На правах рукописи

Вишняков Виталий Викторович

УГОЛОВНО-ПРАВОВАЯ ОЦЕНКА

ФАЛЬСИФИКАЦИИ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ

12.00.08 – уголовное право и криминология;

уголовно-исполнительное право

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата юридических наук

Москва 2007

2 Диссертация выполнена на кафедре уголовного права и криминологии государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Удмуртский государственный университет»

Научный руководитель: доктор юридических наук, профессор Понятовская Татьяна Григорьевна

Официальные оппоненты: доктор юридических наук, профессор Чучаев Александр Иванович кандидат юридических наук Семенов Руслан Борисович

Ведущая организация: Алтайский государственный университет

Защита диссертации состоится «13» апреля 2007 г. в 14 часов на заседании диссертационного совета Д 212.203.24 при Российском университете дружбы народов по адресу: 117198, г. Москва, ул. Миклухо-Маклая, д.6, аудитория 347.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке Российского университета дружбы народов.

Автореферат разослан «02» марта 2007 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат юридических наук Н.А. Селезнева

Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования. Одной из ключевых проблем, препятствующих социально-экономическим преобразованиям, укреплению государственности, обеспечению надлежащего правопорядка в нашей стране, является проблема преступности. Ее решение эффективными, законными средствами относится к числу первоочередных, приоритетных задач формирования российского правового государства.

В общей структуре преступных посягательств серьезную тревогу вызывают деяния, посягающие на порядок осуществления судопроизводства, так как правосудие играет первостепенную роль в разрешении социальных конфликтов. Одним из базовых оснований его эффективного отправления является положение, закрепленное в ч. 2 ст. 50 Конституции РФ, согласно которому при осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона. Использование при отправлении правосудия доказательств, не подвергшихся какому-либо искажению, – важнейшая гарантия соблюдения и защиты прав человека и гражданина. В этой связи борьба с посягательствами, направленными на искажение доказательственной информации по делу, приобретает все большую актуальность.

Характерным свойством российской преступности является высокий уровень ее латентности. Особенно ярко данное негативное явление проявляется на примере некоторых преступлений против правосудия. Как показывает практика, преступные посягательства на интересы правосудия по обеспечению достоверных доказательств в большинстве своем остаются латентными. За период с 1997 по 2004 гг. по всей России было зарегистрировано всего 1602 случая применения ст. 303 УК РФ.

Необходимо иметь в виду, что введение уголовно-правового запрета фальсификации доказательств является новеллой и не основано на традициях отечественного уголовного права последних десятилетий. Данные обстоятельства также выступают причинами затруднений в квалификации рассматриваемых деяний.

Изложенные обстоятельства обусловливают актуальность темы диссертационного исследования и выбор ее диссертантом.

Состояние научной разработанности проблемы. С момента принятия УК РФ 1996 г., в котором впервые в отечественном уголовном праве было закреплено наказание за фальсификацию доказательств, к преступлениям, предусмотренным ст. 303 УК РФ, не ослабевает внимание исследователей. Большой вклад в разработку данной темы внесли И.В. Дворянсков, С.А. Денисов, Ю.И. Кулешов, В.М. Колесник, Л.В. Лобанова, М.В. Рудов, П.В. Тепляшин, А.В. Федоров, К.Л. Чайка, А.И. Чучаев и др.

Вопросам уголовной ответственности за фальсификацию доказательств посвятили диссертационные исследования Ю.В. Будаева (Уголовно-правовые проблемы борьбы с фальсификацией доказательств: Дисс. …канд. юрид.

наук. – М., 2004); И.С. Иванов (Уголовная ответственность за фальсификацию доказательств по уголовному делу: Дисс. …канд. юрид. наук. – Волгоград, 2005); В.А. Майборода (Уголовная ответственность за фальсификацию доказательств: Дисс. …канд. юрид. наук. – Ставрополь, 2004).

Несмотря на это, степень разработанности проблемы уголовно-правовой охраны доказательств от фальсификации явно недостаточна. Ее комплексные исследования единичны, незначительное внимание при изучении вопросов уголовной ответственности уделялось влиянию других отраслей права (конституционного, гражданского, гражданско-процессуального и др.).

Объект и предмет исследования. Объектом диссертационного исследования является правовое регулирование уголовной ответственности за фальсификацию доказательств.

Предмет исследования включает:

- нормы конституционного, административного, арбитражно-процессуального, гражданско-процессуального, уголовно-процессуального и уголовного права;

- уголовно-правовые нормы ряда зарубежных государств, Модельный уголовный кодекс государств–участников СНГ;

- судебная практика, статистические данные по анализируемой категории уголовных дел;

- научные публикации по исследуемым вопросам.

Цель и задачи исследования. Целью настоящего исследования является разработка оптимальной модели уголовно-правового запрета фальсификации доказательств, что в свою очередь явится теоретической базой для совершенствования уголовного законодательства.

Достижение поставленной цели предполагается путем решения ряда задач, которые сводятся к исследованию:

- социальной обусловленности уголовно-правового запрета фальсификации доказательств;

- эволюции закрепления в уголовном законодательстве ответственности за фальсификацию доказательств;

- проблем объекта фальсификации доказательств;

- предмета фальсификации доказательств по гражданскому и уголовному делу;

- объективной стороны основных и квалифицированных составов фальсификации доказательств;

- проблем субъекта и субъективной стороны фальсификации доказательств;

- проблем отграничения фальсификации доказательств от иных составов преступлений.

Методология и методика исследования. Методологической основой диссертационного исследования выступает диалектический метод познания.

Методика включает в себя общенаучные и специальные методы: исторический, логический, лингвистический, системно-структурный, сравнительно-правовой, гносеологический и др.

Теоретическая и правовая основа работы. Теоретической основой исследования явились работы по конституционному праву, уголовному и гражданскому процессу, административному и уголовному праву и криминологии.

Правовую базу исследования составили Конституция Российской Федерации, действующие уголовно-процессуальное, гражданско-процессуальное, арбитражно-процессуальное, административное и уголовное законодательства, ведомственные нормативные акты, а также Модельный уголовный государств–участников СНГ, уголовные кодексы государств–участников Содружества Независимых Государств и ряда других зарубежных стран.

В качестве эмпирической базы использованы опубликованные материалы следственно-судебной практики за 1997–2005 гг. В диссертации учтены разъяснения Пленума Верховного Суда СССР и Пленума Верховного Суда Российской Федерации (РСФСР) по ряду категорий дел.

