[
На правах рукописи
КОЛЕСНИЧЕНКО ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА
Фольклор в краеведческой и
просветительской деятельности
священнослужителя Е.Д. Золотова
Специальность 10.01.09 – фольклористика
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени
кандидата филологических наук
Челябинск – 2011
Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Курганский государственный университет» на кафедре истории литературы и фольклора.
Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор Федорова Валентина Павловна
Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор Карпухин Иван Егорович кандидат филологических наук, доцент Екимова Татьяна Андреевна
Ведущая организация: Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Уральский государственный университет им. А.М. Горького»
Защита состоится 23 мая 2011 г. в 11 часов на заседании диссертационного совета Д 212.296.05 по защите докторских и кандидатских диссертаций при ГОУ ВПО «Челябинский государственный университет» по адресу:
454001, г. Челябинск, ул. Братьев Кашириных, 129, конференц-зал.
С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Челябинского государственного университета по адресу: 454001, г. Челябинск, ул. Братьев Кашириных, 129.
Автореферат разослан « » апреля 2011 г.
Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук, доцент Г.С. Вардугина
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Реферируемая диссертация посвящена исследованию фольклористической деятельности священнослужителя, просветителя, краеведа-собирателя Евгения Дмитриевича Золотова.
В настоящее время обозначился растущий интерес к деятельности фольклористов-священнослужителей. Знаковыми событиями можно назвать монографию А.Н. Розова «Священник в духовной жизни русской деревни», (Санкт-Петербург, 2003), работы А.Н. Розова: «Этнографические и фольклорные материалы на страницах журнала «Руководство для сельских пастырей» (1860–1917 гг.). Аннотированный тематико-библиографический указатель» (Русский фольклор: материалы и исследования. СПб., 2001. Т. XXXI), «Мир северорусского крестьянина глазами духовенства (по материалам «Вологодских епархиальных ведомостей»)» (Рябининские чтения: материалы V научной конференции по изучению народной культуры Русского Севера.
Петрозаводск, 2007), «Фольклорные материалы в журнале «Церковный вестник» (СПб., 2002), книгу «Православные священники – собиратели русского фольклора», опубликованную В.Г. Смолицким и А.В. Кулагиной (Москва, 2004).
В русле этого направления фольклористики отметим работы зауральских фольклористов о местных священниках-краеведах: диссертацию Н.Н. Мальцевой «Зауральская фольклористика XIX века», диссертацию Г.Р. Шариповой «Фольклор в просветительской и краеведческой деятельности И.М. Первушина», монографию В.П. Федоровой и Г.Р. Шариповой «Иван Михеевич Первушин – просветитель, краевед». Появились републикации работ священников XIX века: «Очерк юго-западной половины Шадринского уезда»
Т.И. Успенского, «Храмы Шадринского уезда», «Жилище, одежда и питание зауральских крестьян в середине XIX в.» В.А. Прибылева, «Шадринский вестник» И.М. Первушина и др.
Наше внимание привлекли краеведческие работы священнослужителя Е.Д. Золотова. Интерес к ним обозначился в 30-е гг. XX в. В частности, переписка 1924–1931 гг. Е.Д. Золотова с известным фольклористом В.П. Бирюковым свидетельствует о высокой взаимной оценке трудов по изучению традиционной крестьянской культуры края.
Вехой в изучении подвижнической и краеведческой деятельности Е.Д. Золотова является книга «Боль души», изданная в Кунгуре в 2002 г. под редакцией О.А. Ренёвой.
Рубежом в исследовании краеведческих наблюдений Е.Д. Золотова стало указание В.П. Федоровой на существование «Песковской летописи», сохраненной заботами Шадринского государственного архива. Книга является единым текстом жизни песковцев в первое послереволюционное десятилетие, увиденной Е.Д. Золотовым «с высоты птичьего полета».
Содержание «Песковской летописи» раскрыто в оглавлении, которое расширяет темпоральные границы от XVII–XVIII в. (фрагментарно) до первой трети XX в. Быт, духовная, общественная, социальная жизнь, революция и ее последствия осмыслены сквозь призму фольклора.
Урало-сибирский краевед Е.Д. Золотов предстал перед потомками как неординарная личность, фольклорист-собиратель, мыслитель, писатель, этнограф. На формирование Е.Д. Золотова как исследователя народной жизни повлияли среда, в которой он рос и взрослел, его активное участие в деятельности научных обществ, публицистическая деятельность.
Обращение Е.Д. Золотова к народной культуре не было случайным. Биография его во многом типична для сельского батюшки. Родился Е.Д. Золотов 18 января 1852 г. в селе Стефанове (ныне село Ленск), недалеко от Кунгура в семье дьячка Предтеченской церкви. Родные братья Е.Д. Золотова, двоюродный брат-тезка, дядя были священниками. Они, подобно крестьянам, имели большие семьи, занимались хлебопашеством, огородничеством и садоводством, вживались в быт и культуру односельчан.
В годы учебы в Пермском духовном училище Е.Д. Золотов пел в архиерейском хоре, с певческим коллективом путешествовал по родному региону, соприкасался с высокой духовной культурой.
