремизмом и террором. Дисс…канд. юрид. наук. Владимир, 2000; Литвинов М.Д. Криминологические проблемы борьбы с антигосударственным терроризмом в дореволюционной России, 1861 – 1917. Дисс. … докт. юрид. наук. М., 2000; Рассказов Л.П. Сирица И.В. Спецслужбы монархической России. Краснодар, 2003; Шаламов А.Ю. Развитие организационной структуры сыскной полиции Российской империи (вторая половина XIX – начало XX в.) // Вестник Московского университета.

Серия 8. История. 2001. № 4; Прайсман Л.Г. Террористы и революционеры, охранники и провокаторы. М., 2001; Григорьев Б.Н., Колоколов Б.Г. Повседневная жизнь российских жандармов. М., 2007; Жаров С.Н. Нормативно-правовое регулирование деятельности политической полиции Российской империи. Екатеринбург, 2000 // www.pseudology.org / Sysk / Filer._Thesis.htm;

Его же. Обеспечение законности оперативно-розыскных мероприятий в Российской империи // Правоведение. 2001. № 5; Его же. Нормативно-правовое регулирование деятельности политической полиции Российской империи. Екатеринбург, 2000 // www.pseudology.org / Sysk / Filer._Thesis.htm; Попов И. Из истории политического сыска // «Без грифа секретно». Из истории органов безопасности на Кубани. Очерки, статьи, документальные повести. Краснодар, 2007. Кн. 2; Симбирцев И. На страже трона. Политический сыск при последних Романовых. 1880–1917. М., 2006; Его же. Третье отделение. Первый опыт создания профессиональной спецслужбы в Российской империи. 1826–1880. М., 2006; Шамаев В.Г. На страже государственной безопасности: из истории Воронежского губернского жандармского управления. Воронеж, 2005 и и др.

Перегудова З.И. Политический сыск России (1880–1917 гг.). М., 2000.

Кошель П.А. История наказаний в России. История российского терроризма. М., 1995; Воронцов С.А. Правоохранительные органы и спецслужбы Российской федерации. История и современность. Ростов н/Д, 1999; История сыска в России / Сост. П.А.

Кошель. М., 1996; Жухрай В.М. Террор. Гении и жертвы. М., 2002 и др.

этом направлении открывает перспективы выхода на качественно иной уровень вопроса, имеет важное практическое значение на фоне современного законотворчества в области контртеррористической деятельности.

Целью данного исследования является исследование организационноправовых основ деятельности специальных служб России по борьбе стерроризмом во второй половине XIX – начале XX вв. В рамках обозначенной цели предстоит решение следующих задач:

– анализ генезиса, развития и основных субъектов российского терроризма;

– изучение структурных преобразований в специальных службах дореволюционной России;

– исследование количественных и качественных изменений специальных служб;

– рассмотрение особенностей ужесточения законодательства по борьбе с терроризмом;

– выявление изменений в институте внесудебных репрессий;

– анализ правового регулирования форм и методов борьбы с терроризмом.

Методологическая основа исследования. Диссертационное исследование осуществлялось на основе принципов историзма и системности. Принцип историзма дает возможность проследить неразрывную связь между прошлым и настоящим сквозь эволюцию организационных структур российских спецслужб и анализ нормативно-правовой базы их деятельности.

Из арсенала специально-научных методов активно привлекались системный и историко-сравнительный методы. Первый связан с тем, что правовая норма, регулирующая отдельное правоотношение, является элементом института или отрасли права, или системы правового регулирования в целом, но в то же время сама представляет собой систему, имея достаточно сложную внутреннюю структуру. Историико-сравнительный метод дает возможность наиболее продуктивно изучить развитие структур, численных и качественных показателей органов царского сыска, а также субъектов террора, изменений нормативно-правовой базы. Применение сравнительно-правового метода дает возможность изучить формы и процесс формирования правовых институтов, которые развиваются параллельно, по своим внутренним законам. Историко-правовое исследование невозможно без применения метода психологического анализа, или сравнительнопсихологического метода. При исследовании этих политико-правовых фактов и явлений как результатов человеческой деятельности необходимо разобраться в мотивах этой деятельности. Отсюда появляется возможность психологической характеристики личности и группы, к которой террорист принадлежит.

В качестве частнонаучного метода автор применил историко-правовой метод исследования всего комплекса выявленных нормативных и иных документов.

Источниковую базу исследования можно условно разделить на две большие группы: опубликованные источники и арихивные материалы.

законодательного характера: Полное собрание законов Российской имеприи, Свод использованы законодательные акты о жандармском ведомстве, включая документы об образовании, различных реогрганизациях, праововм положении и т.п. В Своде законов отражены только основополагающие законодательные акты, имеющие отношение к ведомству политической полиции, предупреждению отдельные публикации законодательных актов32. Ценными представляются ведомственные нормативные акты, публиковавшиеся в сборниках для служебного пользования33. Официальные правительственные документы, имевшие отношения к борьбе с терроризмом, публиковались в периодической печати, также диссертационной работы оказались сборники документов и материалов, Полное собрание законов Российской империи (ПСЗ). Собр. 2. СПб., 1830. Т. 1; ПСЗ. Собр. 2. Т. 20; ПСЗ. Собр. 1. Т. 21; ПСЗ.

Собр. 2. 1827. Т. 2; ПСЗ. Собр. 2. Т. XIII. 1867; ПСЗ. Собр. 2. Т. 46; ПСЗ. Собр. 2. Т. 47; ПСЗ. Собр. 2. Т. 49; ПСЗ. Собр. 2. Т. 53;

ПСЗ. Собр. 2. Т. 53; ПСЗ. Собр. 2. Т. 54; ПСЗ. Собр.3. Т. 1.