Научная новизна диссертационной работы заключается в том, что она представляет собой одно из первых исследований, специально посвященных анализу уголовно-правового запрета фальсификации доказательств, по результатам которого на основе комплексного исследования норм конституционного, гражданского, гражданско-процессуального, арбитражно-процессуального, уголовного, уголовно-процессуального и иных отраслей права вносятся предложения по совершенствованию правовой регламентации ответственности за указанные преступления.

На защиту выносятся следующие научные положения, выводы и рекомендации:

1. Начальным моментом процесса формирования уголовно-правового запрета фальсификации доказательств следует считать Русскую Правду, криминализовавшую поклеп (прообраз интеллектуальной фальсификации). Данный запрет получил развитие в Судебниках 1497 и 1550 гг.

Прообраз материальной фальсификации впервые нашел свое отражение в нормах Соборного Уложения 1649 г. Окончательное формирование уголовно-правового запрета фальсификации доказательств в дореволюционном законодательстве завершилось в Уголовном уложении 1903 г.

Уголовное законодательство советского периода отказалось от криминализации материальной фальсификации как самостоятельного состава преступления; в качестве квалифицирующего признака отдельных составов преступлений выступало искусственное создание доказательств обвинения.

Криминализация рассматриваемого деяния как такового впервые произошла в УК РФ 1996 г.

2. Видовым объектом фальсификации доказательств следует признавать порядок, обеспечивающий осуществление судопроизводства; ее непосредственным объектом – порядок, обеспечивающий законное формирование доказательств по гражданскому или уголовному делу.

3. Каждому виду судопроизводства должна соответствовать своя категория дел. Понятия «гражданское дело», «административное дело», «уголовное дело» и «конституционное дело» имеют собственное содержание, их объемы не пересекаются. Понятие «дело об административном правонарушении» является частью понятия «административное дело», оно не охватывается понятием «гражданское дело», используется действующим законодательством наряду с ним. В связи с этим фальсификация доказательств по конституционным делам и по делам об административных правонарушениях не подпадает под признаки ст. 303 УК РФ.

4. При конструировании нормы о рассматриваемом преступлении следует отказаться от использования понятия «доказательства» по той или иной категории (виду) дел. Искажением сведений, имеющих отношение к конкретному делу, наносится вред порядку любого судопроизводства, посредством которого осуществляется правосудие в РФ, в том числе и на стадии досудебного разбирательства, поэтому в ст. 303 УК РФ целесообразно говорить о фальсификации любых материалов, содержащих сведения об обстоятельствах, имеющих значение для осуществления судопроизводства.

5. Фальсификация доказательств по гражданскому делу возможна не только на всех стадиях судебного разбирательства, но и после окончания гражданского дела в течение всего срока его хранения. Момент ее окончания зависит от того, находится ли доказательство, подвергшееся искажению, в материалах гражданского дела. Направление подложных документов, подтверждающих обстоятельства, на которых истец основывает свои требования и приложенных к исковому заявлению, образует оконченный состав фальсификации доказательств с момента вынесения судом определения о принятии такого заявления, которым возбуждается производство по данному делу. Фальсификация доказательства, находящегося в материалах гражданского дела, может быть совершена только путем материального подлога либо путем замены такого доказательства подложным, и является оконченной с момента внесения изменений, искажающих содержание или форму находящегося в деле доказательства, либо с момента фактического присоединения к материалам гражданского дела сфальсифицированного доказательства взамен изъятого.

6. Под уголовным делом применительно к фальсификации доказательств следует понимать совокупность материалов, содержащих сведения, имеющих значение для осуществления судопроизводства по конкретному событию преступления.

Доказательства по уголовному делу могут формироваться только с момента возбуждения уголовного дела, только в рамках уголовного дела и только в результате проведения процессуальных действий. Следовательно, к доказательствам не могут относиться документы, предметы и иные материалы, собранные или полученные правоохранительными органами до момента возбуждения уголовного дела. Их фальсификация должна квалифицироваться по правилам неоконченной преступной деятельности.

Фальсификация вещественного доказательства будет оконченной после того, как предмет (документ) после его осмотра будет признан вещественным доказательством и приобщен к материалам уголовного дела в качестве такового.

Фальсификация материалов и доказательств по уголовному делу возможна не только на стадии судебного производства, но и после окончания уголовного дела в течение всего срока его хранения.

7. Фальсификация доказательств, находящихся в материалах уголовного дела, возможна только путем материального подлога любым субъектом преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 303 УК РФ. Она может быть совершена путем: удаления части информации; дополнения части информации; замены (исправления) одной части информации другой. Оконченной такая фальсификация будет с момента внесения в доказательство изменений, искажающих их действительные содержание или форму.

8. Понятием «фальсификация» не охватываются такие действия, как уничтожение, повреждение, изъятие, сокрытие доказательств, а также представление подложных доказательств. Между тем степень их общественной опасности может быть не меньше, чем самой фальсификации, они также посягают на порядок судопроизводства, поэтому целесообразно предусмотреть уголовную ответственность за перечисленные действия наряду с фальсификацией доказательств.

9. Статью 303 УК РФ предлагается изложить в следующей редакции:

«Статья 303. Незаконные действия с материалами судопроизводства 1. Заведомо незаконные действия с материалами судопроизводства, то есть фальсификация материалов, содержащих сведения об обстоятельствах, имеющих значение для осуществления судопроизводства, либо их умышленные уничтожение, повреждение, изъятие или сокрытие, а равно представление фальсифицированных материалов, если эти деяния повлекли принятие процессуального решения, – наказываются… 2. Те же деяния, совершенные лицом с использованием своего процессуального или служебного положения, – наказываются… Примечание. Под процессуальным решением в настоящей статье понимаются: решения Конституционного Суда Российской Федерации; судебные постановления, судебные акты, принимаемые судьей (судом) в порядке гражданского или административного судопроизводства; решения, принимаемые судом, прокурором, следователем, дознавателем в порядке, установленном Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации».

10. Субъектом незаконных действий с материалами судопроизводства должно признаваться любое физическое вменяемое лицо, достигшее возраста уголовной ответственности; субъектом квалифицированного состава преступления, предусмотренного ст. 303 УК РФ в предлагаемой редакции, должно признаваться лицо, использующее свое процессуальное или служебное положение.