Наряду с исполнением службы в храме Е.Д. Золотов в 17-летнем возрасте учительствовал в церковно-приходской школе, что укрепляло его связи с крестьянством, расширяло знания народной жизни.
В Юговском заводе восемнадцатилетнего юношу при участии епископа Пермского Антония «посвятили в стихарь» и дали место псаломщика в Юговском Христо-Рождественском соборе. В 1880 г. Е.Д. Золотов был рукоположен в сан дьякона на вакансии псаломщика Кунгурскому Благовещенскому собору.
Краеведческая работа, выдвинутая Синодом в качестве обязательной для причта, была принята Е.Д. Золотовым охотно. Священнослужитель Е.Д. Золотов публиковал материалы, повествующие об истории православных храмов Прикамья. Характерно обращение его к легендам, преданиям, устным рассказам как к «народному мнению». В ранних работах проявился один из принципов краеведческой работы Е.Д. Золотова – сочетание документальных источников с фольклором.
Интерес к жизни народа укрепили годы службы заштатного дьякона на вакансии псаломщика в 1919–1926 гг. в Казанско-Богородицкой церкви Песков Катайских/Верхних Шадринского уезда Пермской губернии (современные Верхние Пески Катайского района Курганской области). Здесь завязалась его переписка с В.П. Бирюковым.
В июне 1926 г. он уехал в Пермь, к сыну, о чем сообщил в письме В.П. Бирюкову. Вместе с сыном Е.Д. Золотов являлся членом пермского общества краеведения. По состоянию здоровья он больше в церкви не служил – сотрудничал с краеведами и краеведческими организациями, писал воспоминания. Умер «отец Евгений» (так называли Е.Д. Золотова до сих пор помнящие его некоторые односельчане) 22 апреля 1932 года в с. Черный Яр Кунгурского округа Уральской области (в настоящее время Кишертского района Пермского края).
Жизнь Е.Д. Золотова в Зауралье была плодотворной. Здесь он составил «Песковскую летопись», вобравшую в себя краеведческие, исторические, этнографические и фольклорные материалы. Фольклор виделся священнослужителю в комплексе со всем многообразием жизни земляков, представленной Е.Д. Золотовым «с высоты птичьего полета». Отсюда постановка в рукописи многих культурологических проблем.
В «Летописи» поставлена задача просвещения крестьян. Опираясь на церковные и семейные архивы Флоринских-Кокосовых, а также на личный опыт, Е.Д. Золотов изложил свою концепцию школы, подчеркнув главные ее задачи: обучить грамоте и «дать ремесло». В публицистическом аспекте высказаны другие принципы обучения, призванные активизировать интерес к школе: связать обучение с практической деятельностью крестьян. Надо сказать, что Е.Д. Золотов следовал заветам авторитетных учителей:
Л.Н. Толстого – практика «народной школы», а также просветителя и священника И.М. Первушина, считавшего необходимой связь обучения с жизнью, бытом, заботами крестьян.
В «Песковской летописи» нашли отражение чтение классики и пропаганда книги. Е.Д. Золотова привлекали зарубежная философская литература и русская классика. В них он искал ответы на жгучие вопросы о роли слова в духовности человека, в пробуждении интереса и любви к крестьянству – кормильцу России. Подчеркивается Е.Д. Золотовым немаловажное значение для просвещения крестьян и профессионально направленной литературы, газет, журналов по сельскому хозяйству.
Приветствовал просветитель Е.Д. Золотов открытие изб-читален, которые с 1918 г. стали устраиваться по всей стране. На свет книги уповал сельский батюшка, борясь с пьянством, охватившим Зауралье. Осознавая необходимость просвещения людей, повышения значения книг в жизни крестьян, видя недостаток книг, священнослужитель-просветитель создал свою рукописную книгу как пособие для чтения, собрал библиотеку для общего пользования.
В деле организации сельских частных библиотек у Е.Д. Золотова были примеры: А.Н. Зырянов, И.М. Первушин. Е.Д. Золотов отметил роль библиотек в реализации программы экономических перемен в крестьянском хозяйстве, в распространении экономико-правовой культуры. По его мнению, экономическая безграмотность стала следствием кризисных явлений в стране. Решение этой проблемы Е.Д. Золотов искал, прежде всего, в приобщении народа к знаниям, культурному, правовому и экономическому прогрессу, которое возможно было в ходе тематических бесед и при наличии литературы в избечитальне.
Возрождение традиционной крестьянской культуры Е.Д. Золотов видел в преодолении пьянства, невежества, тунеядства, в осознании зауральцами себя хозяевами своей судьбы и ценности Божьего дара – жизни.
К 1920-х гг. Е.Д. Золотовым была разработана программа «выживания» в условиях социально-экономического упадка. Краевед 50 лет принадлежал «к классу трудящихся», поэтому считал нужным познакомить песковцев со своим планом выхода из общегосударственного кризиса. План составлен в соответствии с достижениями передовой науки и традициями умного хозяйствования на земле. Стержнем программы была идея ответственности властей и крестьян за землю. Предлагались созидательные мероприятия на земле. Смело высказана мысль о том, что новая власть разрушает связь поколений земледельцев-кормильцев, отрывает их от земли неразумной политикой.
Мудрый землепашец, мыслитель увидел будущие беды в нарушении традиционной культуры русского этноса.
