Нарты. Адыгский героический эпос. М., 1974; Адыгские песни времен Кавказской войны. Нальчик, 2005.

хронологической последовательности, соблюдая преемственность смены этапов его развития; рассмотреть исследуемые историографические факты вписанными в конкретную историческую среду.

Принцип объективности предполагает непредвзятый анализ всех исследуемых аспектов. В данной работе он ориентирован на всестороннее исследование исторической среды, повлиявшей на создание исследуемых историографических фактов, включая национальные особенности; анализ объективных факторов формирования личностей Ш. Ногмова и Хан-Гирея, предпосылок и условий создания ими исторических трудов; уровень использования источников и выработки концептуальных параметров. Однако следует учитывать, что при историографическом анализе весьма сложно полностью избежать субъективности, в связи с тем, что происходит «напластование» нескольких уровней субъективности: источников, автора, исследуемого труда и исследователя.

В диссертационном исследовании использовался принцип системного анализа (подхода) позволивший, во-первых, рассматривать российскую историографию как систему, а историографию адыгов как её структурную часть; во-вторых, в качестве системы анализировать творчество первых адыгских историков во всей совокупности его составляющих частей, то есть научные и мировоззренческие установки, условия создания произведений, содержание, форму изложения, публикации.

В ходе исследования применялись специально-исторические методы:

метод конкретного анализа, проблемно-хронологический, метод периодизации, историко-сравнительный, ретроспективный.

Метод конкретного анализа был применен для интерпретации текстов Ш. Ногмова и Хан-Гирея с учетом условий их возникновения, что позволило сделать выводы о логике организации материала, характере использованных источников и выявить круг изучаемых проблем.

Проблемно-хронологический метод дал возможность расчленить исследуемую проблему на составные части и каждую из проблем рассмотреть в хронологической последовательности.

Метод периодизации был применен при исследовании процесса накопления исторических знаний об адыгах и позволил выделить в нем этапы, имеющие свои отличительные особенности, выразившиеся в количестве дошедших до нас источников, а также в таких качественных показателях, как профессионализм авторов, проблематика сочинений, их источниковая база.

Историко-сравнительный метод позволил провести сравнительный анализ качественных изменений в процессе накопления исторических знаний об адыгах на различных этапах; условий формирования мировоззрения и научных представлений Ш. Ногмова и Хан-Гирея; сопоставить источниковую базу, проблематику их произведений, основные параметры исторической концепции.

Учитывая, что исследование основано на достижениях современной историографии, большое значение имеет ретроспективный метод, дающий возможность, изучив элементы старого, сохранившегося в наши дни, использовать эти знания для выявления их состояния в прошлом.

Обязательным условием при этом стало требование не переносить современные оценки на работы прошлого.

Научная новизна диссертации заключается в том, что впервые предпринята попытка анализа творческого наследия первых адыгских ученых, Ш. Ногмова и Хан-Гирея, с историографических позиций, позволяющая исследовать один из вариантов становления и развития исторического знания в сложных условиях северокавказского региона, при этом особенно значимым является то, что исследование жизни и творчества адыгских историков впервые осуществлено с применением историко-сравнительного метода. Кроме этого, изучение целостного процесса накопления исторических знаний об адыгах с античности до середины XIX в. позволило создать периодизацию и охарактеризовать каждый из ее этапов. Анализ культурно-исторических условий дал возможность выявить факторы, способствовавшие усилению интереса к историческим знаниям и появлению исторических сочинений в среде адыгов.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Активизация национального самосознания адыгов, установление контактов с письменными культурами Ближнего Востока и России выявило назревшую необходимость в исторических работах, стало импульсом, вызвавшим их создание. Учитывая эти обстоятельства, можно утверждать, что появление первых письменных работ по истории адыгов в среде самих адыгов стало объективной реальностью развития адыгского общества;

2. Адыги обладали богатой устной традицией, формирующей глубинные пласты исторической памяти, отражающей ментальность народа: фольклор во многом стал базой, основой зарождающейся адыгской историографии, выступая не только в качестве источника, но определяя основные исторические образы и представления;