Свод законов Российской империи. 1892. Т. 1. Ч. 2. Раздел IV; Свод уставов о предупреждении и пресечении преступлений.

Издание 1890 г. // Свод законов / Сост. и изд. присяжные поверенный А.М. Нюренберг. 1910. Т. XIV; Устав о предупреждении преступлений. Издание 1890 г. // Свод законов. 1910. Т. XIV; Уставы уголовного судопроизводства. Издание 1892 г. // Свод законов Российской империи. 1912. Т.XVI; Правила о местностях, объявленных состоящими на военном положении от 18 июня 1892 г. Общего учреждения губернского // Свод законов. 1912. Т. II и др.

Судебные уставы 20 ноября 1864 г. с изложением рассуждений, на коих они основаны. Спб., 1867. Ч. 2; Уложение о наказаниях уголовных и исправительных. Спб., 1892; Устав уголовного судопроизводства. СПб., 1883.

Сборник циркуляров и инструкций Министерства внутренних дел за 1878 год. СПб., 1878.

Правительственный вестник. 1879. 10 апреля; Правительственный вестник. 1880. 9 августа и др.

связанных с развитием структур политического сыска в империи, нормативноправовой базой спецслужб35. Особенно хочется отметить здесь изданный в 2006 г.

сборник документов «Агентурная работа политической полиции Российской империи», базой которого стали фонды Департамента полиции Министерства внутренних дел и ряд фондов личного происхождения, хранящиеся в Государственном архиве Российской Федерации. Для анализа генезиса основных субъектов революционного террора востребованными оказались сборники документов по истории народничества и экстремистких организаций в России36.

Наряду с документальными и законодательными актами в диссертации активно привлекались источники личного происхождения, включающие воспоминания деятелей революционных партий37 и жандармских офицеров38, дневники и письма политических деятелей того времени39. Источники личного происхождения носят во многом субъективный характер. Однако, благодаря им мы узнаем о функционировании и нормативном регулировании политической полиции и развитии террористических организаций изнутри, их мотивах и стремлениях взаимообогащения опытом борьбы. В этом контексте привлечены и материалы публицистики, отражающие настроения, идеи и общий ход политического противостояния40.

Основу привлеченных неопубликованных источников составили документы и материалы двух центральных архивов: Государственный архив Российской ФеЦаризм в борьбе с революцией 1905–1907 г. Сборник документов под редакцией А.К. Дрезена. М., 1936; Политическая полиция и политический терроризм в России (вторая половина XIX – XX вв.). Сборник документов / Сост. В.И. Кочалов, Н.Н. Парфенова, М.В. Сидорова, Е.И. Щербакова. М., 2001; Агентурная работа политической полиции Российской империи. Сборник документов. 1880–1917 / Сост. Е.И. Щербанова. М.-Спб., 2006.

Революционное народничество 70-х годов XIX века. Сборник документов и материалов в двух томах. Т. II. 1876–1882. Под ред. С.С. Волка. М.;Л., 1965; 1 марта 1881 года: Казнь императора Александра II. Документы и воспоминания / Сост. В.Е. Кельнер. Л., 1991; Программы политических партий России. Конец XIX – начало XX в. М., 1995; Союз эсеров-максималистов. 1906– 1924 гг. Документы, публицистика. М., 2002.

Кропоткин П.А. Записки революционера. М., 1988; Фигнер В.Н. Запечатленный труд // «Народная воля» и «Черный передел».

Воспоминания участников революционного движения в Петербурге в 1879–1882 г.г. / Сост. В.Н. Гинев, А.Н. Цамутали / Под ред. С.С. Волка. Л., 1989; Тихомиров Л.А. Пребывание Халтурина в Зимнем дворце // «Народная воля» и «Черный передел».

Воспоминания участников революционного движения в Петербурге в 1879–1882 г.г. / Сост. В.Н. Гинев, А.Н. Цамутали / Под ред. С.С. Волка. Л., 1989; Савинков Б.В. Воспоминания террориста. М., 1991; Ивановская П.С. Покушение на Чухнина // Женщины-террористки в России. Ростов-на-Дону, 1996.

Лопухин А.А. Из итогов служебного опыта. Настоящее и будущее русской полиции. М., 1907; Спирдович А.И. Записки жандарма. М., 1991; Герасимов А.В. На лезвии с террористами // «Охранка»: Воспоминания руководителей охранных отделений. Т.

2. М., 2004; Мартынов А.П. Моя служба в Отдельном корпусе жандармов // «Охранка»: Воспоминания руководителей охранных отделений / Вступ. статья, подгот. текста и коммент. З.И. Перегудовой. Т. 1. М., 2004.

Дневник императора Николая II. М., 1994; За кулисами Охранного отделения. Берлин, 1910.

Козачковский В. Разбои на Кавказе. Владикавказ, 1913; Кони А.Ф. Собрание сочинений в 8 томах. М., 1966. Т. 2; Ленин В.И.

Полн. собр соч. Т. 2, 4, 9; Осоргин М.А. Времена: Романы и автобиографические повествования / Сост. и примеч. Е.С. Зашихина. Екатеринбург, 1992; Плеханов Г.В. Наши разногласия // Плеханов Г.В. Соч. Пг., 1920. Т. 1 и др.

дерации и Россиссийского государственного архива социально-политической истории, а также местного: Государственный архив Краснодарского края. Всего изучено 7 архивных фондов.

Государственный архив Российской Федерации содержит фонды Департамента полиции (Ф. 102), III Отделения и корпуса жандармов (Ф. 109), в которых отложились материалы о наблюдении за революционными и общественными организациями и деятелями, о дознаниях по делам террористов, нормативноправовые документы, регулирующие деятельность спецслужб в изучаемый период, формах и методах работы царского сыска41. Большую помощь оказали фонды личного происхождения42, особенно материалы фонда 569 – М.Т. Лорис-Меликов, которые позволяют проследить эволюцию структур и нормативно-правовой регламентации органов политического сыска в самый переломный момент противостояния с террористами в 1879–1881 г.