Вклад в историю культуры Южного Зауралья, внесенный краеведом и фольклористом священнослужителем Е.Д. Золотовым, чья жизнь была освещена высокими идеями, трудно переоценить. Оставленные им материалы позволяют исследовать разнообразные стороны бытия зауральских крестьян, нормы их поведения, нравственные представления, традиции, вербальный фольклор, обряды, обычаи первого послереволюционного десятилетия.
Е.Д. Золотов стационарно вел записи фольклорно-этнографического характера в конкретном локусе – «культурном гнезде» Флоринских-Кокосовых, богатом крестьянском селе Песках Катайских/Верхних.
Е.Д. Золотов хотел понять, что стало с человеком в экстремальных обстоятельствах – в эпоху разрухи. В пору безоглядной ломки крестьянских традиций материальной и духовной культуры перед фольклористомсвященнослужителем стояла задача помочь прихожанам сохранить духовные ценности, дать оценку происходящему и уцелеть самому. Найденный принцип подачи материала изумляет простотой: многие острые зарисовки «с натуры» остались без комментария, отданными на восприятие читателей.
Значительное творческое наследие Е.Д. Золотова представляет интерес как свидетельство живого бытования фольклора в его локальной традиции.
Е.Д. Золотовым записаны традиционные жанры (сказки, пословицы, поговорки, исторические предания, легенды, песни, свадебный и рекрутский обряды, заговоры, частушки), а также уникальная фольклорная форма – устные рассказы военнопленных, которые выводят на одну из важных проблем современной фольклористики – жанровую идентификацию. Уникальный комплекс фольклорного материала, собранный Е.Д. Золотовым, и отсутствие монографического исследования о наследии фольклориста-священнослужителя, возросший интерес к проблемам локальных региональных традиций в рамках общеэтнической культуры и роли священнослужителей в истории российской фольклористики определили актуальность исследования.
Объектами исследования являются фольклорные тексты и материалы этнографического характера, зафиксированные Е.Д. Золотовым в книгах «Песковская летопись» и «Боль души», его переписка с В.П. Бирюковым, дневниковые заметки В.П. Бирюкова о деятельности Е.Д. Золотова.
Предмет исследования – фольклористическая деятельность краеведа, просветителя священнослужителя Е.Д. Золотова.
Хронологические рамки исследования охватывают фрагментарно XVII– XVIII вв., 70-е гг. XIX–первую треть XX вв. Этот период большинство исследователей народной культуры считают рубежным в истории развития науки о русском фольклоре. Кроме того, выбор хронологических рамок обусловлен тем, что данный период совпал с Первой мировой войной, революцией и послереволюционной ситуацией в России, во многом способствующими активизации ряда сюжетов, фольклорных жанров, мотивов, определивших содержание «Песковской летописи».
Территориальные рамки исследования – Катайский, Далматовский, Шадринский районы современной Курганской области. В рассматриваемый период они объединялись в Шадринский уезд, входивший в состав Пермской губернии. В нашем исследовании этой территории даются названия «Зауралье», «Южное Зауралье», «Приисетье».
Степень изученности проблемы. В последние годы наука уделяет внимание исследованию региональных фольклорных традиций и региональной фольклористики, открывает новые имена собирателей, разрабатывает вопросы, посвященные областным, краевым, национальным фольклористическим проблемам. В этой связи уместно привести слова фольклориста В.А. Кустова:
«Все чаще исследователи стали обращаться к деятельности видных краеведов-собирателей, в результате чего начала устанавливаться исторически конкретная картина фольклорно-этнографической жизни определенного края и получили освещение вопросы местного бытования фольклора, своеобразия региональных фольклористических традиций».
Изучение фольклористической деятельности Е.Д. Золотова входит в контекст зауральской традиции фольклористики, в которой главное место занимали священнослужители, их дети, а также государственные крестьяне.
Особую ценность имеют труды зауральцев: А.Н. Зырянова, И.М. Первушина, рода Адриановых, «семейных гнезд» ФлоринскихКокосовых, братьев Бирюковых. О степени изучения деятельности этих краеведов, собирателей-фольклористов свидетельствуют работы А.М. Бритвина, Л.А. Бяковой, М.Г. Виноградова, Н.Н. Мальцевой, И.С. Менщикова, В.П. Федоровой, Г.Р. Шариповой, М.Д. Янко и др.
Огромное значение для исследователей истории фольклористики имеет основательный труд А.Н. Пыпина «История русской этнографии», в котором подробно представлена деятельность собирателей Сибирского отдела Русского Географического общества. Им сделан вывод о том общем, что дало возможность говорить о своеобразии сибирской фольклористики. По мнению А.Н. Пыпина, «…сибирские областники первыми подняли вопрос о местном фольклоре на теоретическую высоту и попытались объяснить судьбу традиционного русского фольклора в Сибирском регионе своеобразием социально-политических, экономических и культурных условий».
Вместе с тем, нельзя не согласиться с А.И. Лазаревым, отметившим не только открытия сибиряков-фольклористов, но и их заблуждения: «…они отрывали народно-поэтическое творчество сибиряков от русских культурных традиций и, таким образом, говорили уже не о местной специфике русского народного творчества в Сибири, а о каком-то особенном национальном «сибирском фольклоре». К чести зауральских фольклористов, они не отрывали культуру края от общероссийской.
