На правах рукописи

Мантров Юрий Николаевич

Государственная политика России

по управлению и развитию университетов

в первой трети XIX века

Специальность 07.00.02 – Отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание учёной степени

кандидата исторических наук

Москва – 2007

2 Диссертация выполнена на кафедре истории и политологии Государственного университета управления

Научный руководитель Корчагова Марина Николаевна доктор исторических наук, профессор

Официальные оппоненты Бородай Александр Дмитриевич доктор исторических наук, профессор Репников Александр Витальевич доктор исторических наук

Ведущая организация Институт переподготовки и повышения квалификации Московского государственного университета имени М.В.Ломоносова.

Защита состоится 25 мая 2007 г. в 14 часов на заседании Диссертационного совета К 212.049.03 в Государственном университете управления по адресу: 109542, г. Москва, Рязанский проспект, 99, зал Учёного совета.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Государственного университета управления по адресу: г. Москва, Рязанский проспект, 99.

Автореферат разослан 25 апреля 2007 г.

Учёный секретарь Диссертационного совета, кандидат философских наук, доцент А.В.Лопарев I.

Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования. Образование и наука – важнейшие компоненты социокультурной сферы. Их значение возрастает параллельно с усложнением задач, которые решает общество, и особенно большую роль наука и образование стали играть в последнее столетие. Развитие науки, подготовка кадров специалистов и воспитание нового поколения теснейшим образом переплелись между собой.

Глубокие политические и социально-экономические изменения в развитии России последних полутора десятилетий вынуждают приводить науку и образование в соответствие новым реалиям. При формировании государственной политики по отношению к науке и образованию необходимо учитывать положительные и отрицательные результаты ее проведения в прошлом. Изучение национального исторического опыта должно помочь лучшему пониманию диалектики процессов, происходящих в отечественной научнообразовательной сфере, выявить характерные для нее черты и особенности в сравнении с аналогичной сферой в других странах.

На определенной стадии развития общества и государства возникает потребность в кадрах специалистов и ученых. Для удовлетворения этой потребности создается система образовательно-научных учреждений. Для российской истории процесс становления такой системы относится к ХVIII – ХIХ вв. Он отличался длительностью и противоречивостью.

Несмотря на такие серьезные сдвиги, как основание Академии наук (1725), открытие ряда высших специализированных учебных заведений (прежде всего военных) и первых университетов (Академического при Академии наук в 1725 г. и Московского в 1755 г.), появление сети средних учебных заведений (на исходе ХVIII в.), к началу ХIХ в. создание системы научно-образовательных учреждений не было завершено.

Дифференциация начального, среднего и высшего образования в России в начале ХIХ в. была только поставлена в повестку дня; среднее образование ожидало своего оформления, которое произойдет лишь при Александре I; до выделения начального образования было далеко. Научная работа была сосредоточена в Академии наук, Московском университете и некоторых специализированных высших учебных заведениях (например, в Медикохирургической академии). Задачи по созданию сети университетов и определению их места в системе учреждений науки и образования были реально решены в первой трети XIX в.

Проследить возникновение и начальный период развития университетов необходимо для понимания многих сторон исторического развития России в XIX в.: социальной, политической, культурной. Проанализировать ситуацию, в которой были избраны и скорректированы принципы учебной и научной деятельности, положенные в основу дальнейшего развития российских университетов на два века вперед, важно для понимания традиций университетского управления, современного поиска и выбора оптимальной модели работы университетов.

Университеты являются составной частью единой сети учебных заведений, главный принцип которой – преемственность между учебными заведениями в обучении. Основы этой сети были заложены именно в первой трети XIX в.

Возникающая в первой трети XIX в. университетская среда способствовала формированию нового социального и культурного слоя – интеллигенции. При этом процесс шёл не механически, он отражал в себе общие тенденции в социально-экономических и политических процессах России того времени. Университетская среда воздействовала на распространение демократических представлений и взглядов. Из неё впоследствии вышли либералы, революционные демократы, народники, марксисты.

Исследование государственной политики по управлению и развитию университетов в начальный период их истории актуализируется такими факторами, как существенное значение науки и образования в жизни общества и государства, потенциальные возможности их влияния на развитие страны, перспективы развития науки и образования в современной России.

Отношения между государством и университетами можно рассматривать и как частный случай взаимоотношений государства и общества. Место и роль университетов в жизни страны демонстрируют состояние общества, степень его развитости, автономности по отношению к государству. Исследование соотношения «государство – университеты»

позволяет выявить, насколько государство учитывало интересы общества в первой трети XIX в., насколько общество было готово их отстаивать перед лицом государства.

Изучение обозначенной проблемы также вызывается необходимостью адекватного и объективного отражения государственной политики в отношении науки и образования в первой трети XIX в. Исследователи предпочитают уделять внимание преимущественно социальным и политическим проблемам этого времени. Поэтому вполне целесообразно для заполнения возникшего пробела обратиться к изучению названной темы, находящейся зачастую вне поля зрения исследователей.

Степень разработанности темы. Историография истории российских университетов включает различные по виду и характеру работы.

В начальный период её становления из печати выходили работы, посвященные в основном истории отдельных университетов (среди них сочинения С.П.Шевырева, П.А.Плетнёва, В.Я.Шульгина, В.В.Григорьева, М.Ф.Владимирского-Буданова, Н.П.Загоскина, Д.И.Багалея, Н.Ф.Сумцова, В.П.Бузескула, М.К.Корбута и других). Издание таких трудов, индивидуальных и коллективных, нередко было приурочено к юбилейным датам в истории университетов. Хронологически они охватывали весь период существования университета и по большей части имели описательный характер, что не умаляет их значения, прежде всего с точки зрения привлечения авторами богатого фактографического материала, послужившего важным подспорьем для последующих исследований. Хотя авторы указанных работ не могли обойти вниманием проблему государственной политики в университетском вопросе в исследуемый нами период, вопросы создания и образовательной политики государства.

Показателен также тот факт, что по большей части в сфере интереса исследователей были проблемы развития российских университетов во второй половине ХIХ – начале XX вв., в меньшей степени – во второй четверти XIX в. Исключение составляла тема основания Московского университета в середине XVIII в. Возникновение же университетской сети, включавшей не один Московский, а целую группу университетов, основанных в начале XIX в., оформление университетских уставов, формирование университетского самоуправления, роль государства в решении перечисленных задач – эти вопросы обычно оставались вне поля зрения учёных.