Теоретическая и практическая значимость исследования определяется прежде всего тем, что оно позволило расширить научные представления о преступлениях против правосудия. Посвященная важной и в научном отношении мало исследованной проблеме фальсификации доказательств, диссертация может послужить исходным материалом для дальнейшей разработки проблем уголовно-правовой борьбы с указанными преступлениями.

Теоретические выводы и рекомендации могут быть использованы: 1) в дальнейшей научной разработке учения о преступлениях против правосудия;

2) в целях совершенствования уголовного законодательства РФ; 3) в деятельности правоприменительных органов; 4) в преподавании Особенной части уголовного права, спецкурсов и семинаров, а также в системе повышения квалификации работников правоохранительных органов.

Апробация результатов исследования. Диссертация подготовлена на кафедре уголовного права и криминологии Удмуртского государственного университета, где проводилось ее обсуждение и рецензирование.

Основные положения диссертации докладывались на ежегодных научно-практических конференциях в Удмуртском госуниверситете и Уральской государственной юридической академии (2004–2006 гг.), нашли отражение в публикациях.

Структура диссертации обусловлена ее целями и задачами, состоит из введения, четырех глав, включающих 10 параграфов, заключения и списка использованной литературы.

Во Введении обосновывается актуальность темы диссертационного исследования, его научная новизна, теоретическая и практическая значимость, определяются объект, предмет, цели и задачи, указываются методология и методика, теоретическая и законодательная основы, степень научной разработанности проблемы, формулируются основные положения, выносимые на защиту, приводятся данные о структуре работы и апробации результатов исследования.

Первая глава «Социальная обусловленность и эволюция уголовноправового запрета фальсификации доказательств» состоит из двух параграфов.

В первом из них («Социальная обусловленность уголовно-правового запрета фальсификации доказательств») рассматриваются причины криминализации фальсификации доказательств. В частности, отмечается, что признание данного деяния преступлением есть адекватное отражение в уголовном законе общественной потребности.

В работе дан критический анализ выделяемых в литературе факторов криминализации. При этом основное внимание уделено общественной опасности фальсификации доказательств. Вред, который причиняется порядку осуществления судопроизводства данным деянием, затрагивает важные общественные отношения, характеризующие порядок судопроизводства. Указанный вред проявляется на двух уровнях. На общесоциальном уровне он ведет к подрыву общественных ожиданий, основанных на вере в торжество справедливости и закона, к формированию правового нигилизма, недоверия к судебной власти. На индивидуальном уровне использование фальсифицированных данных может привести к принятию незаконных и необоснованных процессуальных решений, что в свою очередь не только умаляет авторитет правосудия, но и нарушает права и свободы лиц, вовлеченных в судопроизводство.

Опасность данного деяния возрастает в рамках современной процессуальной модели судопроизводства, одним из базовых принципов которой является состязательность сторон. Последние состязаются пред судом, убеждая его в своей правоте при помощи различных доказательств, бремя представления которых лежит на них же. Суд не вправе по собственной инициативе совершать какие-либо исследовательские действия даже в рамках предъявленного обвинения (кроме судебной экспертизы), не предпринимает каких-либо мер к установлению истины по делу. Фальсифицированное доказательство одной из сторон может убедить суд принять соответствующее решение в ее пользу.

Во втором параграфе («Эволюция уголовно-правового запрета фальсификации доказательств») освещаются вопросы истории развития законодательства об ответственности за рассматриваемое деяние.

Формирование соответствующих уголовно-правовых норм происходило на протяжении многих веков. Первоначально появились нормы, имевшие целью обеспечение порядка формирования определенных видов доказательств. В ст. 20 Пространной редакции Русской правды предусматривалось наказание за поклеп; норма, содержащаяся в данной статье, стала прообразом положений, устанавливающих ответственность за лжесвидетельство и ложный донос. В Уставе «О церковных судах» (примерно около 1280 г.) содержалось указание на ложное обвинение. Судебник 1497 г. данное деяние объявил преступным. Судебник 1550 г. признал уголовно наказуемым ложный донос и лжесвидетельство.

Начиная с Соборного уложения 1649 г., намечается тенденция консолидация норм, направленных на охрану интересов правосудия (гл. 10). Статья 22 Уложения содержала запрет фальсификации.

В указанном Уложении особое внимание уделялось обеспечению порядка получения некоторых видов доказательств. Так, в ст. 55 гл. 21 «О разбойных и о татиных делах» предусматривалась ответственность за «ополичивание силой». Данная норма в литературе трактуется по-разному. Автор исходит из того, что насильственное «ополичивание» является аналогом фальсификации доказательств.

Статья 56 гл. 21 Соборного уложения регламентирует ответственность за «подмет», т.е. за «подкидывание» предметов с целью обвинения в краже.

Дальнейшее развитие уголовно-правовые нормы об ответственности за фальсификацию доказательств получили в Артикуле воинском 1715 г., который содержал специальную главу «О лживой присяге и подобных сему преступлениях».

В Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г.

рассматриваемое деяние входило в разделы «О преступлениях против веры и о нарушении ограждающих оную постановлений» и «О преступлениях и проступках по службе государственной и общественной» (гл. «О неправосудии»). Кроме того, Уложение (в ред. 1885 г.) предусматривало ответственность за похищение, уничтожение или повреждение документов, «хранимых в присутственном месте».

Уголовное уложение 1903 г. все нормы об ответственности за посягательства, направленные на нарушение порядка получения достоверных доказательств, объединило в гл. 7 «О противодействию правосудию».

Следует отметить, что в указанном Уложении законодатель дифференцировал ответственность в зависимости от стадии судопроизводства и тяжести совершенного преступления. В соответствии с этим в качестве предмета преступления выделялись: а) доказательства, которые еще не приобщены к материалам дела; б) доказательства, которые уже приобщены к материалам дела. Посягательства на первый вид доказательств признавались преступными только по тяжким преступлениям; посягательства на второй вид доказательств являлись уголовно наказуемыми независимо от степени тяжести преступления. Доказательства могли быть как по уголовному, так и по гражданскому делу.

Таким образом, Уложение 1903 г. содержало достаточно развитую систему норм, направленных на обеспечение порядка получения достоверных доказательств.

Первым специальным актом Советской власти, предусмотревшим уголовную ответственность за преступления против правосудия, был Декрет СНК РСФСР от 24 ноября 1921 г. «О наказаниях за ложные доносы», в котором, несмотря на его название, был указан не только ложный донос, но и ложное показание, данное свидетелем, экспертом или переводчиком при производстве дознания, следствия или судебного разбирательства, а также заведомо ложное сообщение в письменном заявлении государственному учреждению, должностному лицу или в ответе на официальный запрос.