3. В процессе формирования исторического знания об адыгах, начиная с античности до середины XIX в., можно выделить этапы, различающиеся типологическими характеристиками (личность автора, виды сочинений, круг исследуемых проблем, использованные источники): античность и средневековье, XVI – XVII вв., XVIII - середина XIX в. Каждый из них был значим, имел свои результаты, но наиболее продуктивным оказался третий этап, в рамках которого осуществлялось официальное и неофициальное изучение адыгов;

4. Произведения Ш. Ногмова и Хан-Гирея по своей направленности и структуре относятся к историческим сочинениям, так как имеют историческую проблематику, основываются на исторических источниках, содержат элементы исторической концепции (осмысление исторического времени и пространства, движущих сил истории, понятийного аппарата);

5. Творчество Ш. Ногмова и Хан-Гирея может быть рассмотрено как принципиально значимый шаг в изучении истории адыгов, так как их работы стали первым опытом системного исследования адыгского общества и заложили основы адыгской историографии;

6. Закрепление исследовательского опыта Ш. Ногмова и Хан-Гирея в различных областях знаний (истории, этнографии, филологии, фольклористики) свидетельствует о бесспорной значимости их работ для современных исследований проблем адыгской и российской истории.

Практическая значимость работы определяется тем, что материалы диссертационного исследования могут быть включены в общие работы и монографии по истории и историографии Северо-Западного Кавказа, а так же в лекции и спецкурсы по истории культуры и науки Северо-Западного Кавказа.

Апробация работы. Основные положения диссертации обсуждались на кафедре Отечественной истории Адыгейского государственного университета, освещались в сообщениях на научных конференциях молодых ученых АГУ (в 2004 – 2005 гг.), на Всероссийской научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Перспектива – 2004», нашли отражение в опубликованных статьях.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, включающих 7 параграфов, заключения, списка использованных источников и литературы.

Во введении обосновывается актуальность темы, рассматриваются историография, источниковая база и методология исследования, определяются ее территориальные и хронологические рамки, формулируются объект и предмет, цели и задачи, научная новизна, аргументируются практическое и теоретическое значение работы, основные положения, выносимые на защиту.

Первая глава «Культурно-историческая среда и ее влияние на развитие исторической мысли у адыгов» состоит из двух параграфов. В первом параграфе «Условия создания первых исторических произведений адыгов» исследуются вопросы: была ли в адыгском обществе первой половины XIX в. потребность в историческом знании, чем было обусловлено его зарождение, на какие национальные традиции могла опираться адыгская историография.

Используя фольклор как основной источник, удалось проанализировать культурно-историческую среду адыгов и, в итоге, выявить устоявшуюся традицию накопления, сохранения и передачи исторической информации.

Важным звеном в этой традиции были джегуако - знатоки, исполнители и сочинители исторических песен и преданий. В диссертации показано насколько важную роль в жизни общества играл фольклор. Именно в нем нашли первоначальное отражение все основополагающие понятия, оформившие своеобразное мировидение адыгов и плавно перешедшие в адыгскую литературу и раннюю историографию. Автором была предпринята попытка проанализировать фольклор на предмет выявления в нем элементов, свидетельствующих о зарождении исторического сознания в обществе. В качестве таковых были выделены представления о времени и пространстве, понятие «родины», «своей земли», основные проявления конфликтности (борьба с внешними врагами, социальные конфликты, междоусобная борьба).

В диссертации также анализируются другие источники, имевшие влияние на духовное развитие адыгского общества в первой половине XIX в. и действовавшие параллельно и даже соревновательно. Имеются в виду, так называемый, восточный культурный канал и европейский, или, скорее, российский, представленные, в первую очередь, Турцией и Россией. В контексте рассматриваемой проблемы внимание акцентировалось на влиянии этих каналов на процесс формирования образованной прослойки в адыгской среде. Каждая из сторон пыталась создать группы-трансляторы культуры, которые должны были стать проводниками их политики. Было выделено три основные сферы формирования групп-трансляторов: образование, государственная служба, деловые и личные контакты. «Побочным эффектом»

этой политики стала интенсификация духовной жизни группы адыгов, использовавших свои знания не только для политической деятельности в пользу одной из держав, но и для осмысления духовных потребностей своего народа.