правительства Александра II в сфере просвещения, центральное место в которых занимали подготовка и принятие нового университетского устава 1863 г. В этот период были изданы работы известных в то время университетских учёных и преподавателей: В.С.Иконникова, Н.И.Пирогова, В.И.Герье. В этих работах поднимались острые, злободневные на тот момент вопросы университетского управления, разбирались достоинства и недостатки старых и нового уставов, и тем самым впервые серьёзно ставились проблемы государственной политики в университетской сфере. Шевырев С.П. История императорского Московского университета. М. 1998; История Московского университета. Т. 1. М. 1955; Загоскин Н.П. История Казанского университета. Тт. 1 – 4. Казань. 1902 – 1904;

История Казанского университета имени В.И. Ульянова-Ленина (Материалы к обсуждению). Казань. 1954;

Багалей Д.И., Сумцов Н.Ф., Бузескул В.П. Краткий очерк истории Харьковского университета за первые сто лет его существования (1805 – 1905). Харьков. 1906; Харьковский государственный университет имени А.М.

Горького за 150 лет. 1805 – 1955. Харьков. 1955; Плетнёв П.А. Первое двадцатипятилетие императорского Санкт-Петербургского университета. СПб. 1844; Григорьев В.В. Императорский Санкт-Петербургский университет в течение первого пятидесятилетия его существования. СПб. 1870; История Ленинградского университета. Очерки. 1819–1969. Л. 1969; Шульгин В.Я. История императорского университета Святого Владимира. СПб. 1860; Владимирский-Буданов М.Ф. История императорского университета Святого Владимира. Т. 1. Киев. 1884; Iсторiя Кiевського университету. 1834 – 1959. Киев. 1959.

Багалей Д.И. Опыт истории Харьковского университета. Тт. 1 – 2. Харьков. 1891 – 1903; Корбут М.К.

Казанский государственный университет имени В.И. Ульянова-Ленина за 125 лет. Т. 1. Казань. 1930.

Иконников В.С. Русские университеты в связи с ходом общественного образования // Вестник Европы. 1876.

Кн. 10, 11; Пирогов Н.И. Университетский вопрос. СПб. 1863; Герье В.И. Университетский вопрос // Вестник Европы. 1873. Кн. 4; он же. Свет и тени университетского быта // Вестник Европы. 1876. Кн. 2.

Во второй половине ХIХ – начале XX вв. появился ряд работ, освещавших вопросы истории университетов и их взаимоотношений с государством с либеральных позиций.

Большой интерес, с точки зрения темы нашего исследования, представляют работы М.И.Сухомлинова, Н.Я.Аристова, А.В.Никитенко, М.К.Любавского, Д.М.Щепкина, М.Г.Устрялова, Н.Н.Булича, С.Г.Сватикова, А.А.Кизеветтера, С.П.Мельгунова, К.К.Фойгта и ряда других авторов. Появляются первые работы, посвящённые истории российских университетов как целостной системы. Их авторы сосредоточили внимание на эволюции организационного устройства университетов, исследовали проблемы в развитии университетского образования.

Историю основания Киевского университета Святого Владимира и Харьковского Д.И.Багалей.2 М.Ф.Владимирский-Буданов широко поставил вопрос о роли государства в создании и развитии Киевского университета. По мнению автора, открытие университета в Киеве в 1834 г. диктовалось в первую очередь государственными интересами, поскольку новый университет должен был компенсировать закрытие двух других – Варшавского и Виленского. Другой исследователь, Д.И.Багалей, обратил внимание на более заметную роль общества в организации Харьковского университета. В то же время автор доказывает, что импульс, давший начало университету, исходил от государства, как и в большинстве случаев.

Отмечая инициативу государства в создании Казанского университета, Н.П.Загоскин и Н.Н.Булич уделили основное внимание сложностям, которыми сопровождалось его становление, с одной стороны, противоречивости государственной политики по отношению к этому университету – с другой. Оба автора считали, что период попечительства М.Л.Магницкого в Казанском университете отмечен скорее отрицательными результатами, чем положительными. Среди работ, изданных на рубеже XIX – XX вв., привлекают внимание обзорные изложения истории системы образования в России. Это «Исторический обзор деятельности Сухомлинов М.И. Русские университеты, учреждённые в начале царствования императора Александра I.

СПб. 1865; он же. Материалы для истории образования в России в царствование императора Александра I // В его книге: Исследования и статьи по русской литературе и просвещению. Т. 1. СПб. 1889; Аристов Н.Я.

Состояние образования в России в царствование Александра I. Киев. 1879; Никитенко А.В. Рунич и Петербургский университет // Журнал Министерства народного просвещения. Январь; Любавский М.К.

Московский университет в 1812 г. М. 1913; Щепкин Д.М. Московский университет в половине двадцатых годов // Вестник Европы. 1903. Т. 4. Кн. 7; Сватиков С.Г. Русские университеты и их историческая библиография. Петроград. 1915; Фойгт К.К. Историко-статистические записки об императорском Харьковском университете и его заведениях до 1859 г. Харьков. 1859.

Владимирский-Буданов М.Ф. История императорского университета Святого Владимира. Т. 1. Киев. 1884;

Багалей Д.И. Опыт истории Харьковского университета. Т. 1. Харьков. 1891.

Загоскин Н.П. История Казанского университета. Т. 1. Казань. 1902; Булич Н.Н. Из первых лет Казанского университета (1805 – 1819). Чч. 1 – 2. Казань. 1887 – 1891.

Министерства народного просвещения» С.В.Рождественского, подготовленный к столетнему юбилею Министерства, и вышедший из печати несколькими годами раньше «Исторический обзор мер по высшему образованию в России» П.Ферлюдина. Обе работы обильно насыщены фактическим материалом, помогающим лучше понять многие проблемы университетского образования в XIX в. Исследованию процессов, протекавших в университетской среде в первой трети XIX в., государственной политики по отношению к университетам в этот период, посвятили свои работы в начале XX в. известные историки А.А.Кизеветтер и С.П.Мельгунов.2 Оба автора в целом негативно оценивали роль государства в решении задач по созданию и развитию университетов, хотя и не отрицали отдельных достижений в этой области. Так, А.А.Кизеветтер высоко оценивал уровень подготовленности университетских уставов 1804 г.

для своего времени, но считал незначительным их влияние на ситуацию в российских университетах, отмечал преобладание присущего для России бюрократического администрирования в сфере образования. В результате многие положительные стороны деятельности университетов, по мнению учёного, сводились на нет, даже если сама государственная политика в сфере образования преследовала благие цели.

Исследованию внутренней жизни университетов посвятил свои работы другой историк – С.П.Мельгунов. Основное внимание учёный уделил тем сторонам государственной политики, которые не только не способствовали деятельности университетов, но, напротив, стесняли её.

В целом работы С.П.Мельгунова и А.А.Кизеветтера были заметным шагом в изучении вопроса. В то же время, с нашей точки зрения, убедительного объяснения приводимым фактам историки не дали, нередко подменяли его публицистическими пассажами.

П.Н.Милюков посвятил рассматриваемому вопросу несколько страниц известных «Очерков по истории русской культуры». Автор «Очерков» отмечал неподготовленность российского общества к восприятию многих нововведений, исходивших от правительства, в том числе в сфере университетского образования, подчёркивал ведущую роль государства в создании университетов. В то же время сама государственная политика в сфере университетского образования не стала предметом специального исследования учёного. Что касается исследований советских историков, то они по преимуществу затрагивали вопросы студенческого движения, которое признавалось одним из важных направлений освободительного движения в России, а также роль университетов в социальноРождественский С.В. Исторический обзор деятельности Министерства народного просвещения (1802–1902).