По УК РСФСР 1922 г. правосудие не выделялось в качестве самостоятельного объекта уголовно-правовой охраны. Общественные отношения, связанные с получением достоверных доказательств, получили уголовно-пра-вовую защиту в рамках других объектов. Деяние должностных лиц по фальсификации доказательств признавались служебным подлогом (ст. 116 УК).

УК РСФСР 1926 г. также не выделял в качестве самостоятельной систему норм об ответственности за посягательства на интересы правосудия, они были рассредоточены по разным главам (о государственных преступлениях, о преступлениях против порядка управления и др.). Статья 78 УК РСФСР предусматривала ответственность за похищение, сокрытие или уничтожение документов, одной из цели которых являлось воспрепятствование «правильному рассмотрению дел».

Следует заметить, что УК РСФСР 1960 г., как и предыдущие советские кодексы, не содержал специальной нормы о фальсификации доказательств.

Такого рода деяния считались должностным подлогом. Лишь по ряду составов преступлений в качестве квалифицирующего признака выступало искусственное создание доказательств обвинения.

Вторая глава «Характеристика объекта и предмета фальсификации доказательств» объединяет три параграфа.

В первом параграфе анализируются проблемы объекта фальсификации доказательств. На основе критического осмысления высказанных по этому поводу мнений автор приходит к выводу, что концепция двух значений понятия «правосудие» (в широком и узком смысле слова), прочно укоренившаяся в учении о преступлениях против правосудия, разрушает принципиальные положения о межотраслевых связях уголовного права, существовании общих для всех отраслей права понятий. В пределах российской системы права указанный термин должен соответствовать только одному понятию, имеющему точное и определенное значение, закрепленное в Конституции РФ.

Однако так называемое узкое, собственное, значение понятия правосудие также неприемлемо для обозначения видового объекта рассматриваемого преступления; в этом случае необъяснимо нахождение в гл. 31 УК РФ статей, предусматривающих ответственность за посягательства не на деятельность суда, а на нормальное, отвечающее требованиям закона функционирование других органов (предварительного расследования, прокуратуры, органов и учреждений, исполняющих решения суда). Выход видится в признании видовым объектом рассматриваемого преступления общественные отношения, характеризующие порядок, обеспечивающий осуществление судопроизводства.

Последнее включает в себя как судебное, так и досудебное производство. В связи с этим название указанной выше главы УК РФ целесообразно изложить в следующей редакции: «Преступления против порядка судопроизводства».

Разумеется, в этом случае некоторые преступления (ст. 313–315 УК РФ), фактически посягающие на управленческие отношения в государстве, необходимо переместить в гл. 32 УК РФ.

Непосредственным объектом фальсификации доказательств будет выступать порядок, обеспечивающий законное формирование доказательств по делу. В пользу такого его толкования свидетельствует, например, легальная дефиниция доказательств по гражданскому делу. В качестве факультативного объекта данного преступления могут быть признаны интересы потерпевшего.

Второй параграф посвящен проблемам определения предмета фальсификации доказательств по гражданскому делу. Доказательствами по указанным делам признаются сведения о фактах, на основании которых устанавливается наличие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения лиц, участвующих в деле, а также иные обстоятельства, имеющие значение для правильного их рассмотрения. Они могут быть письменными, вещественными и устными. Следовательно, предмет фальсификации, вопреки некоторым утверждениям (например, Л.В. Иногамова-Хегай), не ограничивается письменными и вещественными доказательствами, в него входят и устные объяснения сторон и третьих лиц. Сообщение суду заведомо ложных сведений обладает не меньшей степенью общественной опасности, нежели фальсификация иных доказательств по гражданскому делу. Опыт зарубежного законодательства также свидетельствует в пользу этого (например, ст. 306 УК Швейцарии).

В работе отдельно выделен вопрос о фальсификации доказательств, представленных в третейский суд. Последний по соглашению сторон может рассмотреть любой спор, вытекающий из гражданских правоотношений, если иное не установлено федеральным законом. Решения третейского суда обладают признаком обязательности. Их принудительное исполнение осуществляется по правилам исполнительного производства.

Третейские суды не включены в судебную систему РФ. Следовательно, порядок третейского судопроизводства не входит в объект уголовно-правовой охраны, а фальсификация доказательств по делам, рассматриваемым в третейском суде, не охватывается объективной стороной преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 303 УК РФ.

Вместе с тем в судебной практике возможны ситуации, когда доказательства по делам, рассматриваемым в гражданском или арбитражном процессе, становятся предметом исследования в третейском суде. Кроме того, к подведомственности судов общей юрисдикции отнесены дела об оспаривании решений третейских судов и о выдаче исполнительных листов на принудительное исполнение их решений. В первом случае фальсификация доказательств образует оконченный состав преступления по ч. 1 ст. 303 УК РФ, хотя эти доказательства и не были положены в основу решения судом общей юрисдикции или арбитражным судом. Данное обстоятельство обусловливает необходимость изменения формулировки ч. 1 ст. 303 УК РФ, дополнительно указав на принятие судом процессуального решения, в основу которого были положены фальсифицированные доказательства. Во втором случае квалификация по названной статье не вызывает сомнений.

В законодательстве не содержится понятия гражданского дела, в теории неоднозначно решается вопрос о соотношении понятий «гражданское дело» и «дело об административном правонарушении». Диссертант полагает, что указанные понятия являются самостоятельными, следовательно, фальсификация доказательств по делам об административных правонарушениях не охватывается ч. 1 ст. 303 УК РФ. Понятие «административное дело» более широкое, чем понятие «дело об административном правонарушении».

По действующему законодательству фальсификация доказательств по делу, рассматриваемому в порядке конституционного судопроизводства, не охватывается указанной статьей УК РФ.

Доказательства по гражданскому делу как информация, зафиксированная на материальном носителе, существуют во времени и в пространстве.

Моментом возникновения гражданского дела следует признавать вынесение определения о принятии искового заявления и возбуждения производства по делу. С этого момента все материалы, которые приобщаются к заявлению истцом или его представителем, становятся доказательствами. Материалы, представленные после возбуждения производства, признаются доказательствами с момента принятия судом решения о их приобщении к материалам дела. Указанные доказательства могут быть предметом рассматриваемого преступления. В работе, кроме того, анализируются ситуации по подлогу доказательств по гражданскому делу, которое закончено производством, и по нему принято итоговое процессуальное решение.