Для изучения местного контекста деятельности спецслужб использовались документы 2 фондов Государственного архива Краснодарского края: фонд 583 – Начальника Кубанского областного жандармского управления, фонд 584 – Помощника начальника Кубанского областного жандармского управления43.

Степень полноты и достоверности отдельных видов источников оказалась различной как в зависимости от времени и места их создания, так и от последующей их сохранности. Поэтому для целостного понимания проблемы необходимо было использовать все группы известных источников в комплексе.

ГА РФ. Ф. 102. Оп. 38. Д. 669; ГА РФ. Ф. 102. Оп. 237. Д. 80; ГА РФ. Ф. 102. Оп. 252. Д. 1; ГА РФ. Ф. 102. Оп. 253. Д. 16; ГА РФ. Ф. 102. 3-е делопроизводство. 1882. Д. 977; ГА РФ. Ф. 102. 3-е делопроизводство. 1892. Д. 888; ГА РФ. Ф. 102. Ос. отд. г. Д. 500; ГАРФ. Ф. 102. Ос. отд. 1908. Д. 3. Ч. 1; ГА РФ. Ф. 102; с. отд. 1910. Д. 360. Лит. Б.; ГА РФ. Ф. 102. Оп. 260. Д. 116; ГА РФ. Ф. 102. Оп. 260. Д. 145; ГА РФ. Ф. 102. Оп. 265. 1912 г. Д. 63; ГА РФ. Ф. 102. Оп. 314. Д. 8; ГА РФ. Ф. 102. Оп. 314. Д. 613;

ГА РФ. Ф. 109. Оп. 223. Д. 27; ГА РФ. Ф. 109. Оп. 223. Д. 31; ГА РФ. Ф. 109. Оп. 223. Д. 34; ГА РФ. Ф. 109. 1 экспед. 1880. Д.

98; ГА РФ. Ф. 109. 3 эксп. Оп. 154. Д. 112. Ч. 1(2).

ГА РФ. Ф. 124. Оп. 1. 1871. Д. 2; ГА РФ. Ф. 569. Оп.1. Д. 31; ГА РФ. Ф. 569. Оп. 1. Д. 37; ГА РФ. Ф. 569. Оп. 1. Д. 65; ГАРФ.

Ф. 569. Оп. 1. Д. 92; РГАСПИ. Ф. 274. Оп. 1. Д. 1.

ГАКК. Ф. 583. Оп. 1. Д. 80. Т. 2; ГАКК. Ф. 583. Оп. 1. Д. 1168; ГАКК. Ф. 584. Оп. 1. Д. 262.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что впервые структура административно-полицейских органов Российской империи, принимавших участие в борьбе с терроризмом, исследована в тесном взаимодействии с анализом нормативно-правовой базы деятельности спецслужб. Ранее эти проблемы изучались либо в сугубо историческом, либо в правовом контексте. Новизну диссертации составляет ее комплексный, системный характер. В научный оборот введены новые архивные материалы полицейского делопроизводства.

Положения, выносимые на защиту:

1. Исследование субъектов политического терроризма в Росси показало, что народнический террор второй половины XIX в. необходимо рассматривать как единый этап генезиса террористического движения. Выявление субъектов политического терроризма начала ХХ в. потребовало обращения к деятельности Боевой организации и «Летучих отрядов» партии социалистов-революционеров, а анархистского – к акциям различных экстремистских организаций, выступавших под лозунгами анархизма. Терроризм национальных движений сделал необходимым его комплексное изучение, в развитии на всем протяжении второй половины XIX – начала XX в.

2. Необходимость уголовно-правовых мер борьбы с терроризмом в России во второй половине XIX – начале XX века вела к усилению регулятивных и охранительных функций права в государстве. Это выражалось, к примеру, в наделении генерал-губернаторов особыми чрезвычайными полномочиями. Наделение генералгубернатора правом установления особого правового режима давало возможность более оперативно реагировать на обострение оперативной обстановки на отдельных административно-территориальных образованиях империи и вводить режим противодействия террору с учетом социально-территориальных характеристик.

3. Сложившиеся в отечественной и зарубежной историко-правоведческой литературе стереотипы о противоправности форм и методов борьбы спецслужб дореволюционной России с терроризмом не подтверждаются нормативными актами. Государство напротив, стремилось различными способами узаконить свою оперативнорозыскную деятельность как для доказательности ее результатов в суде, так и для возможности контроля за ней.

политического сыска обеспечивали правовую базу различных средств получения информации (регистрации населения, перлюстрацию писем и др.). Применение внесудебных репрессий зависело от двух различных состояний Российской империи или ее отдельных местностей: нормального положения или исключительного, которым соответствовала и определенная правовая база.

5. Нормативные акты, посвященные внутреннему (агентурному) наблюдению регламентировали приобретение секретных сотрудников, повышение квалификации розыскных офицеров, подготовку внутренней агентуры, конспиративные приемы.

Документы российских спецслужб рекомендовали обращать внимание на моральную неустойчивость и пороки революционеров, попавших в подозрение охранки, как на обстоятельство, способствовавшее успеху вербовки. Юридические нормы обеспечивали тайну факта сотрудничества, регламентировали действия агентов и руководителей спецслужб.

6. Нормативное регулирование наружного (филерского) наблюдения было направлено на обобщение опыта, прежде всего филеров, а не руководителей розыска, служило кодексом правил, которых надо было придерживаться для успешного осуществления наружного наблюдения. Специально регламентировались нормы, регулировавшие охрану лиц, в отношении которых готовились террористические акты.