Как известно, одним из важных аспектов пробуждения исторического самосознания общества является процесс этнической консолидации. В связи с этим в работе определенное внимание отводится Кавказской войне как экстремальному фактору, способствовавшему сплочению народа, осознанию им своего единства, исторической общности. В диссертации подчеркивается, что адыгское общество приобрело подвижный, динамичный характер, обусловленный разновекторными процессами: с одной стороны, это наметившаяся тенденция к консолидации народа на основе этнической общности, с другой – усиление социального напряжения, связанное с углублением феодальных отношений. История при этом стала инструментом этнокультурной самоидентификации народа.

Проведенный анализ позволил выявить, что адыги обладали богатым фольклором, в котором получили развитие элементы исторического сознания.

Переход от устной фиксации исторических знаний к письменной произошел благодаря появлению образованной прослойки в адыгском обществе, ставшей результатом политики России и Турции по созданию групп-трансляторов культуры. В то же время процесс этнической консолидации адыгов, ускоренный Кавказской войной, сопровождался активизацией исторического самосознания народа и, как следствие, повышением интереса к собственной истории.

Во втором параграфе «Зарождение традиции изучения истории адыгов» прослеживается опыт накопления знаний об адыгах с античности до первой половины XIX в. Автором подчеркивается, что первые зафиксированные сведения принадлежат инонациональной среде, это, так называемый, взгляд «извне». Это характерная черта развития исторического знания, сохранявшаяся в указанный период и обусловившая особенности источниковой базы адыгской историографии, представленной трудами иностранных авторов.

В данной работе рассматривается первый период историографии адыгов, в котором происходит зарождение исторического знания. Особое место в исследовательском процессе заняло создание периодизации, при выработке которой учитывались следующие параметры, отражающие изменения в характере исторического знания: личность автора, типология сочинений, использованные источники, круг исследуемых проблем. Исходя из этого, период был разделен на три этапа. Первый этап охватывает время античности и средневековья и характеризуется появлением исторического интереса к данной территории. Второй этап хронологически вписывается в рамки XVI – XVII вв. и выделен как переходный: в это время начинается создание источниковой базы адыгской историографии. Третий этап соответственно охватывает XVIII – первую половину XIX вв., он охарактеризован как время зарождения научного исторического знания на Северо-Западном Кавказе. Творчество Ш. Ногмова и Хан-Гирея осмысливается как «рубежное», завершающее третий этап и открывающее новый период развития профессиональной историографии.

Анализ историографических источников показал, что наибольшие результаты были достигнуты на третьем этапе. Втягивание Черкесии и Кабарды в орбиту мировой политики в этот период детерминировало повышение исследовательского интереса к региону и активизировало процесс накопления знаний об адыгах. В диссертации выделяется два направления, в которых развивался этот процесс: официальное (правительственный заказ и академические экспедиции) и неофициальное (деятельность любителейэнтузиастов). Отличительными особенностями этого периода стало появление среди исследователей профессиональных ученых и значительного количества военных, а также расширение проблематики и источниковой базы исследований.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что существовала традиция изучения истории адыгов. Это выражалось в преемственности знаний и наличии разных видов описаний. Анализ историографических источников позволил создать периодизацию процесса накопления знаний об адыгах, включающую три этапа, каждый из которых был значим и имел свои особенности. Наибольшие результаты были достигнуты на третьем этапе, внутри которого удалось выделить два направления развития: официальное и неофициальное. Но, несмотря на приобретение определенного количества знаний об адыгах, за указанный период не было создано систематического исторического исследования.

Вторая глава «Создание трудов по адыгской истории Ш. Ногмовым и Хан-Гиреем» состоит из двух параграфов. В первом параграфе «Факты биографии: влияние на формирование исследовательских возможностей»

был проведен сравнительный анализ двух уровней: во-первых, непосредственно биографий двух ученых; во-вторых, разных подходов к этому вопросу исследователей их творчества. Биографии сравнивались по следующим параметрам: возраст, происхождение, образование, сферы деятельности, карьерные достижения, круг общения, научный опыт. Особое внимание было уделено спорным моментам биографий Ш. Ногмова и Хан-Гирея. Это, в первую очередь, проблема образования Хан-Гирея и отношение к религии Ш. Ногмова.