Параграф третий посвящен проблемам определения предмета фальсификации доказательств по уголовному делу. По мнению автора, указанные доказательства могут формироваться только с момента возбуждения уголовного дела, только в рамках уголовного дела и только в результате проведения процессуальных (следственных, судебных) действий. Следовательно, к доказательствам не могут относиться документы, предметы и иные материалы, собранные или полученные правоохранительными органами до момента возбуждения уголовного дела. Предметом фальсификации могут быть только надлежащим образом полученные и процессуально оформленные источники доказательств.

Для доказательства как предмета преступления, предусмотренного ч. ст. 303 УК РФ, не обязательны свойства допустимости, достоверности и относимости. Любой вид доказательств, находящихся в уголовном деле, может стать предметом фальсификации. Если в последующем фальсифицированное доказательство будет признано неотносимым применительно к обстоятельствам совершенного преступления, его фальсификация также охватывается указанной выше уголовно-правовой нормой.

Результаты оперативно-розыскной деятельности (ОРД) сами по себе не являются доказательствами, их фальсификация не может квалифицироваться по ст. 303 УК РФ. В работе рассмотрены вопросы оценки действий лиц в случае принятия решения об отказе в возбуждении уголовного дела, когда фальсифицированные материалы проверки, результаты ОРД «не превращаются» в доказательства с процессуальной точки зрения.

Диссертант обосновывает необходимость определения предмета преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 303 УК РФ, как материалов, содержащих сведения об обстоятельствах, имеющих значение для осуществления уголовного судопроизводства.

В работе определяется момент окончания рассматриваемого преступления в зависимости от вида доказательств (вещественных доказательств, протоколов следственных действий и протоколов судебных заседаний и др.).

Кроме того, в диссертации дан уголовно-правовой анализ фальсификации результатов контроля и записи переговоров, материалов задержания подозреваемого, ареста на имущества, на почтово-телеграфные отправления, копии документов.

В литературе понятие «уголовное дело» раскрывается по-разному. Автор, подробно рассмотрев все высказанные мнения, приходит к выводу, что под ним следует понимать совокупность материалов, содержащих сведения, имеющих значение для осуществления судопроизводства по конкретному событию преступления. Появление уголовного дела связано с вынесением субъектом доказывания постановления о его возбуждении (по делам частного обвинения – с момента принятия судом заявления к своему производству).

Момент окончания уголовного дела зависит от ряда обстоятельств (условного осуждения, вида наказания, оправдательного приговора и т.д.). В связи с этим рассматриваются вопросы, связанные с уголовно-правовой оценкой фальсификации материалов уголовного дела, совершенной во время хранения уголовного дела.

Глава третья «Характеристика объективной стороны и субъективных признаков фальсификации доказательств» включает в себя три параграфа.

В первом и во втором параграфах исследуются проблемы объективной стороны фальсификации доказательств в основных и квалифицированных составах преступлений, предусмотренных ст. 303 УК РФ.

Под фальсификацией доказательств понимается подлог, подделка, фабрикация доказательства путем искажения информации (сведений), содержащейся на материальном носителе.

В зависимости от того, что подвергается искажению в письменном доказательстве, по материалам уголовных дел можно выделить реквизитную, текстовую (содержательную) и смешанную (реквизитно-текстовую или, иначе, информационно-содержательную) фальсификацию.

По признаку производности фальсификация доказательств бывает исходной (изначальной) и производной (последующей). Кроме того, встречается так называемая дублирующая фальсификация, когда субъект расследования, совершив фальсификацию одного доказательства (например, вещественного), затем по цепочке фальсифицирует другие связанные с ним доказательства.

Фальсификация – разновидность подлога документов, поэтому она может выполняться как действием, так и бездействием.

В диссертации дается уголовно-правовая характеристика действий по подготовке подставного свидетеля, потерпевшего, специалиста, переводчика.

Особое внимание уделено анализу дискуссионного вопроса об оценке подкладывания, подбрасывания предметов или документов с целью их последующего изъятия и оформления в качестве доказательства. Эта проблема возникла из-за несовершенства описания предмета преступления в ст. 303 УК РФ и на основании действующего законодательства не имеет приемлемого решения. Сказанное еще раз подтверждает ранее высказанную мысль об изменении редакции данной статьи. Зарубежное законодательство не использует понятие «доказательство», а говорит о любых материалах, имеющих значение для судопроизводства (например, ст. 434-4 УК Франции).

При определении момента окончания рассматриваемого преступления надо исходить из положений процессуального законодательства.

Момент окончания фальсификации доказательств по гражданскому делу зависит от того, находится ли доказательство, подвергшееся фальсификации, в ее материалах. Направление подложных документов, подтверждающих обстоятельства, на которых истец основывает свои требования и приложенных к исковому заявлению, образует оконченный состав с момента вынесения судом определения о принятии заявления, которым возбуждается производство по делу.

Фальсификация доказательства, находящегося в материалах гражданского дела, может быть совершена путем материального подлога либо замены такого доказательства подложным. Она является оконченной с момента внесения изменений, искажающих содержание или форму находящегося в деле доказательства, либо с момента фактического присоединения к материалам гражданского дела фальсифицированного доказательства взамен изъятого.

Фальсификация доказательств по уголовному делу, имеющихся в материалах дела, возможна только путем материального подлога любым субъектом преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 303 УК РФ. Она может быть совершена путем: удаления части информации (зачистка, затирка, вытравливание, стирание и т.п.); дополнения (добавления) части информации (дописка, допечатка, нанесение букв, цифр, следов и т.п.); замены (исправления) одной части информации (букв, цифр, символов, следов) другой. Оконченной такая фальсификация будет с момента внесения в имеющееся в деле доказательство изменений, искажающих их действительные содержание или форму.

В случае замены доказательства фальсификацию следует считать оконченной с момента такой замены, т.е. с момента фактического присоединения фальсифицированного доказательства к материалам уголовного дела взамен изъятого.

Основной состав фальсификации доказательств сконструирован как формальный, поэтому последующее исключение с согласия лица, участвующего в деле, приобщенного к материалам дела фальсифицированного им доказательства, или отказ истца, направившего в суд заявление с приложенными подложными документами, ставшими фальсифицированными доказательствами после возбуждения гражданского дела, до рассмотрения дела по существу от своих требований или примирение с ответчиком либо принятие сторонами решения о передаче спора в третейский суд, не влияет на квалификацию деяния.