Это зачастую оставляло реальные возможности инициативы лишь руководителям сыска. Циркуляры, запрещающие знакомить филеров с ходом розыска, закрепляли их в положении простых исполнителей.

Теоретическая и практическая значимость исследования состоит в том, что содержание, положения и выводы, сделанные в работе могут быть использованы правоохранительными органами с целью превентивных мер в борьбе с терроризмом, совершенствования их нормативно-правовой базы, а также для дальнейшего изучения истории российских спецслужб. Материалы диссертации могут быть задействованы при создании обобщающих работ по истории государства и права России, при чтении лекционных курсов, при подготовке учебных пособий по истории борьбы с терроризмом в нашей стране для исторических и юридических специальностей, а также ряда спецкурсов в учебных заведениях МВД, ФСБ и ГРУ.

работы отражены в статьях, докладывались на всероссийских и региональных научных форумах. Материалы диссертации привлекались автором в курсах лекций, читаемых для студентов Северо-Кавказского филиала Российской академии правосудия.

В основу структуры диссертациии положен последовательный анализ организационной и нормативно-правовой деятельности российских спецслужб по борьбе с терроризмом во второй половине XIX – начале XX века. Исследование состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованных литературы и источников.

2. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во «Введении» определены актуальность, объект и предмет, географические и хронологические рамки исследования, историографические итоги изучения заявленной проблематики, цель и задачи, источники и методология.

В первой главе «Организационные основы деятельности специальных служб дореволюционной России по борьбе с терроризмом» рассматривается эволюция субъектов терроризма и органов царского сыска в указанный период. В параграфе первом «Генезис и основные субъекты терроризма» исследуются типы террористов и их развитие. В современной историко-правоведческой литературе выделяются, как правило, три типа революционного терроризма: социальный, анархисткий и национальный.

Доминирующим в деятельности народовольцев стало проведение террористических актов. Террористами была поставлена под сомнение эффективность деятельности не только личной охраны государя, но и всей системы безопасности Российской империи. Однако к концу марта 1881 г. большинство руководителей и боевиков Исполнительного комитета «Народной воли» находилось под стражей. Оставшиеся на свободе члены «Народной воли» не смогли преодолеть идейный и организационный кризис. «Народная воля» прекратила свою деятельность в России. Спустя несколько лет прекратил свою активность и ее заграничный комитет.

С 1897 г. началось объединение разрозненных народнических групп, которые в 1902 г. организовали Партию социалистов-революционеров (эсеров). С помощью террора они надеялись сдерживать административный произвол, дезорганизовать правительство. Вместе с тем, террор рассматривался как эффективное средство воспитания и возбуждения общества, мобилизации революционных сил. Так, убийство В.К. Плеве было организовано по хорошо сработанной схеме. Были установлены маршруты передвижения министра, определены качество, диспозиция и действия его охраны. Метод покушения, выбранный с учетом данных наружного наблюдения, не оставлял Плеве никаких шансов уцелеть. В период московского вооруженного восстания ЦК партии эсеров в спешном порядке был создан Боевой комитет в составе Е.Ф. Азефа, Б.В. Савинкова и Н.С. Тютчева, который смог поставить две динамитные мастерские в Петербурге. Заготовкой оружий и организацией боевых дружин занимались и многие местные эсеровские организации. 4 февраля г. на территории Московского Кремля бомбой, брошенной членом эсеровской БО И.П. Каляевым был убит московский генерал-губернатор великий князь Сергей Александрович. Однако внутри партии эсеров усилились разногласия. В недрах партии зародилось течение так называемых «аграрных террористов», ставшее ядром будущей организации максималистов. В 1906 г. в Або (Финляндия) состоялась учредительная конференция, превратившая эту группу в самостоятельную политическую организацию. Тактика максималистов обнаружила явный перекос в сторону нелегальных, в первую очередь, террористических средств борьбы. По неполным данным, за 1906–1907 г. максималистами было осуществлено свыше 50 террористических актов, из которых крупнейшим и получившим наибольший общественный резонанс стало покушение на жизнь П.А. Столыпина 12 августа 1906 г. в Петербурге. Начиная с 1907 г. местные максималисткие группы были во многом скомпрометированы в общественном мнении, а сами организации Союза оказались наводнены уголовными элементами. В течение последующих 10 лет максимализм фактически перестал существовать. Сама партия эсеров с июня 1907 г. по февраль 1917 г. находилась в состоянии кризиса и упадка.

При знакомстве с историей отечественного анархизма поражает обилие всевозможных фракций и направлений. Но в практической деятельности сторонники анархии были на редкость единодушны, и в борьбе за свои идеи отдавали предпочтение террору и экспроприациям. Несмотря на то, что анархисты представляли собой целую палитру различных идей и групп, их роль в росте терроризма была значительнее, чем любой организованной антиправительственной группировки в России. Их легкомысленное отношение к кровопролитию и склонность к криминалу освобождало русское революционное движение от идеалов и откровенно обнажало его темные стороны.

В Российской империи был широко представлен и терроризм национальных движений, характерный для польской, кавказской окраин, отчасти Прибалтики и Финляндии. Программы польского, армянского, финского и других национальных движений представляли собой подобие катехизиса, в котором внушалось, что настоящим поляком может считаться только тот, кто готов отдать все силы делу восстановления Речи Посполитой «от моря до моря», армянином – кто служит воссоединению Армении (а не просто освобождению ее от турецкого ига) и т.п.

Важнейшим средством достижения этих целей стала искусственная раскачка психики масс путем кровавых провокаций, затеваемых самоотверженными пассионариями.