СПб. 1902; Ферлюдин П. Исторический обзор мер по высшему образованию в России. Вып. 1. Саратов. 1894.

Кизеветтер А.А. Исторические очерки. М. 1912; Мельгунов С.П. Из истории студенческих обществ в русских университетах. М. 1904.

Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. Т. 2. Ч. 2. М. 1994.

политической борьбе в целом во второй четверти XIX – начале XX вв. Правительственная политика в университетской сфере в названный период в этих работах традиционно оценивалась в целом как реакционная. В 1970 – 1980-е гг. подходы к изучаемой проблеме постепенно становились более скорректированными, оценки более взвешенными. Авторы приходили к выводу, что для государственной политики по отношению к университетам характерна противоречивость и неоднозначность.

Ленинградского) университета, дававших возможность составить более полную картину его становления и развития, публиковался в продолжающемся сборнике очерков по истории этого высшего учебного заведения.2 К сожалению, вопросы, касающиеся выбранного в диссертации периода и ракурса, затрагивались в данном издании редко. Исключение составляет статья Е.М. Косачевской «М.А. Балугьянский в Петербургском университете», в которой впервые дана объективная характеристика деятельности первого ректора университета. В публикациях 1990 – 2000-х гг. представлены новые подходы к проблеме. По-новому стала оцениваться роль С.С.Уварова в выборе пути развития российских университетов, были пересмотрены оценки позиции правительства по отношению к университетам после создания Министерства духовных дел и народного просвещения в 1817 г. и в начале царствования Николая I. Более объективно, с новых позиций исследуется деятельность консервативно настроенных администраторов, в первую очередь М.Л.Магницкого. В последнее время издан ряд работ, посвященных истории высшего образования в России,6 в том числе истории университетов.7 Появились лекционные курсы, посвящённые См.: Орлов В.И. Студенческое движение Московского университета в XIX столетии. М. 1934; Егоров Ю.Н.

Реакционная политика царизма в вопросах университетского образования в 30 – 50-е гг. XIX в. // Научные доклады высшей школы. Исторические науки. 1960. № 3.

Очерки по истории Ленинградского университета. Тт. 1 – 6. Л. 1962 – 1987; Очерки по истории СанктПетербургского университета. Т. 7. СПб. 1997.

Очерки по истории Ленинградского университета. Т. 1. Л. 1962.

Драгомир В.В. К вопросу о полемике по проблеме роли С.С.Уварова в истории России // Личность, общество и власть в истории России: системный компаративный анализ. М. 1998.

Муратов Р.Р. Ревизия Казанского университета М.Л.Магницким в 1819 году. Казань. 1996; Минаков А.Ю.

М.Л.Магницкий: к вопросу о биографии и мировоззрении предтечи русских православных консерваторов // Консерватизм в России и мире: прошлое и настоящее. Сборник научных трудов. Выпуск 1. Воронеж. 2001;

Боханов А.Н. и др. Российские консерваторы. М. 1997.

Момот А.И., Савельев А.Я. и др. Высшее образование в России: очерк истории до 1917 г. М. 1995; Змеев В.А. Эволюция высшей школы Российской империи. М. 1998.

Момот А.И., Хотеенков В.Ф., Господарик Ю.П. и др. История университетского образования в дореволюционной России. М. 1993; Ляхович Е.С., Ревушкин А.С. Университеты в истории и культуре дореволюционной России. Томск. 1998; Российские университеты в XIX – начале XX века. Сборник научных статей. Вып. 1 – 2. Воронеж. 1993 – 1996; Российские университеты в XVIII – XX веках. Сборник научных статей. Вып. 3 – 5. Воронеж. 1998 – 2000.

как истории университетов в целом, так и отдельным российским университетам.1 В то же время всё большее число исследователей обращается к изучению начального периода истории университетов и к вопросу их взаимоотношений с государством.2 Многие из новых подходов и оценок представлены в коллективной монографии, посвящённой Московскому университету. становления системы университетского образования в России в первой половине ХIХ в. Рассмотрены вопросы создания кафедр, факультетов, разработки учебных программ и курсов, развития методик преподавания и контроля знаний студентов.

Ряд вопросов, связанных с государственной политикой в сфере высшего образования в первой трети ХIХ в., рассматривается в диссертационных исследованиях последнего времени. Так, А.Г.Ершов уделяет значительное внимание использованию опыта, накопленного Московским университетом за первое столетие своего существования, для основания новых университетов в первой трети ХIХ в. С точки зрения автора, формируя государственную систему образования, государство учитывало успешные и неудачные начинания в практике Московского университета. Автор другой диссертационной работы Д.А.Захаратос посвятил своё исследование созидательной функции такого института в образовательной сфере, как Московский учебный округ, причём именно в интересующий нас период – первую треть ХIХ в. В этой диссертации подробно исследуется роль и деятельность Московского университета как административно-учебного центра округа. Несмотря на появление целого ряда научных публикаций по интересующей нас проблеме, можно констатировать, что обобщающего исследования вопроса о политике государства в отношении университетов в первой трети XIX в. до настоящего времени не проводилось. Названный период остается наименее изученным в истории российских университетов.

Аврус А.И. История российских университетов. Курс лекций. Саратов. 1998 (переизданы под названием:

Аврус А.И. История российских университетов. Очерки. М. 2001); Андреев А.Ю. Лекции по истории Московского университета. 1755 – 1855. М. 2001.

Попов О.В. Из истории подготовки общего устава российских университетов 1835 года // Российские университеты в XVIII – XX веках. Сборник научных статей. Вып. 3. Воронеж. 1998.

Университет для России. Тт. 1 – 2. М. 2000 – 2002.

Петров Ф.А. Российские университеты в первой половине XIX века. Формирование системы университетского образования. Кн. 1 – 3. М. 1998 – 2000.

Ершов А.Г. Влияние Московского университета на развитие государственной системы образования в России (1755 – середина XIX века). Диссертация на соискание учёной степени кандидата исторических наук. М. 2003.

Захаратос Д.А. Московский учебный округ в 1804 – 1835 годах: создание государственной системы образования и подготовка педагогических кадров. Диссертация на соискание учёной степени кандидата исторических наук. М. 2003.

Очерки по истории Ленинградского университета. Т. 6. Л. 1989. С.5.

Объектом исследования является процесс становления и развития университетов в России в первой трети XIX в.

Предмет исследования – государственная политика по управлению и развитию университетов в первой трети XIX в.

Хронологическими границами работы являются годы 1802 – 1835. В 1802 г.