Теоретическое обоснование регионального подхода к изучению народной культуры регионов дано в конце двадцатых годов XX века Н.К. Пиксановым в работе «Областные культурные гнезда». Им выдвинута задача изучения культуры «регионов, локусов, которые являются типом исторического развития России и ее отличительной чертой».
Целесообразность изучения региональных традиций в комплексе с общерусскими подчеркивалась многими учеными второй половины XX в.:
В.П. Аникиным, Н.В. Дранниковой, Т.Н. Золотовой, Т.Г. Ивановой, В.П. Кругляшовой, А.И. Лазаревым, Т.Г. Леоновой, Б.Н. Путиловым, А.П. Разумовой.
В настоящее время большое внимание уделяется «низовой фольклористике». Термин «низовая фольклористика» предложен М.К. Азадовским и принят в современной науке. «Низовая фольклористика» – самодеятельная фольклористическая работа. Среди таких собирателей много было провинциальных священников. «Низовая фольклористика» играла и играет значительную роль в отечественной науке. Следует назвать имена зауральцев Н.А. Абрамова, В.В. Адрианова, А.В. Жилинской, А.Н. Зырянова, А.Я. Кокосова, И.И. Кокосова, П.А. Кыштымова, И.М. Первушина, П.Ф. Первушина, А.И. Третьякова, Т.И. Успенского и др. В состав их рукописей входили различные фольклорные жанры: устные рассказы, легенды, предания, загадки, пословицы, обряды, отражавшие взгляды крестьянства на жизнь.
Цель исследования – выявить вклад Е.Д. Золотова в фольклористику, изучить принципы его фольклористической деятельности.
Для достижения поставленной цели определены следующие задачи:
- показать условия формирования фольклористических интересов Е.Д. Золотова;
- исследовать «мнение народное» в ранних исторических трудах Е.Д. Золотова;
- проанализировать комплекс фольклорных материалов «Песковской летописи» в аспекте манифестации ими ментальности зауральцев;
- выявить фольклорную природу и жанровую специфику устных рассказов.
Материалы исследования. В качестве источника изучения деятельности Е.Д. Золотова-фольклориста использованы фольклорные, этнографические, историко-краеведческие материалы, собранные им в Пермской губернии в период последней четверти XIX в.–первой трети XX в. Эти материалы хранятся в госархивах городов Шадринска (ГАКОШ), Перми (ГАПО) и Краеведческом музее г. Кунгура. Кроме того, существенным источником стали переписка Е.Д. Золотова с В.П. Бирюковым и дневниковые заметки В.П. Бирюкова о Е.Д. Золотове 1926 г., которые хранятся в Государственном архиве Свердловской области (ГАСО) в г. Екатеринбурге.
Основными источниками для данного диссертационного исследования послужили рукописная книга Евгения Дмитриевича Золотова «Песковская летопись», а также публицистические и историко-краеведческие произведения «пермского» периода: «Торжество открытия Михаило-Кирилловского сиропитательного дома при Кунгурской общественной Зыряновской богадельне 26 января 1886 года», «Благотворительность и нищенство в г. Кунгуре», «Открытие комитета по разбору и призрению нищих в г. Кунгуре», «По поводу смертности крестьянских детей», «Церковноприходская школа в деревне Жилиной Кунгурского уезда», «Девятая Пятница в г. Кунгуре», «Город Кунгур в 1774 году во время Пугачевского бунта. Материалы для истории города», «Церковная летопись города Кунгура», «Можно ли надеяться при малоземелье крестьян на улучшение и развитие пчеловодства?», «Народные приметы и предсказания», «Извлечение из рукописной книги «Секретные дела «Слово и дело» за 1751 год», «Радость бытия и счастие в жизни».
Теоретико-методологической основой диссертации являются труды ученых по региональной фольклористике: Д.В. Абашевой, Н.В. Дранниковой, Д.К. Зеленина, Т.Г. Ивановой, А.В. Кулагиной, В.А. Кустова, А.И. Лазарева, Т.Г. Леоновой, Н.К. Пиксанова, А.Н. Розова, К.В. Чистова. Методологическим ориентиром служат научные издания, подготовленные в Государственном республиканском центре русского фольклора: «Традиционная культура Гороховецкого края» (М., 2004) и «Традиционная культура Муромского края» (М., 2008). Концептуально значимыми являются исследования В.В. Блажеса, Т.Н. Золотовой, И.Е. Карпухина, В.П. Федоровой, посвященные современному состоянию фольклористики регионов, а также труды ведущих теоретиков, посвященные изучению проблемы фольклорных жанров:
В.П. Аникина, П.Г. Богатырева, В.Я. Проппа, Б.Н. Путилова, В.Н. Топорова;
исследования по теории мотива (труды А.Н. Веселовского, С.Ю. Неклюдова, О.М. Фрейденберг); теоретические положения по пространственновременной организации фольклорных произведений (исследования Е.Б. Артеменко, М.М. Бахтина, С.Ю. Неклюдова, В.Н. Топорова).