Во втором параграфе «Структурные преобразования в специальных службах дореволюционной России» исследуется эволюция органов царского политического сыска. В 1856 – 1865 г. организационные основы III Отделения в основном, оставались без каких либо изменений, за исключением некоторой перестройки корпуса жандармов.

Структура III Отделения состояла из главного его штаба (канцелярии) и нескольких отделов (экспедиций). В структуре спецслужбы имелись три архива, два из которых были секретными, а также собственная типография. Жандармы стали силовой составляющей спецслужбы. Сами чиновники III Отделения были заняты розыском и следствием по политическим делам, работой с тайной агентурой и политической цензурой, а военная составляющая отделения в виде корпуса жандармов – непосредственным арестом, облавами, обыском, содержанием арестованных под стражей и ковоированием их. Согласно «Положению о корпусе жандармов», вся территория Российской империи делилась на пять жандармских округов (по 8–11 губерний в каждом). При объединении губерний в округ учитывалось их географическое положение, экономические связи и политические традиции.

Ликвидация III Отделения не означала ослабления политического сыска. Наоборот, эта мера приводила к централизации жандармско-полицейских органов в системе одного ведомства – Министерства внутренних дел – и обеспечивала министру значительно большую власть. В то же время, впервые в российской истории в 1880 г. произошел переход к системе нескольких специальных служб.

Необходимость перехода российских спецслужб на современные методы работы потребовало создания нескольких параллельных органов с отдельными задачами, руководимых из единого центра. Практически неизменно до Февральской революции 1917 г. существовало 3 полноценных и централизованных организации, подчинявшихся МВД.

1. Гланым органом политического сыска и госбезопасности Российской империи этих лет считается Департамент полиции, подчинявшийся министру внутренних дел и бывший отдельной структурой МВД. Согласно ст. 362 «Учреждения Министерства». Департамент обязан был заниматься вопросами: 1) предупреждение и пресечение преступлений и охранение общественной безопасности и порядка; 2) ведение дел о государственных преступлениях; 3) организация и наблюдение за деятельностью политических учреждений; 4) охранение государственных границ и пограничных сообщений; выдача паспортов русским подданным, видов на жительство в России иностранцам, высылка иностранцев из России; наблюдение за всеми видами культурно-просветительской деятельности и утверждение уставов различных обществ44. Закрепленные в своде законов Российской империи эти функции более детально были разработаны в самом департаменте и распределены в декабре 1881 г.

по его структурам. Департамент состоял из отделов, называвшихся «делопроизводствами».

2. Второй тайной службой, также входящей в систему МВД и занимавшей более подчиненное, чем Департамент полиции, положение, было охранное отделение, в народе и в литературе последующих лет пренебрежительно именуемое «охранкой», что стало почти официальным названием этой структуры в истории. 3 декабря 1882 г. Александр III утвердил Положение «Об устройстве секретной полиции в империи», которое предусматривало создание в крупных городах России «охранных отделений». В одном из пунктов «Положения» говорилось, что «могут быть учреждены […] особые розыскные отделения в составе жандармских управлений или в ведомстве общей полиции по образцу существующих в столицах отделений по охранению общественного порядка и спокойствия»45. В штат этих учреждений могли командироваться как офицеры Корпуса жандармов, так и гражданские чиновники.

Последние, чтобы придать им права государственных служб, могли причисляться к Департаменту полиции или к управлению общей полиции.

Законодательство строго разграничило компетенцию жандармерии и Охранных отделений. Указывалось, что жандармы должны заниматься производством дознаний по политическим преступлениям, а Охранные отделения должны осуществлять Свод законов Российской империи. 1892. Т. 1. Ч. 2. Раздел IV. С. 362.

ГА РФ. Ф. 102. 3-е делопроизводство. 1882. Д. 977. Л. 212.

оперативно-розыскные мероприятия по этим преступления. К 1914 г. количество охранных отделений на территории России достигло 26. В отличие от Департамента полиции, работавшего из столицы, охранка была вкраплена в регионы империи и менее централизована.

3. Специфическую роль в системе ведомства МВД сохранял и Отедльный корпус жандармов. Он оставался силовой составляющей политического сыска страны, военизированной структурой для проведения силовых акций, операций, арестов, конвоирования заключенных, прообразом современного спецназа. Жандармский корпус в отличие от III Отделения с 1880 г. не вошел в структуру Департамента полиции или охранки и не подчинялся им напрямую.

Таким образом, во второй половине XIX – начале XX в. в Российской империи оформилась стройная структура спецслужб, предназначенных для борьбы с террором.

В третьем параграфе «Количественные и качественные изменения специальных служб» рассматриваются изменения численного состава сотрудников, а также качественная характеристика функционирования аппарата III Отделения, корпуса жандармов и Департамента полиции.

При всей широте интересов III Отделения его штат был всегда немногочисленным. Перед упразднением в августе 1880 г. III Отделение насчитывало вместе со «сверхштатными и вольнонаемными» 72 человека.

Однако следует иметь в виду и то обстоятельство, что политическая полиция располагала довольно значительной агентурой, особенно внутри страны. Кроме того, исполнительным органом III Отделения был корпус жандармов.

Штат Департамента государственной полиции состоял из директора, вицедиректора, 3 чиновников особых поручений, 1 секретаря, 1 журналиста, 3 делопроизводителей, 10 старших помощников делопроизводителей, 9 младших помощников делопроизводителей, 1 казначея, 1 начальника архива, 2 помощников начальника архива, 18 чиновников для письма, итого – 51 сотрудник. К 1881 г. в Департаменте было уже 125 чиновников, в 1895 – 153, в 1899 – 174.