Вместе с тем общественная опасность фальсификации доказательств, изъятых из гражданского дела и не подлежащих рассмотрению и исследованию в суде, а также фальсификации доказательств по гражданскому делу, не рассмотренному судом по существу, вряд ли достаточна для признания деяния уголовно наказуемым. Декриминализация фальсификации данных доказательств возможна путем дополнения объективной стороны основного состава фальсификации доказательств указанием на последствия.

Автором предлагается новая формулировка ч. 1 ст. 303 УК РФ (см. раздел 1 автореф.).

Описание квалифицирующих признаков рассматриваемого преступления сделано неудачно. В связи с этим в диссертации не только рассмотрены теоретические и практические проблемы, возникающие при их анализе и применении, но и предлагаются соответствующие решения, в том числе и по изменению редакции действующего законодательства (см. раздел автореф.).

В параграфе третьем подвергнуты анализу вопросы определения субъекта и характеристики субъективной стороны фальсификации доказательств.

Субъект фальсификации доказательств по гражданскому делу в обобщенном виде указан в законе – лицо, участвующее в деле, или его представитель. Следовательно, данные лица устанавливаются исходя из гражданскопроцессуального и арбитражно-процессуального законодательства.

В качестве субъекта фальсификации доказательств по уголовному делу в законе названы: лицо, производящее дознание, следователь, прокурор, защитник. Некоторые авторы в этом видят рассогласование межотраслевых связей уголовного закона (А.В. Федоров и др.). Уголовно-процессуальное законодательство не использует понятие «лицо, производящее дознание», оно говорит о дознавателе и указывает исчерпывающий перечень органов дознания. Вместе с тем нет никаких оснований для замены указанного в ч. 2 ст.

303 УК понятия на понятие «дознаватель».

По мнению диссертанта, субъектом незаконных действий с материалами судопроизводства должно признаваться любое лицо, способное нести уголовную ответственность; субъектом квалифицированного состава преступления – лицо, использующее процессуальное или служебное положение. Исходя из этого, предлагается новая формулировка ч. 3 ст. 303 УК РФ (см. раздел 1 автореф.).

Определение вины применительно к преступлениям, предусмотренным ч. 1 и 2 ст. 303 УК РФ, не вызывает сложностей – они могут быть совершены только с прямым умыслом. Квалифицированный вид рассматриваемого преступления может быть совершен как умышленно, так и по неосторожности.

Мотив и цель фальсификации доказательств, вопреки имеющимся высказываниям (М.В. Рудов и др.), выступают факультативными признаками состава преступления.

Глава четвертая («Проблемы отграничения фальсификации доказательств от смежных преступлений») охватывает два параграфа.

В параграфе первом раскрыты правила отграничения фальсификации доказательств от преступлений, предусмотренных ст. 292, 325 и УК РФ.

Как уже указывалось, фальсификация доказательств является одной из форм служебного подлога. Согласно правилам конкуренции уголовно-правовых норм содеянное в этом случае охватывается специальной нормой, предусмотренной ст. 303 УК РФ и дополнительной квалификации по ст. УК РФ не требуется. Кроме того, следует иметь в виду, что для служебного подлога мотив выступает обязательным признаком, тогда как для фальсификации доказательств – факультативным.

Целью подделки официальных документов по ч. 1 ст. 327 УК РФ является их использование с тем, чтобы незаконно получить права или освободиться от исполнения обязанностей. Представление же органам предварительного расследования или суду формально даже имеющих указанные признаки подложных документов (например, фальсифицированного листка временной нетрудоспособности, аттестата или диплома об образовании и т.п.), преследует иную цель – нарушить порядок судопроизводства, добиться процессуального решения в интересах виновного (иных лиц).

Представляется необходимым обратить внимание на соотношение ст.

303 и ч. 2 ст. 327 УК РФ, которая предусматривает в качестве одной из целей подделки документов сокрытие другого преступления. Лицо, не обладающее признаками специального исполнителя преступления, предусмотренного ст.

303 УК РФ, совершившее подделку удостоверения или иного официального документа, предоставляющего права или освобождающего от обязанностей, которые приобщены к делу в качестве доказательств по признаку иных документов (например, подделку индивидуальных правовых актов – постановления мэра, губернатора, исполнительно-распорядительных документов иных должностных лиц) с целью скрыть присвоение или растрату и т.п., хотя и посягает на порядок судопроизводства, но по действующему законодательству должно нести уголовную ответственность по ч. 2 ст. 327 УК РФ.

Под признаки данного состава преступления подпадают и аналогичные действия, совершенные подозреваемым (обвиняемым), гражданским ответчиком, потерпевшим, иными лицами, участвующими в судопроизводстве, но не обладающими признаками специального субъекта, предусмотренного ст. УК РФ. Вместе с тем подделка доказательств (официальных документов) с целью сокрытия виновности лица (например, подтверждения алиби подозреваемого), а не самого события преступления, не может быть квалифицирована по ч. 2 ст. 327 УК. При фальсификации доказательств специальным субъектом цель подлога на квалификацию не влияет.

Кроме различий по субъективной стороне и субъектному составу фальсификация доказательств отличается от состава преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 327 УК РФ, и объективной стороной. Подделка официального документа с целью скрыть другое преступление может быть совершена в любое время, начиная с момента совершения скрываемого преступления и до момента его фактического раскрытия. После раскрытия другого преступления скрыть его уже практически невозможно. Фальсификация доказательств по действующему законодательству возможна только после возбуждения уголовного дела на всех стадиях судопроизводства и в течение всего срока хранения уголовного дела. На наш взгляд, особенностью рассматриваемого преступления является его производность (зависимость) от раскрытия и установления всех признаков скрываемого преступления, производство по которому должно завершиться итоговым процессуальным решением. При отсутствии данных о том, что скрываемое деяние является именно преступлением, а не иным правонарушением, нельзя вести речь о квалификации подделки официального документа по ч. 2 ст. 327 УК РФ.