В зависимости от поставленных задач в работе использовались следующие методы исследования:
- сопоставительный, заключающийся в анализе и сравнении зауральских вариантов записей с общерусскими. В целях выявления локальных особенностей песковской традиции были проведены сюжетные сопоставления с близкими вариантами других сел и районов на уровне сюжета, мотивов, формул, а также на подтекстовом, функциональном уровне;
- типологический, основа которого – расчленение систем объектов диссертационного исследования и их группировка с помощью принципа схождений; используется в целях сравнительного изучения устных рассказов и вариантов сказок;
- сравнительно-исторический – при сравнении тематически близкого зауральского фольклорного материала (записей А.Н. Зырянова, И.М. Первушина, Е.Д. Золотова), различающегося по времени записи;
- описательный метод, приемами которого являются систематизация и оценка фактического материала. Анализ фольклорных жанров и особенностей фольклористической деятельности Е.Д. Золотова потребовал использования приёмов наблюдения, сопоставления, классификации, обобщения.
Изучение материала проводилось в соответствии с хронологической соотнесенностью фольклорных фактов, количественным учетом фольклорных единиц. Комплекс использованных методов и приемов позволил выявить взгляды Е.Д. Золотова на фольклор как репрезентацию зауральской ментальности, а также подчеркнуть значение записей краеведа для науки.
Научная новизна работы заключается в следующем:
1) впервые в историю фольклористики введено имя Е.Д. Золотова – собирателя фольклора, священнослужителя; раскрыты фольклористические принципы Е.Д. Золотова, его опора на «мнение народное» в оценке исторических событий; в плане проблемы «Фольклор и действительность» выявлен подход Е.Д. Золотова к фольклору как основе для изучения ментальности зауральского крестьянства;
2) впервые предметом многоаспектного изучения стала «Песковская летопись», отразившая живое бытование фольклора в с. Верхние Пески в послереволюционное десятилетие; «Летопись» рассмотрена как отражение текста народной культуры в ее материальном и вербальном кодах.
Теоретическая значимость диссертационной работы определяется сочетанием различных подходов к исследованию наследия фольклориста Е.Д. Золотова, выходом на проблему теории жанра, внутрижанровой классификации и жанра устного рассказа.
Практическая значимость работы и внедрение. Значимость выполненной работы определяется возможностью использования ее теоретических положений и практических результатов в курсах устного народного творчества, теории фольклора, при написании статей, учебных пособий; в практике спецкурсов и спецсеминаров по истории фольклористики, при подготовке курсовых и дипломных проектов. Подготовленное в соавторстве В.П. Федоровой и Е.Н. Колесниченко учебное пособие, включающее в себя предисловие, статьи о составителе летописи и его книге, «Песковскую летопись», письма Е.Д. Золотова и В.П. Бирюкова, вопросы и задания, словарь диалектных и малоупотребительных слов, с 2005 г. используется в работе краеведов и школы.
Основные положения диссертации, выносимые на защиту:
1) по общественным и философским взглядам Е.Д. Золотов – гуманист и просветитель;
2) собирательские интересы Е.Д. Золотова-фольклориста сформированы под воздействием ряда условий: социальной среды, активизации общерусской и региональной (уральской и сибирской) фольклористики, классической литературы и самого состояния крестьянской культуры;
3) «Песковская летопись» – отражение активного бытования многогранного комплекса фольклорных жанров и обрядов: пословиц, лирических песен, преданий, легенд, устных рассказов, свадебного и рекрутского обрядов;
4) свадьба репрезентирована как гимн семье и женщине – центру семьи;
5) обряд подмены рекрута в начале XX века сохранил связи с похоронной обрядностью и апотропейную магию в силу лиминальности главного персонажа обряда;
6) устные рассказы позиционированы как проявление зауральской ментальности (сообщества мужчин, женщин, молодежи);
7) устные рассказы, записанные Е.Д. Золотовым, дают основание выделить две тематические группы: устные рассказы бывших военнопленных и устные рассказы социально-бытовой направленности о слепых;
8) фольклорная природа устных рассказов, содержащих мотивы плена, ослепления и слепоты, проявляется в устойчивости ряда элементов композиции, формульности, повторяемости сюжетных мотивов и типов рассказчиков.
Апробацию работа прошла на кафедре истории литературы и фольклора Курганского государственного университета. Теоретические положения диссертации и результаты исследования сообщались в научных журналах и обсуждались в докладах на XII научно-практическом семинаре Сибирского регионального вузовского центра по фольклору «Народная культура Сибири»
(Омск, 2003), на Межвузовской научно-практической конференции «Слово в контексте времени» (Курган, 2004), на Межрегиональной научнопрактической конференции «Зыряновские чтения» (Курган, 2004), на Международной научно-практической конференции (Курган, 2005), на III межрегиональной научно-практической конференции «Зыряновские чтения» (Курган, 2005), на XVI научном семинаре-симпозиуме Сибирского регионального вузовского центра по фольклору «Народная культура Сибири» (Омск, 2007), на VII-й Всероссийской научно-практической конференции «Зыряновские чтения» (Курган, 2009), на VIII Всероссийской научно-практической конференции «Зыряновские чтения» (Курган, 2010).