Аппарат Петербургского охранного отделения состоял из начальника, 12– жандармских офицеров, прикомандированных к охранному отделению, 5–6 чиновников для особых поручений, 200 филеров, 200 человек охранной команды и около 50 чинов канцелярии. Всего насчитывалось не менее 600–700 человек. Количество филеров с годами возрастало. В конце XIX в. в Российской империи насчитывалось 73 губернских и областных жандармских управления, 22 жандармских полицейских управления, 23 городских конных и крепостных жандрмских команды, 3 жандармских дивизиона (Петербургский, Московский, Варшавский). Отдельный корпус жандармов состоял из Главного управления (штаба), 75 губернских жандармских управлений, 30 уездных жандармских управлений Привисленского края, 33 жандармских полицейских управлений железных дорог с 321 отделение в городах и на крупных станциях, 19 крепостных и 2 портовых жандармских команд, 3 дивизионов, 1 конной городской команды, 2 пеших команд и 27 жандармских строевых частей. Общая численность Корпуса жандармов в 1917 г. составляла 15712 человек.

Параллельно с количественными происходили качественные изменения состава специальных служб. Они имели место еще в период существования III Отделения.

Так, кадровая реформа начальника III Отделения П.А. Шувалова подразумевала повышение интеллектуального уровня жандармов. При Корпусе жандармов создаются специальные «подготовительные школы» для унтер-офицеров и вводится «стажировка» для офицеров, желающих перейти в жандармское ведомство. Тем не менее, еще долгое время крайняя слабость и неспособность многих чинов жандармского корпуса к розыску оставалась насущной проблемой. Одним из направлений ее решения было изменение порядка проведения учебных занятий на офицерских курсах при Штабе Отдельного корпуса жандармов. Предметы учебных занятий были разделены на главные и второстепенные. К главным предметам относились: «Формальные дознания и переписки», «Железнодорожная служба», «История революционного движения и политический розыск». К второстепенным – «Краткие сведения из уголовного и государственного права».

К сотрудникам сыскной полиции стали предъявляться более высокие требования, как в морально-нравственном, так и в профессиональном отношениях. Для сыскной полицейской службы, кроме всестороннего развития и помимо изучения преступного мира, требовалось достаточное знание различных отраслей науки о человеке, изучающих его физическую и психическую стороны, знакомство с судебной медициной, с огнестрельным оружием и баллистикой, со стрельбой и фотографией.. Успехи спецслужб перед Первой мировой войной показали, что усилия по повышению качества политического сыска не прошли даром.

Во второй главе «Нормативно-правовая база деятельности специальных служб дореволюционной России» рассматриваются основные законодательные акты по борьбе с терроризмом, изменения в институте внесудебного преследования, а также правовое регулирование форм и методов действий органов политического сыска. В первом параграфе «Ужесточение законодательства по борьбе с терроризмом» исследуются, прежде всего, акты, касающиеся судопроизводства.. По судебным уставам 1864 г. государственные преступления в России рассматривались в общем порядке уголовного судопроизводства судебными палатами. В исключительных случаях, по Высочайшему повелению, «когда обнаруживается в разных края государства общий заговор против Верховной власти, или против установленного законами образа правления, или порядка наследия престола» – Верховным уголовным судом. Дознание – первоначальное расследование с целью установить самый факт преступления и предварительное следствие возлагались на членов судебных палат и специально назначенных следователей под присмотром лиц прокурорского надзора46. 19 мая 1871 г. были утверждены новые «Правила о порядке действий чинов корпуса жандармов по расследованию преступлений». Отныне производство дознаний о политических делах вновь, как это было в крепостной России, передавалось жандармам, хотя формально и под наблюдением чинов прокуратуры47.

Этот закон был призван сделать дознание более оперативным.

7 июня 1872 г. было учреждено Особое присутствие Правительствующего Сената48. Политические дела были в значительной степени изъяты из общего порядка судопроизводства. Наряду с изменением подсудности и порядка судопроизводства перестраивалась и лестница наказаний. В 1874 г. из ведения общих судов были изъяты дела «О противозаконных сообществах» и участии в них, а в 1878 г. – дела о противодействии или сопротивлении властям и о покушениях на должностных лиц.

Обвинение в этих преступлениях предоставлялось военному суду. Таким образом, Судебные уставы 20 ноября 1864 г. с изложением рассуждений, на коих они основаны. Спб., 1867. Ч. 2. С. 388–390.

ПСЗ. Собр. 2. Т. 46. Отд. 1. С. 591–594.

ПСЗ. Собр. 2. Т. 47. Отд. 1. С. 808-812.

военное или военно-морское уголовное законодательство существенно расширяло карательные возможности правительства по борьбе с терроризмом.

19 июля 1878 г. Александр II распорядился создать комиссию при Министерстве юстиции «для тщательного обсуждения обнаруженных в законах 19 мая 1871 г. и 7 июня 1872 г. неудобств». Комиссия занялась изысканием мер к еще большей оперативности жандармов. Но прежде чем она успела выработать соответствующий законопроект, правительство решилось на радикальное дополнение к уставам 1864 г. августа 1878 г. в ответ на убийство шефа жандармов Н.В. Мезенцева был принят закон «О временном подчинении дел о государственных преступлениях и о некоторых преступлениях против должностных лиц ведению военного суда, установленного для военного времени»49. Закон передавал в ведение военных судов не все дела о государственных преступлениях, а лишь те из них, которые были сопряжены с вооруженным сопротивлением властям. Высочайший указ от 5 апреля 1879 г. дал право временным генерал-губернаторам придавать военному суду, когда они признают необходимым, обвиняемых в любом государственном преступлении. Главной чертой военно-судебного разбирательства оказывалась чисто воинская оперативность.