Понятием «фальсификация» не охватываются такие неправомерные действия, как похищение, уничтожение и сокрытие доказательств. В связи с этим лица, совершившие указанные действия, подлежат уголовной ответственности в зависимости от их должностного статуса либо по ст. 285 или 286 УК РФ (дознаватель, следователь, прокурор, судья), либо по ч. 1 ст. УК РФ (подозреваемый, обвиняемый, защитник, свидетель, потерпевший, гражданский истец и гражданский ответчик и др.). При этом квалификация действий должностных лиц, направленных на уничтожение, похищение, сокрытие доказательств, не зависит от вида последних (письменные или вещественные), а предметом посягательства недолжностных лиц могут выступать только письменные доказательства (официальные документы).

Хищение вещественного доказательства, обладающего признаками предмета самостоятельного состава преступления, совершенное должностным лицом, следует квалифицировать по совокупности ст. 286 УК РФ и той, которая предусматривает уголовную ответственность за хищение специального предмета (ст. 164, 221, 226, 229 УК РФ); хищение, совершенное иными лицами, – только по специальной норме.

Параграф второй посвящен вопросам отграничения фальсификации доказательств от смежных составов преступлений, предусмотренных гл.

31 УК РФ.

В ч. 3 ст. 306 УК РФ предусмотрена ответственность за заведомо ложный донос, соединенный с искусственным созданием доказательств обвинения. Фальсификация может быть совершена как в отношении доказательств обвинения, так и защиты, в то время как в указанной норме речь идет об искусственном создании доказательств только обвинения. Кроме того, фальсификация доказательств возможна на любой стадии уголовного судопроизводства, а искусственное создание доказательств обвинения при заведомо ложном доносе возможно только на стадии возбуждения уголовного дела.

Отличаются рассматриваемые составы преступлений и по субъекту. В ч. 2 ст. 303 УК РФ речь идет о специальных субъектах (лицо, производящее дознание, следователь, прокурор и защитник), субъектный состав преступления, предусмотренного ст. 306 УК, является общим.

Определенный интерес представляет вопрос разграничения преступлений, предусмотренных ст. 303 и 307 УК РФ. Они имеют одинаковый объект посягательства, сходны по содержанию и в конечном итоге представляют собой создание и передачу органам правопорядка ложных доказательств. При наличии сговора между следователем и свидетелем (потерпевшим, экспертом, специалистом, переводчиком) о даче последним заведомо ложных показаний (заключения, перевода) с целью создания фальсифицированного доказательства имеются все основания квалифицировать содеянное в соучастии по совокупности преступлений: действия следователя – по ч. 2 ст. 303 и ст.

307 УК РФ со ссылкой на ч. 4 ст. 33 УК РФ (подстрекательство к даче заведомо ложных показаний), а действия свидетеля (потерпевшего, эксперта, специалиста, переводчика) – по ст. 307 и ч. 2 ст. 303 УК РФ со ссылкой на ч. ст. 33 УК (пособничество в фальсификации доказательств) или на основании ч. 4 ст. 34 УК РФ, если свидетель собственноручно напишет свои показания в протоколе допроса.

В случае принуждения участников судопроизводства по уголовному делу к даче заведомо ложных показаний (заключений) со стороны следователя или лица, производящего дознание, действия последних после составления протоколов допросов (заключений), содержащих заведомо ложные сведения, следует квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 302 и ч. 2 ст. 303 УК РФ.

Деяние субъекта фальсификации доказательств, совершенное в соучастии с подставным свидетелем (потерпевшим), направленное на формирование заведомо подложного доказательства (протокола допроса), следует квалифицировать по ст. 303 УК РФ. Действия подставного лица охватываются ч.

5 ст. 33, ст. 303 УК РФ (пособничество в фальсификации доказательств) либо оцениваются по правилам ч. 4 ст. 34 УК РФ, если подставной свидетель (потерпевший) собственноручно написал показания в протоколе допроса.

Подлог объекта исследования, совершенный экспертом, по действующему УК не относится к фальсификации доказательств. Однако сознательное составление экспертом заключения, в основу которого положено заведомо подложное доказательство, содержащее заведомо искаженную информацию (при этом не имеет значения, кем оно фальсифицировано: субъектом расследования, защитником или самим экспертом), представляет собой разновидность заведомо ложного заключения эксперта.

При рассмотрении проблемы соотношения фальсификации доказательств с преступлениями, предусмотренными ст. 299, 300 и 301 УК РФ, необходимо обратить внимание на квалифицированный вид фальсификации доказательств по признаку наступления тяжких последствий (ч. 3 ст. 303 УК РФ). Многие ученые к тяжким последствиям относят и привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности, освобождение подозреваемого (обвиняемого) от уголовной ответственности и заведомо незаконное задержание (В.М. Колесник, Ю.И. Кулешов и др.).

Ряд авторов отмечает, что совершение преступления, предусмотренного ст. 299 УК РФ, возможно в двух формах нарушения процессуального законодательства. Одна из них выражается в том, что следователь, прокурор, дознаватель в основу обвинения кладут законно полученные доказательства, при этом игнорируя другие, оправдывающие доказательства или источники их получения. В этом случае можно вести речь о преступлении, предусмотренном только ст. 299 УК РФ. Вместе с тем составление должностным лицом органа предварительного расследования такого официального документа, как постановление о привлечении в качестве обвиняемого, содержащего заведомо искаженную информацию, является служебным подлогом (ст. 292 УК РФ). Однако действия виновного следует квалифицировать только по ст. УК РФ; норма, содержащаяся в данной статье, выступающей в качестве специальной по отношению к общей норме, закрепленной в ст. 292 УК РФ. Таким образом, преступление, предусмотренное ст. 299 УК, может быть совершено без фальсификации доказательств, так же как и фальсификация доказательств может быть совершена без цели привлечения заведомо невиновного к уголовной ответственности.

Кроме соответствующих должностных лиц по данному же делу субъектом фальсификации может быть и защитник, который фальсифицирует доказательства защиты, несмотря на то, что к уголовной ответственности привлекается заведомо невиновный. Однако защитник может совершить фальсификацию и доказательств обвинения в отношении другого лица, не являющегося его подзащитным. Его действия при таких обстоятельствах полностью охватываются ч. 2 ст. 303 УК РФ.

Преступления, предусмотренные ч. 1 ст. 299 и ч. 2 ст. 303 УК РФ, могут «перерасти» в квалифицированные, если субъект расследования предъявит новое обвинение, переквалифицировав «содеянное» на статью УК, предусматривающую ответственность за совершение тяжкого или особо тяжкого преступления.