Структура диссертации, как и основное ее содержание, подчинены исследованию главной проблемы, связанной с фольклористической деятельностью Е.Д. Золотова. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы, включающего 338 наименований, списка сокращений и 14 приложений. Приложения содержат копии рукописи, оглавление «Песковской летописи», варианты сказок, песню, сравнительные таблицы сказок и устных рассказов, карты, фотоматериалы. Общий объем работы – 230 с., из них приложений – 28 с.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введении обозначена структура работы, обоснованы актуальность темы и новизна исследования, определены его объект и предмет, источниковая база, территориальные и хронологические рамки исследования, сформулированы цели, задачи и базовые методологические основания исследования, дан обзор основных исследований по теме.
В этой части работы дается общая характеристика деятельности Е.Д. Золотова «кунгурского» и «песковского» периодов.
В первой главе «Условия формирования фольклористических интересов Е.Д. Золотова и его исторические труды «кунгурского» периода»
анализируются обстоятельства становления фольклористических интересов Е.Д. Золотова, и выявляется роль фольклора в его исторических трудах.
Основными условиями формирования интересов Е.Д. Золотовафольклориста явились социальная среда и его социальное положение. Требования Священного Синода вести церковные летописи реализовывались Е.Д. Золотовым в конкретной работе по изучению своего края. Становлению и активизации его краеведческой работы способствовали активная деятельность российских, а также уральских и сибирских краеведческих обществ, публикация ими фольклорно-этнографических сборников, журналов и разработка программ и принципов собирания фольклорного материала.
В параграфе 1.1. «Активизация уральской фольклористики во второй половине XIX–первой трети XX вв.» выявлены основные условия формирования интересов фольклориста Е.Д. Золотова: социальное положение, указания Священного Синода священникам вести церковные летописи, общественный интерес к народу и его культуре в связи с реформой 1861 года, активизация деятельности и успехи общероссийской, уральской и сибирской фольклористики, издание книг, сборников, а также сохранившаяся на Урале и в Зауралье мощная фольклорная традиция.
В параграфе 1.2. «Краеведческие традиции «культурного гнезда»
Приисетья» раскрыто большое значение «культурного гнезда» Приисетья и песковского семейного «культурного гнезда» в формировании подходов Е.Д. Золотова к народной культуре. Он оказался наследником рукописей Флоринских-Кокосовых, известных гуманистическим отношением к зауральской культуре. От них воспринято стремление показать зауральца, раскрыть его характер, отношение к жизни и своему культурному наследию.
Подчеркивается роль зауральских краеведов XIX в. и В.П. Бирюкова в выборе Е.Д. Золотовым направления собирательской работы. Методологической базой его собирательской деятельности был опыт краеведения местных священнослужителей.
В параграфе 1.3. «Опора Е.Д. Золотова на «мнение народное» (легенды и семейные предания) в осуждении Пугачевского бунта» отмечается сочетание документальных источников и семейных преданий в изложении истории кунгурских храмов. Молодой исследователь стремится услышать «мнение народное». Позиция Е.Д. Золотова отчетливо проявляется в сопоставлении с позицией А.Н. Зырянова. Государственный крестьянин А.Н. Зырянов увидел в пугачевском бунте не только жестокость схватки внутри этноса, но и отметил народное восприятие этого грозного события, как рубежного, всколыхнувшего край и вошедшего в индивидуальные судьбы. Священнослужитель Е.Д. Золотов разделяет официальную точку зрения на крестьянскую войну.
Предметом анализа являются также легенды о чудотворной силе икон.
Исследование показало, что эти легенды приводятся Е.Д. Золотовым как доказательство Божеской кары преступников-пугачевцев и покровительства защитников Кунгура, верного престолу.
Во второй главе «Обряды в «Песковской летописи»» прослеживается история создания «Песковской летописи», рассмотрены семантика рекрутского обряда и свадьба как отражение народной аксиологии.
В параграфе 2.1. «Творческая история «Песковской летописи» и принципы ее создания» раскрываются история, тематика, содержание «Песковской летописи». История создания «Песковской летописи» изложена составителем в письмах к В.П. Бирюкову (1924–1931 гг.). Себя он позиционирует в качестве продолжателя наследия Марка Флоринского, его сына и внуков. Сохранению книги способствовала передача ее В.П. Бирюкову в 1926 г. Содержанием «Песковской летописи» является история села, экономическое и социальное его своеобразие, семейные отношения, аксиология зауральцев. В «Песковскую летопись» вошло описание двух обрядов: свадебного и рекрутского.
Параграф 2.2. «Мифологические истоки рекрутского обряда» посвящен местному обычаю подмены рекрута. Е.Д. Золотов оставил уникальную запись обычая подмены рекрута, позволяющего увидеть устойчивость приисетской обрядовой традиции, имеющей фольклорно-мифологические корни.
Третий параграф «Свадьба как средство идеализации семьи» второй главы освещает исследование варианта свадьбы, записанного Е.Д. Золотовым и воспринятого им как гимн семье.
При полной и обстоятельной фиксации песковской свадьбы 1920-х гг.
Е.Д. Золотов руководствовался комплексным и этнографическим принципами. Им отмечены сохранность старых обычаев, проявившаяся во всех компонентах свадьбы, устойчивость драматургии, поэзии, набора свадебных чинов.