Реакцией на убийство 1 марта 1881 г. императора Александра II стало «Положение о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия и приведении определенных местностей империи в состояние усиленной охраны», принятое 14 августа 1881 г. Министр внутренних дел наделялся чрезвычайными полномочиями. Установление режима чрезвычайного положения влекло за собой применение целого ряда правовых ограничений. Во-первых, осуществлялась криминализация деяний, которые в обычных условиях не представляли опасности, и степень ответственности за совершение которых не устанавливалась действующим законодательством. Тем самым расширялся перечень объектов уголовно-правовой защиты. Во-вторых, запрещались, либо ограничивались коллективные мероприятия, связанные с концентрацией в помещениях либо на отдельных территориях значительного количества субъектов.

Основными правовыми актами в области уголовного права, в которых содержались составы уголовных преступлений, позволявших использовать их для борьбы с ПСЗ. Собр. 2. Т. 53. Отд. 2. С. 89-90.

исправительных, новые редакции которого появились в 1866 и 1885 годах. После подавления восстания в Москве 24 декабря 1905 г. министр внутренних дел Дурново подписал Циркуляр «О передаче дел, связанных с террором, в военные суды». В нем указывалось, что ввиду исключительно тревожных обстоятельств переживаемого времени и в целях возможно быстрейшего применения репрессий к лицам, изобличенным в убийстве и покушении на убийство должностных лиц, признается необходимым передача этого рода дел в местностях, объявленных в положении усиленной охраны и не входящих в пределы генерал-губернаторств – в военные суды для суждения виновных по законам военного времени с применением ст. 279 Воинск.

устава о наказ. Таким образом, необходимость уголовно-правовых мер борьбы с терроризмом в России во второй половине XIX – начале XX века привело к усилению регулятивных и охранительных функций права в государстве.

Во втором параграфе «Изменения в институте внесудебных репрессий» рассматривается правовое применение полицейского надзора, полицейского ареста, административной высылки и ссылки.

Для всех правовых норм внесудебных репрессий, которые применялись на законодательном уровне, был характерен открытый (гласный) порядок их принятия и опубликования.

Применение внесудебных репрессий зависело от двух различных состояний Российской империи или ее отдельных местностей: нормального положения или исключительного, которым соответствовала и определенная правовая база. Здесь законодательство развивалось как на общегосударственном, так и на ведомственном уровнях. На общегосударственном уровне принимались нормативные акты, регламентировавшие задачи, структуру, полномочия специальных служб России, права и обязанности чинов полиции и политического розыска по борьбе с террором.

Вторым уровнем принятия нормативных актов для правового регулирования внесудебных репрессий был ведомственный. Это – нормотворческая и правоприменительная деятельность министерств и ведомств, в первую очередь – министерства внутренних дел и юстиции. На этом уровне министерства и ведомства применяли нормативные акты в форме положений, инструкций, циркуляров.

лицами, которые подозревались в подготовлении совершения преступлений, которые уже отбыли уголовные наказания и вообще за всеми неблагонадежными. В деятельности полицейских органов различались два вида надзора: гласный и негласный. Правовой основой установления гласного надзора являлись Устав о предупреждении и пресечении преступлений и имевшееся к нему приложение – «Положение о полицейском надзоре»50. Гласный надзор предполагал целый ряд ограничений личных прав: ограничение передвижения, обязательные отметки в полицейских органах, ограничение рода занятий и т.п. Негласный надзор не был связан с применением явных принудительных мер. Он осуществлялся скрытно, с соблюдением мер конспирации и в тех случаях, когда не было достаточных и юридически значимых оснований для установления гласного надзора или когда гласный надзор по какимто соображениям был нецелесообразен. Деятельность Департамента полиции стала намного эффективнее после утверждения 1 марта 1882 г. «Положения о негласном политическом надзоре». Полицейский надзор, как мера предупреждения преступлений против существующего государственного порядка, учреждался над лицами, вредными для общественного спокойствия. Срок надзора считался со времени объявления подлежащему лицу об учреждении над ним надзора, если по данному предмету не последует от власти, уполномоченной на учреждение надзора, особого распоряжения.

Полицейский арест использовался в борьбе с террористами как мера пресечения при попытке уклонения от следствия и суда, а также как превентивная мера. Все случаи полицейского ареста регламентировались ст. 257 Устава уголовного судопроизводства51. Полицейский арест как предупредительная мера общероссийским законодательством не регулировался и осуществлялся в системе органов внутренних дел в силу сложившейся практики.

Под высылкой русское законодательство понимало удаление из определенного места мерами полицейского принуждения, под ссылкой – принудительное водворение лица в определенную местность. Всесторонне была регламентирована ссылка и высылка «Положением о мерах к охранению государственного порядка и общестУстав о предупреждении преступлений. Издание 1890 г. // Свод законов. 1910. Т. XIV. Приложение 2 к ст. 1 (Прим. 2).

Уставы уголовного судопроизводства. Издание 1892 г. // Свод законов Российской империи. 1912. Т.XVI.

венного спокойствия» 14 августа 1881 г. Административная высылка применялась тогда, когда рассмотрение дела судебным порядком по различным соображениям признавалась невозможным. Она имела целью удалить потенциального террориста из сферы его деятельности, поставить в такие условия, где бы он не мог распространять на окружающих вредное влияние. Вопрос о высылке «за политическую неблагонадежность» решало Особое совещание. Для высылки устанавливался срок от одного года до пяти лет. Особое совещание могло в зависимости от этого сокращать или увеличивать срок высылки.

Вне норм существующего в империи уголовного законодательства следует рассматривать и деятельность военно-полевых судов, введенных в 1906 г. в разгар Первой русской революции. 19 августа 1906 г. Николай II подписал Высочайшее Повеление об учреждении военно-полевых судов, которое стремительно облетело всю страну и было распубликовано в центральных и местных газетах. Действие закона рассматривалось как мера временная – до 20 апреля 1907 г.