На квалификацию преступлений не влияет, невиновно лицо вообще в совершении преступления или невиновно только в том преступлении, которое ему вменяется, а виновно в совершении другого преступления. В случае же если привлеченное к уголовной ответственности лицо независимо от воли субъекта расследования, который полагал, что привлекает заведомо невиновного к уголовной ответственности, окажется на самом деле виновным в данном преступлении, то действия субъекта расследования по направленности умысла формально подпадают под признаки покушения на преступление, предусмотренное ст. 299 УК РФ. На основании ч. 2 ст. 14 УК РФ такие действия лица в силу малозначительности не должны признаваться преступными.

При сговоре между субъектом расследования и иными участниками судопроизводства (потерпевшим, свидетелем, экспертом, специалистом, переводчиком) о фальсификации протокола допроса путем подлога в результате дачи последними заведомо ложных показаний (заключения, перевода) с последующим привлечением заведомо невиновного к уголовной ответственности действия виновных надлежит квалифицировать по совокупности: субъекта расследования – по ст. 299, 303 (составление фальсифицированного протокола, содержащего заведомо ложные сведения) и ч. 3 (или 4) ст. 33 и ст. УК РФ (организация или подстрекательство к даче заведомо ложных показаний (заключений, перевода); иных участников судопроизводства – по ст. 307, ч. 5 ст. 33 и ст. 299 УК РФ (пособничество в привлечении заведомо невиновного к уголовной ответственности) и ч. 5 ст. 33 и ст. 303 УК РФ (пособничество в фальсификации доказательств).

Действия виновного, выразившиеся в вынесении постановления о привлечении в качестве обвиняемого заведомо невиновного лица, в подделке его подписи на данном постановлении об ознакомлении лица с предъявленным ему обвинением, а также в составлении протокола реально не проведенного допроса обвиняемого, следует квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 292, 299 и 303 УК РФ.

Отграничение рассматриваемых преступлений возможно и по субъективной стороне. При совершении преступления, предусмотренного ст. УК РФ, виновный заведомо знает о непричастности лица к совершению инкриминируемого ему преступления. При фальсификации доказательств субъект доказывания может заблуждаться относительно причастности лица к совершению преступления. Более того, виновный может быть уверен, что именно подозреваемый (обвиняемый) совершил расследуемое преступление, и фальсифицированные доказательства лишь помогут быстрее «вывести его на чистую воду» и осудить.

Фальсификация доказательств по уголовному делу возможна и с целью последующего незаконного освобождения от уголовной ответственности лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления. Действия уполномоченного лица, которое на основе сфальсифицированных им доказательств в соответствии со ст. 24 или 27 УПК РФ выносит постановление о прекращении уголовного дела с одновременным прекращением уголовного преследования или уголовного преследования в отношении подозреваемого или обвиняемого без прекращения уголовного дела, следует квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 300 и ч. 2 (ч. 3) ст. 303 УК РФ.

Субъектом преступлений, предусмотренных ст. 300 и 303 УК РФ, названо, в частности, лицо, производящее дознание, субъектный состав незаконного освобождения от уголовной ответственности же субъектного состава фальсификации доказательств.

При наличии сговора между субъектом расследования и защитником о совершении преступления, предусмотренного ст. 300 УК РФ, сопряженного с фальсификацией доказательств, содеянное в соучастии необходимо квалифицировать по совокупности преступлений: следователем – по ст. 300 и ч. 2 ст.

303 УК РФ, а защитником – по ч. 2 ст. 303, ч. 5 ст. 33 и ст. 300 УК РФ (пособничество в незаконном освобождении от уголовной ответственности).

Если субъект доказывания по уголовному делу на основе фальсифицированного им доказательства осуществляет заведомо незаконное задержание подозреваемого, его действия образуют совокупность преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 301 и ч. 2 ст. 303 УК РФ.

При фальсификации доказательств для обоснования незаконного задержания в порядке ст. 91 УПК РФ действия виновного необходимо квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 301 и ч. ст. 303 УК РФ.

Фальсификация доказательств от провокации взятки или коммерческого подкупа отграничиваются по объективной и субъективной сторонам, а также по субъекту преступления. Фальсификация доказательств как оконченное преступление возможна только после возбуждения уголовного дела. Провокация взятки или коммерческого подкупа чаще всего совершается с целью возбуждения уголовного дела.

Намного уже по объему и понятие предмета провокации взятки (коммерческого подкупа), который представляет собой объект материального мира (деньги, ценные бумаги, драгоценности и т.п.). Однако и в этом случае подлогу подвергается не сам предмет провокации, а обстановка «совершенного» преступления, предусмотренного ст. 290 (ст. 204) УК РФ.

Для преступления, предусмотренного ст. 304 УК РФ, обязательным признаком субъективной стороны является специальная цель – искусственное создание доказательств совершения преступления либо шантаж. Субъект фальсификации доказательств по уголовному делу – специальный (лицо, производящее дознание, следователь, прокурор, защитник), а провокации взятки (коммерческого подкупа) – общий.

В Заключении диссертации подводятся итоги исследования, формулируются основные теоретические выводы и положения, определяющие ее научную новизну, а также теоретическую и практическую значимость.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

а) В изданиях, рекомендованных ВАК 1) Вишняков В.В. Отграничение фальсификации доказательств от смежных преступлений, предусмотренных гл. 31 УК РФ / В.В. Вишняков // «Черные дыры» в Российском законодательстве. 2007. № 1 (0, 3).

2) Вишняков В.В. Проблемы объекта фальсификации доказательств / В.В. Вишняков // Состояние и перспективы развития юридической науки и практики: материалы Международной науч.-практ. конференции, посвященной 75-летию Удмуртского госуниверситета. 30–31 марта 2006. Ижевск, 2006. Ч. 4. (0, 75).

3) Вишняков В.В. Проблемы предмета фальсификации доказательств по гражданскому делу / В.В. Вишняков // Состояние и перспективы развития юридической науки и практики: материалы Международной науч.-практ.

конференции, посвященной 75-летию Удмуртского госуниверситета. 30– марта 2006. Ижевск, 2006. Ч. 4. (0, 5).

4) Вишняков В.В. Эволюция уголовно-правового запрета фальсификации доказательств / В.В. Вишняков // Вестник УдГУ. № 1. 2007 (0, 75).

5) Вишняков В.В. Проблемы отграничения фальсификации доказательств от преступлений, предусмотренных ст. 292, 325 и 327 УК РФ / В.В.

Вишняков // Вестник УдГУ. № 1. 2007 (0, 5).