Анализ источников позволил сделать вывод, что Ш. Ногмов и ХанГирей не имели специального систематического образования, но интенсивно занимались самообразованием, что позволило им освоить несколько языков и познакомиться с восточной и европейской историей и литературой. Ш. Ногмов в отличие от Хан-Гирея в течение жизни попробовал себя в разных качествах:

успел побывать и духовным лицом, и преподавателем, и военным, и работником суда. Хан-Гирей же был профессиональным военным и до конца жизни числился в составе Кавказско-горского полуэскадрона. Он сделал блестящую карьеру, дослужившись до звания полковника, должности флигельадъютанта Его Императорского Величества и командира Кавказско-горского полуэскадрона.

Большое внимание в работе уделено выявлению круга общения Ш. Ногмова и Хан-Гирея, особенно их контактам с учеными. Достоверно можно говорить о знакомстве Ш. Ногмова с Ж.-Ш. де Бессом, Ф. Шармуа, А.М. Шёгреном, А. Нордманом, Д.С. Кодзоковым и Хан-Гирея с Н.И. Гречем, В.П. Бурнашевым, Н.А. Полевым. Следует отметить, что к моменту написания исторических произведений у Ш. Ногмова была практика научной разработки адыгской грамматики и переводов на русский и адыгский языки, а у Хан-Гирея опыт составления алфавита.

Ш. Ногмов не имея специального образования, постоянно занимались самообразованием, разнообразной общественной и профессиональной деятельностью. Широкий круг общения, значительно расширял кругозор и познания адыгских просветителей. Знание восточных и русского языков позволяло им обращаться к оригинальной литературе. Как Хан-Гирей, так и Ш. Ногмов обладали необходимыми для своего времени знаниями, обусловившими научный уровень предпринятых исследований.

Во втором параграфе «История написания и публикации работ», в первую очередь, речь идет о выявлении тех обстоятельств, которые могли влиять на полноту и достоверность сведений, на оценочные суждения, включенные авторами в произведения. Процессу написания предшествовала серьезная подготовительная работа по сбору и обработке источников.

Сравнительный анализ показал, что цели и адресаты у Ш. Ногмова и ХанГирея были разные. Если Ш. Ногмов надеялся, что его труд будет прочитан соотечественниками, им двигали идеи просветительства, то Хан-Гирей ориентировался в лице своего начальства на русскоязычную аудиторию.

Можно сказать, что Ш. Ногмов писал на перспективу, а Хан-Гирей на насущную потребность.

Как и в предыдущем параграфе, особое внимание было уделено спорным вопросам: наличию у Хан-Гирея отдельной рукописи «Адыги (черкесы) и все близкие с ними племена» и правомерности использования заглавия «История адыхейского народа», учитывая, что сохранившаяся копия называется «Предания черкесского народа». Приведенные в диссертации доводы позволяют сделать вывод о том, что самостоятельной работы «Адыги (черкесы) и все близкие с ними племена» не существует, под этим трудом подразумеваются «Записки о Черкесии». По второму вопросу убедительным представляется мнение, что оба названия имеют право на существование, по принципу двух названий грамматических трудов Ш. Ногмова: «Начальные правила Атыхейской грамматики» и «Начальные правила Кабардинской грамматики».

В данном параграфе был проведен анализ структур произведений Ш. Ногмова и Хан-Гирея и способов изложения материала. Был сделан вывод, что все рассмотренные произведения имеют проблемный принцип изложения, позволивший авторам выделить ключевые моменты истории адыгов. Кроме этого, была прослежена история публикаций и введения в научный оборот их работ. Неоднократные переиздания свидетельствуют о неослабевающем интересе к творчеству первых адыгских историков.

Третья глава «Историографическое значение работ Ш. Ногмова и Хан-Гирея» состоит из трех параграфов. В первом параграфе «Характеристика исследовательских проблем» были предприняты усилия для поиска ответов на следующие вопросы: являются ли поднятые авторами проблемы типичными для исследований их времени или это новое направление изучения прошлого, почему именно эти вопросы были ими поставлены, опытом кого из предшественников они воспользовались и почему проигнорировали мнения других, что нового сумели внести в разработку проблем.