Благодаря его записям фольклористика располагает одним из вариантов локального свадебного обряда 20-х годов XX века.
Анализ записи свадьбы позволил сделать вывод о Е.Д. Золотове как о внимательном и объективном наблюдателе народной жизни. Это качество Е.Д. Золотова позволило ему запечатлеть в деталях сложный свадебный обряд. Собиратель подчеркнул бережное отношение народа к своей культуре, сохранению обычаев, смысл которых в конце первой трети XX в. уже не расшифровывался. Опора на опыт поколений крестьянства противопоставлялась бездумной ломке «старого мира». В частности, зафиксирован такой мотив свадебного сюжета, как «скакание» невесты во время сватовства по лавке, стоявшей у печки. Запись Е.Д. Золотова расширяет географию бытования редкого обычая, которую очертил Д.К. Зеленин. Д.К. Зеленин расшифровал семантику обычая как отражения древней инициации девочек.
Запись свадьбы представляет большой научный интерес благодаря фактическому материалу и своеобразному прочтению его собирателем. Внимательное отношение Е.Д. Золотова к свадебному обряду проявилось в осмыслении многих деталей.
В свадебном обряде фольклорист Е.Д. Золотов увидел воспроизведение представлений зауральцев о семье, о должном месте женщины в ней. Свадебный обряд с. Песковского он расшифровывает как гимн женщине и семье, как народное представление о создании семьи – высшей жизненной ценности. Подчеркнута открытость этого акта, в который вовлечено все село (каждый мог наблюдать эту свадьбу), и широкая обставленность обрядовыми действиями, пронизанность поэзией.
Сопоставление песковской свадьбы с аналогичным обрядом, записанным А.Н. Зыряновым в середине XIX в. в том же уезде, позволяет отметить устойчивость традиции и ее северорусский тип, что проявляется в обилии плачей. Сравнительный анализ обрядовых действий и песен выявляет вариативность, создаваемую отдельными художественными деталями.
Материал Е.Д. Золотова расширяет комплекс вариантов русской свадьбы.
Третья глава «Крестьянская аксиология и ментальность в фольклоре песковцев» включает три параграфа: «Прославление матери и хозяйкитруженицы в бытовой сказке, частушке, легенде», «Репрезентация песковцев как «культурных героев» в исторических преданиях об освоении Приисетья», «Своеобразие мировосприятия песковцев в устных рассказах». Третий параграф делится на семь пунктов.
Крестьянская шкала ценностей в данной главе рассматривается на материале сказок, легенд, частушек, лирических песен и преданий.
Нельзя не учитывать воздействия на Е.Д. Золотова позиции А.Н. Зырянова относительно семьи, а также регионального (приисетского) отношения к «женскому вопросу».
Постоянство интереса Е.Д. Золотова к проблеме женской судьбы транслируется на круг его чтения. На страницах «Песковской летописи» цитируются отрывки из произведений писателей XIX в.: А.С. Пушкина («Повести Белкина»), А.Н. Островского («Гроза», «Бесприданница»), Ф.М. Достоевского («Преступление и наказание», «Бедные люди»), Н.А. Некрасова («Кому на Руси жить хорошо», «Мороз Красный нос»), И.С. Тургенева («Ася», «Отцы и дети»), Л.Н. Толстого («Война и мир», «Анна Каренина»), Г.И. Успенского («Нравы Растеряевой улицы»).
В первом параграфе третьей главы анализируются бытовые сказки, частушки и легенды как отражение народного мнения о святости матери, хозяйки дома, работницы. Е.Д. Золотов стремится найти ответ на вопрос о взгляде крестьянства на положение женщины в семье и обществе, ее чувствах, желании понять смысл собственного бытия. Он обращает внимание на необходимость пробуждения общественного внимания к человеку, женщинематери, труженице. Он ратует за просвещение женщины, посещение ею избы-читальни, в которой проводились общие собрания: в общих собраниях по вопросу пьянства и самогоноварения «должны участвовать женщины, предварительно подготовленные по борьбе с алкоголизмом при помощи чтений, бесед и самообразования». Е.Д. Золотов стремится доказать способность женщины понять свою роль в семье, способность к обучению высокому мастерству, особенно в сфере строительства семьи, изготовления предметов быта. В качестве примера называется работа воспитанниц детского приюта, организованного в селе, – Матрены Панцевой-Бисеровской и Марии БатановойВерхтеченской, которые достигли такого высокого уровня ткацкого мастерства, что «1895 годом были отправлены в Петербург в Мариинскую школу для кружевниц, для обучения».
Мысль о ведущей роли женщины в семье раскрывается в сюжете об обмене мужа и жены ролями. Сюжет о неблагодарном муже традиционен и широко распространен, о чем свидетельствует немалое количество вариантов сказки (Сравнительный указатель сюжетов. 1979, № 1408). За внешней занимательностью собиратель-фольклорист увидел реальную жизнь – «быль».
Сдвинутость реального плана, «алогизм обычного» позволяют увидеть подлинную роль женщины в доме – семье. Зауральские варианты сказки и шуточной песни на этот сюжет призваны убедить в том, что дом держится на женщине. Обращение Е.Д. Золотова к сказочной прозе о семье позволило ему требовать от общества и семей ответственного отношения к женщине как основе будущности этноса и мира.