вступивший незадолго до этого на трон Александр I создает в числе других Министерство народного просвещения, которое сразу приступает к работе по созданию сети университетов в России и подготовке университетского законодательства. В 1835 г. начальный, «инкубационный» период существования университетов России завершается изданием общего университетского устава, пришедшего на смену прежнему порядку управления и деятельности университетов. Таким образом, исследуемая проблема охватывает время между двумя радикальными сменами университетского законодательства.

Географические рамки связаны со спецификой исследуемой проблемы. В первой трети XIX в. в Российской империи существовало 9 университетов: Санкт-Петербургский, Московский, Казанский, Киевский (официально – Святого Владимира; открыт в 1834 г.), Харьковский, Дерптский, Гельсингфорсский (до 1827 – Абоский; официально – Александровский), Варшавский (официально – Александровский) и Виленский (два последних закрыты после восстания 1830 – 1831 гг. в Царстве Польском).

Однако в диссертационной работе речь пойдет только о русских университетах. В то время так было принято называть учебные заведения с преподаванием на русском языке. К ним относились Санкт-Петербургский, Московский, Казанский, Киевский и Харьковский университеты.1 Именно эти университеты непосредственно занимались подготовкой национальных кадров учёных и специалистов. Поэтому диссертационная работа посвящена исследованию политики государства по отношению в первую очередь к названным университетам.

Научная гипотеза исследования состоит в том, что, с точки зрения автора, более гибкая политика правительства, учитывающая интересы разных слоёв населения, с одной стороны, и поддержка этой политики обществом с другой – являются главными условиями эффективности проводимых реформ в сфере образования.

Целью диссертационного исследования является комплексное исследование государственной политики России по отношению к университетам в первой трети XIX в.

Реализация поставленной цели предусматривает решение ряда исследовательских задач:

В Дерптском университете преподавание велось на немецком языке, в Гельсингфорсском – на шведском и финском, в Варшавском и Виленском – на польском.

1) дать анализ особенностей процесса учреждения новых университетов в названный период;

2) исследовать роль государства в решении вопросов об открытии новых университетов и создании сети университетов в стране, в обеспечении названных учебных заведений материальной базой и научно-педагогическими кадрами;

3) показать, как менялась политика государства по отношению к университетам в обозначенный период, и определить причину этих изменений;

4) изучить порядок управления университетами и выявить причины и характер изменений этого порядка на протяжении первой трети XIX в.;

5) выявить общие тенденции и особенности государственной политики России по управлению и развитию университетов.

Теоретико-методологическая основа исследования включает принципы историзма, системности, объективности, научности, всесторонности и конкретности, предполагающие непредвзятость подхода к изучению проблемы и учёт многофакторности исторического процесса, а также использование методов сравнительно-исторического, хронологического и других.

послужили:

1) изданные нормативные документы (уставы, положения, указы, инструкции, касающиеся университетского управления);

2) неизданные материалы, хранящиеся в Российском Государственном Историческом архиве: протоколы заседаний Комиссии об учреждении училищ (фонд 731), Главного правления училищ (фонд 732), материалы Департамента народного просвещения (фонд 733), канцелярии Министерства народного просвещения (фонд 735); материалы, хранящиеся в Центральном историческом архиве г. Москвы – фонд Московского университета (418);

3) опубликованные свидетельства современников.1 Среди последних сведения по интересующей автора проблеме встречаются в воспоминаниях бывших студентов первой трети XIX в. об их пребывании в университете: А.И.Герцена, Н.И.Пирогова, И.Ф.Тимковского, В.Я.Костенецкого, Н.Н.Мурзакевича – в Московском, Ф.Фортунатова – в Санкт-Петербургском, С.Т.Аксакова – в Казанском. См.: Ленинградский университет в воспоминаниях современников. Т. 1. 1819–1895. Л. 1963; Московский университет в воспоминаниях современников (1755–1917). М. 1989; Русские мемуары. М. 1990.

Герцен А.И. Былое и думы. Т. 1. М. 1969; Пирогов Н.И. Вопросы жизни. Дневник старого врача // Сочинения. Т. 2. СПб. 1900; Тимковский И.Ф. Записки // Русский архив. 1874. Кн. 1. № 6; Мурзакевич Н.Н.

Записки // Русская старина. 1887. Февраль; Костенецкий В.Я. Воспоминания // Русский архив. 1887. Ч. 1;

Фортунатов Ф. Воспоминания о Санкт-Петербургском университете за 1830–1833 гг. // Русский архив. 1888. Ч.

III.

Научная новизна и теоретическая значимость исследования состоит в следующем:

– впервые комплексно исследована государственная политика России в сфере университетского образования в первой трети XIX в. как в хронологическом, так и географическом аспектах;

– выявлены политические и административно-управленческие проблемы университетской политики в России в первой трети XIX в.;

– исследован процесс становления и начальный этап развития сети университетов в стране, выявлены положительные и отрицательные стороны вмешательства государства в административную, научную и педагогическую деятельность университетов;

– рассмотрен опыт и дана авторская оценка использования университетской модели, заимствованной из зарубежной практики;

– период 1802 – 1835 гг. рассмотрен как непрерывный и законченный этап в истории российских университетов, выявлены отличительные черты этого этапа и характерные для него особенности.

На защиту выносятся следующие основные положения:

1. Основным фактором процесса становления университетской системы в России в первой трети XIX в. была государственная политика в сфере образования. Формы управления и контроля государства за деятельностью университетов в России прошли в первой трети XIX в. определённую эволюцию. Она заключалась в постепенном отказе государства от сохранения и развития в университетах принципов автономии и переходе к авторитарным методам управления.

2. Роль государства была решающей в вопросах учреждения новых университетов, их финансирования, обеспечения кадрами учёных и преподавателей, контингентом учащихся.

Только в редких случаях общество пыталось играть самостоятельную роль в решении перечисленных проблем. При заданности процесса становления университетов сверху, безынициативности общества не получалось ожидаемых государством результатов. Это, в свою очередь, влекло к непоследовательности дальнейшей университетской политики государства.

3. В первой трети ХIХ в. происходил тщательный отбор наиболее отвечающих российским условиям и специфике элементов европейской системы университетского образования и науки. Наибольшие трудности вызывало приспособление заимствованного в европейской практике университетского самоуправления к привыкшему к чиновничьему всевластию российскому обществу. На всем протяжении первой трети ХIХ в. продолжалось соперничество демократических начал, заложенных в форме самоуправления в университетскую систему, и проявлений администрирования и авторитаризма.

4. При всём несовершенстве системы высшего образования в России в начале XIX в.

правительству удалось создать основы единой сети учебных заведений, главная особенность которой – преемственность между учебными заведениями в обучении: училище – гимназия – университет.

5. Изменение политики государства по отношению к университетам выражалось в том, что приоритет все больше отдавался подготовке узких специалистов, а не воспитанию интеллектуальной и духовной элиты общества. Жесткая регламентация университетской жизни и деятельности зачастую сковывала творческий потенциал ученых и преподавателей;

мелочность и придирчивость, наблюдавшаяся в деятельности попечителей, приводила к снижению уровня научной и учебной работы.