В диссертации были выделены две сквозные проблемы, характерные для ранней адыгской историографии. Первая из них - проблема самопознания народа, поиск ответа на вопросы «Кто такие адыги?», «Что они из себя представляют?». Вторая – это проблема «вписанности» в мировую историю, связи адыгов с другими народами. Эти проблемы взаимосвязаны, переплетаются между собой. Для их решения исследователями ставились и, в меру возможностей, изучались вопросы места обитания народа и его этногенеза, социальной структуры и общественного строя, военной и политической истории, религии, обычаев и повседневной жизни.

Сравнительный анализ работ Ш. Ногмова и Хан-Гирея с трудами их предшественников позволил сделать вывод, что круг проблем, затронутых первыми адыгскими историками, представляет собой симбиоз уже рассматривавшихся в научной литературе отрывочных сведений (среда обитания, этногенез, социальная структура общества, религия) и поднятых ими впервые (исчисление времени, меры и способы определять количество вещей, понятие об астрономии и метеорологии, выбор имени для новорожденного, врачебное искусство, содержание раненого, общепринятые условные знаки вежливости и приличия, суеверия).

Следует подчеркнуть, что большинство поставленных вопросов находятся «на стыке» истории и этнографии. При этом в «Истории адыхейского народа», в первую очередь, получили освещение вопросы внутриполитического развития адыгов и международных связей. Хан-Гирей больше уделял внимание среде обитания и образу жизни. Во многих случаях адыгские историки дополнили сведения своих предшественников, углубили понимание проблем, предложили новые трактовки. Высказанные ими идеи закрепились в историографии и получили дальнейшее развитие.

Во втором параграфе «Источники и методы их обработки» была исследована источниковая база творчества Ш. Ногмова и Хан-Гирея. Был проведен сопоставительный анализ и градация источников. Анализ текстов показал, что оба автора осознавали важность источников и необходимость привлечения разных видов источников, предпринимали попытки их научного анализа. Ш. Ногмов приводит собственную классификацию источников, последовательность рассмотрения в диссертации видовой принадлежности источников, но по мере необходимости эта классификация расширялась и дополнялась.

Было выявлено, что в трудах первых адыгских историков по объективным причинам преобладают устные источники, при этом у Ш. Ногмова превалирующим является фольклор, а у Хан-Гирея - свидетельства очевидцев и собственные наблюдения. Анализ текстов показал, что, описывая исторические факты, Хан-Гирей прибегает к данным фольклора только в том случае, если не было возможности получить информацию из другого другой подход. Он воспринимал фольклор «в плане непосредственного следования… по стопам истории»1. В его понимании фольклорный материал несет в себе конкретные фактологические данные, и он считал возможным на его основе воссоздать историю адыгов. Если Хан-Гирей стремился проверять фольклорные сведения другими источниками, то Ш. Ногмов указывал на взаимопроверяемость фольклорных источников разных жанров.

Вслед за фольклорными в классификации Ш. Ногмова указан такой формулировка была расширенна, и обозначена как топографические источники.

Следующий вид источников у Ш. Ногмова назван «памятники зодчества и ваяния», он так же был расширен и включен в понятие «вещественные источники». Это было продиктовано тем, что в работах адыгских историков кроме указанных Ш. Ногмовым в классификации памятников зодчества и ваяния было обнаружено использование и других вещественных источников.

жалованными грамотами и собранием посольских дел.

Значительную роль играли историографические источники. Анализ текстов показал, что оба адыгских историка были знакомы с трудом Н.М. Карамзина и использовали его. Из региональных историографических источников у Хан-Гирея и Ш. Ногмова только один общий – это работа И. Дебу. Для Хан-Гирея наиболее значимым историографическим источником была работа С. Броневского. Так же он апеллирует к работам П. Зубова, С. Богуш-Сестренцевича, А.И. Левшина. Если Хан-Гирей ссылается в основном на современные ему историографические источники, то Ш. Ногмов, помимо Шортанов А.Т. Ногмов как фольклорист и историк // Общественно-политическая мысль адыгов, балкарцев и карачаевцев в XIX - начале XX в. Материалы конференции 28 – 29 марта 1974 г. Нальчик, 1976. С. 64.