Таким образом, изменения в институте внесудебных репрессий развивались, прежде всего, по линии предупредительных мер, обретали все более регулируемый нормативно-правовой характер.

В параграфе третьем «Правовое регулирование форм и методов борьбы с терроризмом» рассматриваются пределы полномочий спецслужб и система контроля за ними. Одной из форм получения информации спецслужбами Российской империи была регистрация населения. Другое регламентирование форм безагентурной борьбы с терроризмом затрагивало создание и использование библиотеки революционных изданий. Библиотека начала формироваться еще в III Отделении. В библиотеку революционных изданий включалась литература, изданная в России и за границей, направленная против «особы императора» и режима в целом. В библиотеке собирались нелегальные издания различных партий и общественных организаций. Деятельность библиотеки регламентировалась циркулярами Департамента полиции и министров внутренних дел и юстиции. Нормативные акты рекомендовали всем чинам спецслужб не пренебрегать никакими источниками о готовящихся террористических актах, в том числен народной молвой, слухами, заявлениями (в том числе анонимными донесениями) и откровенными показаниями.

перлюстрация корреспонденции. В исследовательской литературе доминирует мнение о беззаконности перлюстрации. Историк-правовед С.Н. Жаров, работавший с фондами Государственного архива Российской Федерации, выявил целый ряд нормативных актов, регулирующих перлюстрацию. Правовое регулирование форм борьбы российских спецслужб с подготовкой и осуществлением террористических актов было связано, во-первых, с организацией системы внутреннего наблюдения, во-вторых, с организацией наружного (филерского наблюдения). Окончательно положила в основы политического розыска в империи секретных сотрудников «Инструкция по организации и ведению внутреннего (агентурного) наблюдения» 10 февраля 1907 г. Внутренние агенты, согласно «Инструкции», делились на секретных сотрудников и вспомогательных агентов, а по их использованию – на постоянно действующих и «штучников». Нормативные акты российских спецслужб регламентировали процесс подборки кандидатов для агентуры, рекомендовали обращать внимание на моральную неустойчивость и пороки революционеров, попавших в подозрение охранки, как на обстоятельство, способствовавшее успеху вербовки. В 1914 г.

была принята новая «Инструкция по организации и ведению внутренней агентуры».

Она была значительно расширена по сравнению с «Инструкцией» 1907г. Особо подчеркивался гибкий характер руководства внутренней агентурой. Подготовка внутренней агентуры сводилась к тщательному и поэтапному обучению конспирации и выработке направлений розыска.

Наиболее действенным методом работы секретных сотрудников являлась политическая провокация. В юридической литературе под провокатором, как правило, понимается полицейский агент, который своими действиями побуждает, подстрекает разрабатываемых лиц к невыгодным для них действиям с целью их разоблачения и ареста (независимо – по личным или государственным соображениям). Эта формулировка дает единый подход и оценку деятельности спецслужб Российской империи. Анализ содержания провокации позволил выявить подмену понятия: активный способ выявления политических преступлений подменялся подстрекательством, недопустимым и с точки зрения руководства Департаментом полиции.

Несмотря на то, что служба наружного наблюдения была создана задолго до организации Департамента полиции, ее правовое регулирование было оформлено нормативными актами лишь в начале ХХ в. 31 октября 1902 г. начальником Московского охранного отделения С.В. Зубатовым и руководителем Летучего отряда филеров Е.П. Медниковым была разработана «Инструкция Летучего отряда и филерам розыскных и охранных отделений». Инструкция использовалась вплоть до 1907 г., когда были приняты «Инструкция по организации наружного (филерского) наблюдения» и «Инструкция начальникам охранных отделений по организации наружного наблюдения». В них, прежде всего, регулировался процесс приема на службу и обучение наблюдательных агентов. Специально оговаривались качества сотрудника наружного наблюдения. Мощным средством передового опыта ведения слежки являлось подробное до мелочей регулирование действий филеров при выполнении ими обязанностей по наблюдению. Специально регламентировались нормы, регулировавшие охрану лиц, в отношении которых готовились террористические акты.

В «Заключении» диссертационного исследования автором подводятся его итоги, даются теоретические обобщения и выводы по работе.

Статьи из перечня научных ведущих журналов и изданий ВАК:

1. Правовое регулирование внутреннего наблюдения в деятельности российских спецслужб по борьбе с терроризмом во второй половине XIX – начале XX в.

//Общество и право, 2008г., № 2 (20). 0,55 п.л.

Научные статьи, тезисы:

1. Организационно-правовые основы деятельности специальных служб России по борьбе с терроризмом (вторая половина XIX – начало XX вв.) историографический аспект // Социально-гуманитарные знания 2006г., №12. 0,85 п.л.

2. К вопросу о структурных преобразованиях в специальных службах России второй половины XIX – начала XX вв: Отдельный корпус жандармов// Очерки новейшей камералистики, 2007г.,№2. 0,5 п.л.

3. Некоторые аспекты генезиса национального терроризма в дореволюционной России второй половины XIX – начала XX вв./ Сборник статей по материалам конференции «Тенденции развития современного права: теоретические практические проблемы», Краснодар, 2007г. 0,5 п.л.

4. Правовое регулирование наружного наблюдения в ходе борьбы с терроризмом в России во второй половине XIX – начала XX вв./Сборник статей по материалам Всероссийской научно-практической конференции, посвященной 10-летию Российской академии правосудия «Актуальные проблемы права и судебной власти в современном российском обществе», Краснодар,2008г. 0,25 п.л.

5. К изучению нормативно-правовой базы деятельности специальных служб дореволюционной России. Ужесточение законодательства по борьбе с терроризмом во второй половине XIX – начале XX в. // Судебные ведомости №3(25) 2008г. 0, п.л.