6. В течение первой трети XIX в. изменился взгляд государства на университеты как элемент политической жизни страны. В начале периода деятельность университетов связывалась исключительно с образованием и наукой, с просвещением и подготовкой кадров, и не имела в глазах властей никакого отношения к политике. Но постепенно центральная власть приходила к осознанию определяющего влияния университетов на политическое воспитание молодёжи. Осознание этого факта вело не только к усилению контроля за политической благонадёжностью преподавателей и студентов, но также к постепенной ликвидации университетской автономии и ограничению университетского образования профессиональной специализацией.

7. Научные теории, излагаемые в университетских лекциях в первой трети XIX в., содержали в себе либеральные идеи, в которых консерваторы справедливо усматривали опасность разрушения традиционных нравственных ценностей, размывания моральных устоев общества. Стремление оградить студенческую молодёжь от воздействия этих идей, выразившееся в судебных преследованиях ряда преподавателей университетов, было проявлением своеобразной защитной реакции государства на проникновение чуждых традиционному обществу либеральных взглядов и ценностей.

Практическая значимость проведённого исследования заключается в возможности использования фактического материала, содержащегося в работе, в преподавательской деятельности: для подготовки курса лекций, семинарских занятий, учебников и учебных пособий по отечественной истории, спецкурсов по истории культуры и образования в России.

Диссертационная работа акцентирует внимание на результатах и последствиях непродуманных действий в образовательной политике. Сделанные в ней выводы будут способствовать более глубокому пониманию особенностей отечественной образовательной сферы и решению современных проблем образования.

Диссертация включает введение, три главы, заключение, список использованных источников и литературы.

Во введении даётся обоснование актуальности диссертационного исследования, формулируются объект, предмет, цель и задачи исследования, его методологические основы, рассматривается степень научной разработанности темы, раскрывается научная новизна выносимых на защиту положений. Приводится мнение соискателя о теоретической и практической значимости научно-квалификационной работы.

В первой главе – «Обновление университетской политики государства в начале ХIХ в. Создание сети университетов» – рассматривается период 1802 – 1815 гг., который показал, что открытие новых университетов в России того времени было сопряжено с рядом трудностей, порожденных присущими российской действительности факторами.

К числу таких объективных факторов автор диссертационного исследования относит различие между российским обществом и европейским. В Европе возникновение университетов в свое время было продиктовано потребностями, которые ощутило прежде всего общество, а уже затем – государство. Университетское самоуправление возникло там естественно, а не насаждалось искусственно, как в России, в форме элемента «просвещенного абсолютизма». Поскольку в Европе университеты открывались в интересах общества и по общественной инициативе, на общество ложилась и задача их содержания. В России же университеты оказывались статьей государственных расходов.

В § 1 – «Радикальные преобразования в университетской сфере в 1802 – 1805 гг.» – рассмотрено состояние университетской сферы к началу ХIХ в., причины реформ, приведших к открытию новых университетов, введению университетских уставов и университетской автономии, трудности и противоречия, с которыми столкнулись реформаторы при создании сети университетов в стране.

Автор предлагает такое объяснение одновременного открытия нескольких новых университетов в России в начале XIX в.:

1) правительство Александра I стремилось продолжить политику Екатерины II в сфере просвещения, вытекавшую из задач «просвещённого абсолютизма», и реализовать её планы, касающиеся университетов;

2) правительство нуждалось в подготовке кадров для управления империей и, в частности, для проведения планируемых реформ;

3) правительству требовались учебные заведения, которые могли бы послужить одновременно административными звеньями системы образования.

Стремление решить перечисленные задачи легло в основу государственной политики по отношению к университетам в начале царствования Александра I.

В диссертации отмечается, что понимание этих задач существовало ещё до реформ Александра I. Требование образовательного ценза для занятия государственной должности выдвигалось уже при Екатерине II: в 1765 г. профессора Московского университета настаивали на признании университетского экзамена необходимым условием для поступления на государственную службу.

В диссертации раскрываются причины пассивности общества по отношению к открытию новых университетов. Эти причины автор видит в том, что уровень гражданской зрелости российского общества того времени ещё не достиг стадии, когда высшее образование становится неотъемлемым качеством и потребностью общественной элиты.

В дворянской среде высшее образование не было престижным: для подготовки к военной карьере университет не требовался, на государственной службе также не существовало прямой зависимости между образовательным уровнем и служебной карьерой.

Интерес представляет точка зрения Н.М.Карамзина, высказанная знаменитым российским историографом в «Записке о древней и новой России». Полемизируя со М.М.Сперанским, подготовившим по поручению Александра I план государственных преобразований в России, Карамзин обратил внимание на нежелание русских дворян учиться: «В Лейпциге, в Гёттингене надобно профессору только стать на кафедру – зал наполнится слушателями. У нас нет охотников для высших наук». Таким образом, общество не видело необходимости в повышении образовательного уровня своих членов и не выступило инициатором создания системы университетского образования.

В целом, несмотря на более высокую подготовленность государства и общества к созданию университетского образования в начале XIX в. по сравнению с серединой XVIII, всё же стремление к этой цели оказалось недостаточно сильным, чтобы её достигнуть.

Следствием слабой восприимчивости общества к потребностям образования была ограниченность средств, вкладываемых в развитие просвещения, и, соответственно, половинчатость в выполнении решений по созданию и развитию университетов.

В диссертации делается вывод о противоречивости итогов деятельности правительства по созданию университетов в 1802 – 1805 гг. С одной стороны, основанные в Казани, Харькове и Санкт-Петербурге (педагогический институт) учебные заведения могли послужить и, как подтвердилось впоследствии, действительно послужили серьезной базой Карамзин Н.М. Записка о древней и новой России в её политическом и гражданском отношениях. М. 1991. С.

66.

для превращения их в настоящие университеты. С другой стороны, исполнение решения об открытии университетов как центров учебных округов не было доведено до конца: не был открыт университет в столице, не являлось фактически университетом учебное заведение в Казани, с некоторой натяжкой можно было считать университетом высшее учебное заведение, открытое в Харькове.

Нельзя сказать, что усилия правительства и, в частности, Министерства народного просвещения в 1802 – I805 гг. были бесплодными. Но радикальная попытка создать за короткий срок практически на пустом месте сеть университетов, развитую систему университетского образования, не могла достичь своей цели.

В диссертации рассмотрены основополагающие документы, на которые опиралась реформа – «Предварительные правила народного просвещения» от 24 января 1803 г., утвердительные грамоты и уставы Московского, Казанского и Харьковского университетов 1804 г.