Ногмов Ш.Б. История адыхейского народа. Нальчик, 1994. С. 55.

Н.М. Карамзина и И. Дебу, в основном обращается к древним и средневековым источникам: греческим и грузинским авторам, восточным произведения на арабском и турецком языках, среди них «Дербент-Наме», «Родословная книга»

Джиафара, «История посланников и царей» Табари.

На основе анализа источниковой базы работ Ш. Ногмова и Хан-Гирея можно сделать вывод, что авторами были привлечены как историографические, так и исторические источники. Но в то же время, следует отметить, что источниковая база их произведений по объективным причинам носит ограниченный характер. Удалось выявить некоторые отличия в использовании ими источников, что связано с разными целями исследований и характером поставленных проблем. Важным является также тот факт, что традиция использования большинства источников, привлеченных адыгскими историками, утвердилась в историографии.

Третий параграф «Проблемы теоретико-методологического значения» посвящен выяснению вопроса о теоретическом уровне осмысления Ш. Ногмовым и Хан-Гиреем истории адыгов, способах понимания, трактовки изучаемых явлений и процессов, т.е. формированию составляющих научной концепции. Это выражается в уровне осмысленности основных характеристик исторического процесса, к которым были отнесены: историческое время, историческое пространство, движущие силы истории и направление их движения.

Было выяснено, что понимание значимости исторического времени было характерно как для Ш. Ногмова, так и для Хан-Гирея. Осознание движения исторического времени проявилось в стремлении периодизировать историю. Разработанная Ш. Ногмовым периодизация, основанная на фольклорных источниках, вполне правомерно имеет относительную хронологию, опирающуюся не на даты, а на историческое содержание периода.

В основе исторической концепции также лежат представления о пространстве, занимаемом адыгами. Сравнительный анализ текстов Хан-Гирей и Ш. Ногмова позволил выявить совпадение географических пределов в их произведениях.

Они оба выходят за рамки современной им Черкесии и охватывают территорию от Черного и Азовского морей до Каспийского моря. Но, несмотря на совпадение географических пределов, пространственное поле их исследований не совпадает, оно только пересекается или совпадает частично.

Это связано с тем, что, как было выяснено, хронологические рамки «Записок о Черкесии» шире хронологических рамок «Истории адыхейского народа», поэтому пространственное поле исследования этих работ идентично только в области совпадения хронологии.

Признавая процесс поступательного развития, первые адыгские ученые по-разному подходили к определению движущих сил истории. Ш. Ногмов считал движущей силой истории князей, а народ рассматривал лишь как инертную массу, которая при хороших князьях благоденствует, а при плохих – деградирует. Хан-Гирей же связывал динамизм общественных процессов с постоянной социальной изменчивостью простого народа.

Кроме способов осмысления основных характеристик исторического процесса адыгскими историками, в работе были рассмотрены аспекты, характеризующие их профессиональный уровень. Это способность выявления причинно-следственных связей, уровень использования ими понятийнотерминологического и методологического аппарата. Анализ текста показал, что Ш. Ногмов зачастую ограничивается констатацией фактов, что в полной мере отражает начальный этап развития исторического знания, времени, когда история была преимущественно событийной и писалась в форме рассказа. Этот этап традиционно определяется как «нарративное написание истории». В отличие от него, Хан-Гирей уделяет значительное внимание анализу причинноследственных связей.

Приведенные в диссертации факты наглядно свидетельствуют, что понятийный аппарат в работах Ш. Ногмова и Хан-Гирея еще не приобрел четких смысловых границ, зачастую использовались неоднозначные по смыслу термины, синонимы, это свидетельствует о том, что поднятые вопросы находились в стадии разработки и требовали уточнения основных определений.

В то же время, по сравнению с предшественниками, Ш. Ногмов и Хан-Гирей внесли ясность в использование некоторых терминов, особенно национальных.

Анализ текстов позволил выявить использование ими общенаучных и специально-исторических методов. К первой категории можно отнести:

наблюдение, беседу, исторический и сравнительный методы, аналогию. Под вторую категорию попадают: ретроспективный метод, метод конкретного анализа, проблемный метод, метод периодизации.

Проведенный анализ работ Ш. Ногмова и Хан-Гирея с точки зрения теоретико-методологического уровня свидетельствует об их адекватности начальному этапу становления исторической науки. Намечены только общие контуры концепции. В наибольшей степени можно считать освоенной пространственную категорию, в то время как представление об историческом времени носит условный характер. Труды Ш. Ногмова и Хан-Гирея являются первыми попытками дать целостное представления об адыгах. Этнос рассматривается вписанным в конкретные географические и временные рамки, ставится вопрос о его происхождении и развитии, связях с окружающими народами, системе жизнедеятельности. Конечно, решая эти проблемы, первые адыгские историки не избежали противоречий, неверных трактовок и ошибочных суждений, но ценным является сам факт обращения к этим вопросам и рассмотрения их во взаимосвязи.

В заключении диссертации сформулированы основные итоги исследования. Обращение к культурно-исторической среде, в которой появились труды Ш. Ногмова и Хан-Гирея, позволило сделать вывод, что в первой половине XIX в. сложились обстоятельства, предопределившие появление первых исторических произведений в среде адыгов: в условиях усиления этнического самосознания и консолидации обострилась потребность в исторических знаниях, контакты с письменными культурами России и Ближнего Востока привели к появлению образованной прослойки, в то же время политика России и внутреннее развитие российской науки требовали всестороннего изучения Северо-Западного Кавказа.

Ш. Ногмов и Хан-Гирей – люди, имевшие как общие черты в своем развитии, так и особенные, в один период пришли к идее написания исторического сочинения. В их творчестве освещается широкий круг исследовательских проблем, начиная от географического фактора и его влияния на образ жизни адыгов до отношений с соседними государствами. При этом уже намечается органическая связь поставленных проблем, логика их рассмотрения. Историографическое значение работ Ш. Ногмова и Хан-Гирея трудно переоценить. Это первый опыт комплексного анализа адыгского общества и истории, заложивший основы адыгской историографии. Кроме основоположниками адыгской литературы, этнографии, фольклористики.

Данные их трудов по-прежнему вызывают интерес и активно используются в современных исследованиях.

Основные положения и выводы диссертации изложены в следующих 1. Хан-Гирей «Записки о Черкесии»: источниковая база // Диалоги с прошлым: Истор. журнал. Майкоп, 2002. № 2. (0,4 п.л.) 2. Шора Ногмов: становление исторической проблематики // Материалы научной конференции молодых ученых и аспирантов «Наука-2002».

Майкоп, 2002. (0.1 п.л.) 3. Адыгская историография XIX в.: осмысление географического фактора в истории // Вопросы теории и методологии истории. Вып. 4. Майкоп, 2003.

4. Становление исторического знания на Северо-Западном Кавказе (первая половина XIX в.) // Материалы научной конференции молодых ученых «Наука, образование, молодежь». Майкоп, 2004. Т.1. (0,15 п.л.) 5. Мифоэпическое творчество адыгов: историографический аспект // Перспектива – 2004: Материалы Всероссийской научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых. Т. II. Нальчик, 2004. (0,1 п.л.) 6. Хан-Гирей: спорные вопросы биографии // Наука – 2004. Ежегодный сборник научных статей молодых ученых и аспирантов АГУ. Майкоп, 2004. (0,2 п.л.) 7. Античные авторы о народах Северо-Западного Кавказа // Наука.

Образование. Молодежь: Материалы II региональной научной конференции молодых ученых АГУ. Майкоп, 2005. (0,2 п.л.) 8. Основные параметры исторической концепции Хан-Гирея и Ш. Ногмова // Вопросы теории и методологии истории. Вып. 5. Майкоп, 2005. (1, п.л.) 9. Уровень исторического знания об адыгах (XVIII – первая половина XIX вв.) // История науки и техники. 2006. № 7. (0,5 п.л.)