При подготовке уставов 1804 г. их авторы постарались отразить в них принципы управления, характерные для немецких университетов. Университеты Германии были в то время лучшими по уровню развития науки и качеству преподавания. Преимущественно оттуда были приглашены профессора из-за недостатка русских учёных и преподавателей при открытии Казанского и Харьковского университетов. По нашему мнению, разработчики уставов руководствовались мыслью, что введение в отечественных университетах порядков, установленных в немецких университетах, должно соответственно вывести научную работу и преподавание в России на тот же уровень, какого они достигли в Германии.

Автор провёл сравнение Проекта Московского университета 1755 г., служившего юридической основой деятельности этого учебного заведения, и уставов 1804 г., и пришёл к выводу, что их тексты показывают и наличие определённой преемственности, и эволюцию подходов к решению вопросов управления университетами и организации их деятельности, демонстрируют расширение прав и возможностей университетов.

В диссертации делается вывод, что отличительной особенностью государственной политики по отношению к университетам следует считать предоставление университетам широкой автономии. Достаточно сказать, что, согласно уставам 1804 г., университет обладал судебной автономией, в рамках которой профессора несли ответственность только перед университетским судом (включавшим три инстанции: ректор – правление – совет). Учитывая уровень правосознания рассматриваемого времени и состояние судебной системы, её сословность, можно утверждать, что университеты получили весьма серьёзные права в сфере судопроизводства, позволявшие выгодно выделить эти учебно-административные заведения из существовавших в то время институтов.

Важное значение имели положения уставов 1804 г. о создании в университете цензурного комитета в составе деканов факультетов. Ведению этого комитета подлежали все издания в учебном округе, что фактически означало передачу цензуры в распоряжение наиболее подготовленной в интеллектуальной сфере корпорации – ученых.

В истории отечественной цензуры нет другого такого периода, когда бы цензурный контроль осуществляли не чиновники, а учёные. Не снижает важности этого обстоятельства даже тот факт, что сами учёные как университетские преподаватели в то время также юридически включались в состав чиновничества. Зато приобретает значение другое обстоятельство – уровень подготовленности самих учёных для решения цензурных задач.

Несмотря на перечисленные факты, преждевременно, по нашему мнению, принимать их как свидетельства заметного возрастания роли науки и высшего образования в жизни общества, растущего значения университетов. В действительности речь могла идти лишь об изменении представлений носителей верховной власти о роли и значении университетов, а не о росте их влияния в обществе.

Университеты были созданы (чуть ли не навязаны обществу) государством, и фактически оказались частью государственного аппарата, выполняющей функции управления сферой образования, науки, цензурой. Они ещё не стали самостоятельным звеном российской культурной жизни, а были промежуточной инстанцией между Министерством народного просвещения и Главным правлением училищ с одной стороны, и гимназиями, уездными училищами, типографиями с другой.

Подводя итоги деятельности правительства Александра I в сфере образования, автор диссертации считает, что реформы 1802 – 1805 гг. не были проведены в том объёме, который планировался. В то же время принципиальная основа для развития университетского образования и науки, как показывает исследование, на ближайшие десятилетия была всё же заложена.

В § 2 – «Попытки приспособления университетской системы к российской действительности. Начало ревизии уставов 1804 г.» – анализируются причины и направленность пересмотра тех положений уставов 1804 г., которые на практике оказались не осуществимы.

Для того, чтобы основополагающие документы, в соответствии с которыми осуществлялась деятельность университетов, оставались реально действующими, требовалось внести в уставы определённые коррективы. Они должны были прежде всего коснуться вопросов университетского управления, пределов автономии, круга полномочий должностных лиц.

Прежде всего, был увеличен срок полномочий ректора сначала для Московского университета, а затем для Казанского и Харьковского, что потребовало внесения изменений в действующие уставы. По мнению автора диссертационного исследования, такое решение было продиктовано, с одной стороны, стремлением организационно упорядочить управление университетом, а с другой – присущим российской бюрократии администрированием, опасением предоставить самостоятельность подотчётному институту, стремлением избежать нежелательных последствий в случае проявления им инициативы.

С другой стороны, власти беспокоились по поводу сохранения непрестижности высшего образования в дворянской среде, неадекватности затраченных на открытие университетов средств и усилий. Причину такого явления они видели в возможности получать чины не за заслуги и знания, а лишь за выслугу лет. Поэтому в правительстве Александра I решили поставить возможность карьеры в жёсткую зависимость от уровня образования, а для этого – запретить производство в чин без наличия документа, свидетельствующего о необходимом образовании. Эта идея и была положена в основу указа от 6 августа 1809 г. о производстве в гражданские чины выше IХ класса только лиц, имеющих свидетельство университета об успешно выдержанных испытаниях по определённым отраслям знаний.

По мнению автора диссертации, издание этого указа преследовало двойную цель:

добиться повышения образовательного уровня чиновников и одновременно увеличить численность студентов, особенно из дворян, что само по себе оправдывало бы усилия и средства, затраченные государством на открытие университетов. Как показали дальнейшие события, указ 1809 г. в отношении университетов в ближайшие два десятилетия своей цели не достиг. Открытие лицея в Царском Селе в 1811 г. подтверждает тезис о том, что в правительстве устали ожидать от университетов впечатляющих результатов как в сфере науки, так и в сфере подготовки необходимых государству кадров чиновников.

Тем не менее реформы дали импульс внешне незаметному процессу накопления положительного опыта в деятельности университетов. Постепенно менялось и отношение к университетам в общественном сознании. Рассмотренные в диссертации факты материальной поддержки Московского университета обществом после материальных потерь в результате Отечественной войны 1812 г. позволяют сделать вывод, что университет в Москве со временем воспринимался обществом не только как продукт государственной деятельности, но и как институт, необходимый самому обществу, как его культурное достояние.

При создании университетской системы в России был заимствован европейский (преимущественно германский) опыт и формы управления. Однако в силу особых условий они не могли органически вплестись в чуждую социальную систему без определенной адаптации. Особенности процесса приспособления европейского опыта функционирования университетской системы к российским условиям рассматриваются во второй главе – «Ужесточение политики государства в отношении университетов. Поиски новой модели университетской системы».

В § 1 – «Изменение государственной политики в отношении университетов (1816 – 1819 гг.)» – даётся анализ причин, вызвавших пересмотр государственной политики в университетской сфере. Её смена диктовалась изменением общественных настроений и распространением консервативных и появлением радикальных взглядов; разочарованием правительства в результатах деятельности университетов за предыдущий период; опасением, что существующая университетская автономия может привести к негативным последствиям, подобным тем, которые имели место в Германии (демонстрации университетских корпораций), отсутствием в послевоенный период у государства достаточных средств для поддержания и расширения материальной базы университетов.

Эти явления вызвали к жизни мнение некоторых консерваторов о необходимости закрыть университеты в России. Однако это мнение не нашло поддержки в Главном правлении училищ. Университеты не только не были закрыты, но вскоре помимо существующих стараниями попечителя Санкт-Петербургского учебного округа С.С.Уварова открылся новый в столице. Однако в отличие от других университетов Санкт-Петербургский не получил собственного устава. Он был передан в непосредственное управление попечителя.

вольнослушателей. Появление этого института было непосредственно связано с существовавшим в то время порядком производства в чины лиц, получивших права студентов. По российской университетской традиции, заложенной в середине XVIII в., главным условием для обучения в университете было всё-таки не происхождение, а подготовленность, знания и способности. Университет достаточно широко открывал свои двери для представителей податных сословий. Для них университетское образование становилось одним из важнейших стимулов, дававших возможность значительно повысить социальный статус и улучшить материальное положение.

Студент мог покинуть университет, проучившись только год или два. В таком случае он всё равно получал аттестат, в котором фиксировалось, какие курсы и в каком объёме он прослушал. Такой аттестат давал право студенту поступать на службу, а если он происходил из податного состояния, то выйти из него. Чтобы воспрепятствовать возможности получения чинов лицами из податных сословий до успешного завершения ими учёбы в университетах, в 1814 г. было решено наделять их правами не студентов, а вольнослушателей. В правах со студентами вольнослушатели уравнивались лишь по окончании университета, что закрепило изданное в 1819 г. первое в российской истории Положение об учёных степенях. В нём указывалось, что студентам и вольнослушателям, завершившим слушание курсов всех дисциплин, преподаваемых на факультете, и выдержавшим экзамены, присваивалась низшая учёная степень – действительного студента.

В целом новая государственная политика по отношению к университетам в рассматриваемый период не была в достаточной мере продуманной, цельной, и являлась, в известном смысле, переходной. Государственная политика в сфере просвещения в 1816– гг. отличалась колебаниями, противоречивостью, непоследовательностью. По сути, она представляла собой часть общеполитического курса Александра I в этот период, также не отличавшегося последовательностью.

§ 2 – «Поиск вариантов преобразования университетской сферы. Деятельность М.Л.Магницкого и Д.П.Рунича в качестве попечителей (1819 – 1824 гг.)» – посвящен рассмотрению практических мероприятий Министерства народного просвещения по управлению и развитию университетов в русле новой государственной политики, приобретавшей всё более консервативный характер.

Изменение политики по отношению к университетам рассмотрено в диссертации на примере деятельности М.Л.Магницкого и Д.П.Рунича в качестве попечителей, до сих пор не получившей объективной оценки в научной литературе. Автор диссертации обосновывает мысль о неоднозначности и противоречивости проводимой Магницким и Руничем политики по отношению к университетам, в частности к Казанскому и Санкт-Петербургскому, попечителями которых они являлись.

Проведя ревизию Казанского университета, М.Л.Магницкий дал крайне негативную оценку его состояния и высказал мнение о целесообразности его ликвидации. Среди тех, кто решительно выступил против такого предложения, был попечитель Санкт-Петербургского университета С.С.Уваров. Справедливо отмечая, что признание университета бесполезным не означает признания его вредным, С.С.Уваров недвусмысленно указал на промахи высшей администрации при учреждении Казанского университета.

Автор диссертационного исследования предлагает свою трактовку позиции С.С.Уварова. Столичный попечитель понимал, что в складывавшейся общественной атмосфере вопрос о Казанском университете мог оказаться первым звеном в цепи последующих событий, которые коснулись бы и Санкт-Петербургского университета. Таким образом, защищая Казанский университет, С.С.Уваров стремился обезопасить прежде всего себя. Автор также допускает, что в данном случае С.С.Уваров мог проявить и свою гражданскую позицию.

Став попечителем Казанского университета, М.Л.Магницкий отменил его устав и провёл преобразования, в результате которых подопечное ему учебное заведение должно было развиваться в духе идей Священного союза. Мероприятия М.Л.Магницкого создали в университете неблагоприятную морально-психологичекую обстановку. Однако ряд практических мер, предпринятых новым попечителем (поощрение организации научных экспедиций, командировок преподавателей математики в Европу, открытие обсерватории и анатомического театра, создание физического кабинета), позволяют считать, что в деятельности М.Л.Магницкого наметилась линия, ставшая определяющей при Николае I:

упор на практичность, утилитарность образования в ущерб его фундаментальности, широте и глубине.

Преподаваемые в университетах того времени научные теории вступали в явное противоречие с действительностью. В лекциях преподавателей высказывались, к примеру, идеи о преимуществах демократического правления перед деспотическим, о неэффективности существующих методов государственного регулирования экономики, о несправедливости поголовного налога и т. п.

Проблема, как полагает автор, была в том, что состояние российского общества экономически и политически не соответствовало тем требованиям жизни, которые высказывали учёные, опираясь на свои знания и исследования. Более того, это состояние общества было очень мало подготовлено к тому, чтобы приступить к воплощению таких пожеланий в жизнь.

Многие администраторы чувствовали, по нашему мнению, опасность распространения идей, высказываемых экономистами и исследователями политической жизни. Опасность эта заключалась в разрушении привычного сознания в традиционном обществе, размывании моральных устоев.

Единственный выход из создавшегося положения, который видели консерваторы, состоял в противостоянии проникновению новых идей в Россию. И поскольку новые идеи зачастую проникали вместе с научными знаниями, консерваторы стали пытаться ставить заслон и распространению этих знаний.

В диссертации рассматриваются методы, которые использовали Д.П.Рунич и МЛ.Магницкий для того, чтобы исключить возможность преподавания в университетах новых теорий. В частности, оба попечителя возбудили судебное преследование по обвинению в неблагонадёжности нескольких преподавателей Санкт-Петербургского университета в ноябре 1821 г. и профессора естественного права Казанского университета Г.И.Солнцева в 1822 – 1824 гг. (в последнем случае судебное разбирательство свелось к проблеме преподавания естественного права). Обвиняемые преподаватели были отстранены от преподавания, а в Казанском университете было отменено преподавание естественного права. Это привело к снижению качества научной работы и преподавания в обоих университетах.

По нашему мнению, нарушения устава, приостановление его действия и даже отмена, как в случае с Казанским университетом, свидетельствовали, что принципы, заложенные в основу российской университетской системы, не воспринимались в полной мере бюрократией и обществом. Они требовали корректирования с учётом российской действительности.

Можно утверждать, что поиск в этом направлении нашёл своё отражение как в деятельности М.Л.Магницкого, так и Д.П.Рунича. Хотя их эксперименты нельзя признать удачными, некоторые стороны их деятельности (в частности, активная поддержка развития естественных и технических дисциплин, которые считались приоритетными по отношению к гуманитарным наукам) показывают, что этот опыт не был бесполезен для преемников, продолжавших поиск оптимальной для России того времени модели университетской системы.

Не менее важен другой вывод. Если в деятельности Министерства народного просвещения в начальный период ещё нельзя найти ярко выраженного политического подтекста, то после 1815 г. влияние политической конъюнктуры на решение вопросов, связанных с образованием, стало фактом. Это внесло дополнительные трудности в определение направления дальнейшего развития сферы образования.

В третьей главе – «Подготовка и проведение университетской реформы 1835 г.» – рассматривается период 1824 – 1835 гг., связанный с разработкой нового единого университетского устава.

§ 1 – «Начало подготовки новой университетской реформы» – посвящен анализу нового этапа в эволюции политики государства по отношению к университетам, связанного с правлением Николая I. В это время политическая составляющая в решении вопросов образования и науки становится преобладающей, оказывается в центре внимания властей.

События на Сенатской площади в декабре 1825 г. усилили стремление власти поставить под контроль систему образования. Николай I был убеждён, что эта система серьёзно влияет на политический климат в обществе. Были и другие причины, которыми можно объяснить внимание, проявленное новым императором к системе образования. Новые ревизии констатировали её кризисное состояние. Окружение императора сочло причиной такого положения отсутствие чёткой идеологической основы для образования. Новые администраторы твёрдо вознамерились возвратить общество к началам православия, в том числе путём преобразований в учебной сфере.

Николай I принял и другие меры по улучшению состояния дел в университетах, в частности, отправил студентов для учёбы за границу, что обошлось дешевле, чем приглашение новых профессоров из-за рубежа. Опасность проникновения вольнодумных идей отступила перед опасностью деградации российской науки и образования, которые едва не были обречены на застой в последние годы александровского царствования.

В диссертации делается вывод, что в отличие от откровенной в последние годы правления Александра I крайне консервативной политики по отношению к университетам, адепты которой стремились поставить заслон не только проникновению новых идей, но и научных знаний, правительство Николая I поступило более реалистично.

В диссертации обосновывается мысль о сложности и неоднозначности нового курса в сфере образования, отмечается острота происходивших в то время дискуссий. Целям реформирования сферы образования должно было служить создание в мае 1826 г. Комитета устройства учебных заведений, где и обсуждались проекты нового устава, новые принципы университетского управления. Стойким защитником либеральных принципов уставов 1804 г.

был министр народного просвещения К.А. фон Ливен. Он добивался сохранения за университетами права управления учебными заведениями, возражал против расширения власти попечителя, против замены выборности ректора назначаемостью, на чём настаивали консерваторы и поддерживавший их император.

В диссертации отмечается, что Николай I нередко предпочитал решать дискутируемые в Комитете устройства учебных заведений вопросы авторитарно. Не ожидая завершения обсуждения той или иной проблемы, он издавал указы и рескрипты, в которых так или иначе решал спорный вопрос, тем самым сужая круг дискутируемых вопросов.

Так, в 1827 г. император предписал рескриптом принимать в университеты только лиц свободных сословий. Добиться стремления дворян учиться в университетах намеревался ещё Александр I, и его указ 1809 г. был также направлен на увеличение удельного веса дворян среди студентов. С нашей точки зрения, в данном случае была продолжена та же традиция, однако она приобрела дополнительные черты, на этот раз связанные именно с политической стороной вопроса. Правительство Николая I стремилось избежать возможного распространения в университете вместе с научными знаниями нежелательных идей среди представителей «низших классов». Но при подготовке нового университетского устава в него так и не были включены статьи, регулирующие приём в университеты по сословному принципу. Рескрипт 1827 г. остался единственной попыткой введения прямой законодательной меры для преграждения доступа в университеты людям податных сословий.

Выходцы из этих сословий не принимались и в гимназию, что лишило их возможности поступить в университет из-за отсутствия знаний, получаемых в гимназии.

В § 2 – «Университетская реформа 1835 г.» – анализируется последняя стадия подготовки реформы и её проведение в жизнь. Одним из центральных её вопросов стал вопрос о реформировании инспектуры, главной функцией которой являлся контроль за нравственностью и политической благонадёжностью студентов. Кроме этого, реформа предполагала исключение из университетского курса сомнительных с точки зрения «теории официальной народности» дисциплин (например, естественного права), освобождение университетов от управления учебными округами.

В диссертации проанализированы изменения в управлении университетами, закреплённые в новом уставе, дается оценка этим изменениям, рассматриваются последствия реформы. В ходе проведённых преобразований самоуправление университетов было ликвидировано, университет и учебный округ непосредственно переподчинены попечителю.

Количество назначаемых должностных лиц увеличилось, избираемых – сократилось. Право назначения или утверждения некоторых должностных лиц передавалось администраторам, занимающим более высокие посты. Был упразднен университетский суд, создана университетская полиция. Компетенция университетской цензуры сокращалась, теперь ей подлежали только издания, осуществляемые в университете, а не во всём округе.

В диссертации обосновывается мысль, что связывать последующие достижения в сфере университетского образования и науки с реформой 1835 г. нет оснований. Эти достижения явились результатом длительного развития университетов в предшествующий период, опирались на основы, заложенные в первой трети ХIХ в. Сыграло свою роль и приглашение европейских учёных, и отправка в 1827 г. студентов для учёбы за рубеж.

По мнению автора, реформа 1835 г. имела скорее политическое, нежели культурное значение. Её длительная подготовка, за время которой сменилось три министра народного просвещения, свидетельствует о колебаниях правительства между различными взглядами на проблему и подходами к ней.

В конечном счёте, в проводимой царским правительством политике по отношению к университетам отразились отношения между государством и обществом. В данном случае общество представляли университеты. Однако правительство воспринимало их как государственные учреждения, что и породило несовпадение взглядов администраторов и деятелей университетской науки и образования на место и роль университетов в стране, вытекающие отсюда противоречия и конфликты. Неразвитость гражданского общества и всесилие государства в значительной мере предопределили развитие университетов в первой трети ХIХ в. по заданной государством модели.

В заключении диссертации подводятся итоги проведённого исследования, рассматриваются его результаты, формулируются выводы.

По теме диссертационного исследования опубликованы научные работы:

1. Мантров Ю.Н. Подготовка университетской реформы 1835 г. // Материалы 15-й Всероссийской конференции молодых учёных и студентов «Реформы в России и проблемы управления – 2000». Вып. 2. М.: ГУУ, 2000 (0,3 п.л.).

2. Мантров Ю.Н. Государственная политика по управлению университетами в последнее десятилетие царствования Александра I // Материалы 16-й Всероссийской научной конференции молодых учёных и студентов «Реформы в России и проблемы управления – 2001». Вып. 2. М.: ГУУ, 2001 (0,3 п.л.).

3. Мантров Ю.Н. Правительственная политика по управлению и развитию университетов в России в последнее десятилетие царствования Александра I // Ломоносовские чтения. Материалы научной конференции «Современные тенденции развития наук об обществе». Апрель 2002 года. М.: МГУ, 2002 (0,4 п.л.).

4. Мантров Ю.Н. Вопрос о сроке полномочий ректоров российских университетов в начале XIX века // Вестник университета. Серия «Государственное и муниципальное управление». М.: ГУУ, 2006, № 2 (8) (0,4 п. л.).