Просветитель-фольклорист привлекал внимание своих прихожан к тяжелой жизни женщины. Частушкой заклеймил сельский батюшка лицемерие новой власти, ее вину перед женщиной. Рекламируемое равенство полов часто реализуется в «равенстве принуждения» исполнять тяжелые работы. Приведена без комментария красноречивая частушка: «Наши миленьки воюют, / Нас хотят освободить, / А нам таку свободу дали, / Повели дрова рубить».
Своеобразие сказок и частушек о женщине-труженице отчетливо выступает в сопоставлении их с легендами о безмерной материнской любви и самопожертвовании. Обратимся к тексту. Взрослый сын, влюбившись в девушку, ради ее взаимности, вырезал сердце у своей матери и понес его возлюбленной. От волнения запнулся, упал и застонал. Материнское сердце обеспокоилось: «Дитятко, не ушибся ли ты?».
Сказки, частушки и легенды позволили Е.Д. Золотову отразить крестьянское представление о семье.
В параграфе 3.2. «Репрезентация песковцев как «культурных героев»
в исторических преданиях об освоении Приисетья» исследуются предания в аспекте представлений песковцев об истории села в мифологической модели времени. Взятые в совокупности, предания могут быть представлены как один текст – объемный, исторически многослойный, в конечном счете, полисемантический. Он связан с историей заселения Зауралья как части Западной Сибири беломестными казаками в конце XVII вв., историческими событиями XVIII–XIX вв. (татарскими набегами, пугачевским восстанием, внедрением православной культуры и строительством храмов), происходившими на территории названного региона.
На наш взгляд, предания отразили представления мыслителя Е.Д. Золотова о зауральской ментальности, сформированной достаточностью плодородной земли, иноэтническим окружением, отсутствием крепостного права и больших городов, наличием крупнейших ярмарок и Верхотурского тракта, связывавшего Европу с Азией. Несказочная проза сфокусировала внимание на смелости зауральцев, активности, пытливости, трудолюбии, талантливости, соборности, способности защитить себя, подняться против насилия.
Песковцы предстают в преданиях «культурными героями», открывшими людям зауральский край, научившими пахать, строить, организовывать общину, овладевать мастерством, воздвигать храм как организующий духовный и ландшафтный центр села.
Осознавая значимость своих культурно-исторических традиций в новых условиях и подсознательно формируя представление об истории, песковцы сохранили предания о «золотом веке», которые явились отражением зауральского мировосприятия. «Железный век» Е.Д. Золотов воспроизвел в записи социально-бытовых устных рассказов.
Содержанием третьей главы также является анализ устных рассказов, входящих в «Песковскую летопись».
В параграфе 3.3. «Своеобразие мировосприятия песковцев в устных рассказах» уделено внимание устным рассказам как отражению зауральской ментальности.
Пункт 3.3.1. «Проблема жанровой идентификации устных рассказов в отечественной фольклористике» посвящен теории устного рассказа.
Здесь рассматривается проблема жанровой идентификации, отмечается ее дискуссионность в современной фольклористике.
Для освещения знаковых фактов послереволюционной действительности Е.Д. Золотов избрал два тематических типа: устные рассказы, содержащие мотив плена, и рассказы социально-бытовой направленности о слепых женщинах. Эти тематические группы позволили выразить его отношение к эпохе, людям, соотнести опыт песковцев с коллективным опытом народа.
Вероятными причинами обращения Е.Д. Золотова к жанру устного рассказа явились его знакомство с записями устных рассказов И.М. Первушина, эпистолярное общение с В.П. Бирюковым, его предложение записывать рассказы незаурядных людей. Устные рассказы, записанные сельским батюшкой, можно рассматривать как один текст о крестьянской жизни, ментальности зауральцев-сибиряков: мужчин, женщин, молодежи.
Анализ всего комплекса устных рассказов позволил выделить их типологические признаки: рассказчик – участник или свидетель событий; острота конфликта или занимательность сюжета; установка на достоверность; традиционность композиции; типология сюжетных мотивов; формульность и т.д.
Пункты 3.3.2. «Ментальность сибирячек» и 3.3.3. «Активное восприятие жизни молодежью» посвящены анализу социально-бытовых устных рассказов о слепых с точки зрения осмысления Е.Д. Золотовым социальной стороны жизни песковцев в переломный период. Е.Д. Золотов отмечает, что следование традиционным обычаям часто приводит в новых условиях к трагедиям.
Сопоставительный анализ произведений о слепых позволил нам идентифицировать их природу в рамках жанра социально-бытового устного рассказа.
Устными рассказами о слепых женщинах Е.Д. Золотов показал еще одну грань ментальности сибирячек – терпение. Устные рассказы в комплексе с легендами, сказками, преданиями воссоздают образ женщины большого приисетского богатого села: умной, домовитой хозяйки, святой в материнской любви и терпении, труженицы, творческой личности, стержне семьи, села, России, воспитательницы будущих поколений.
Е.Д. Золотов отразил приметы времени и влияние «новых порядков» на моральный облик населения. В главе о слепых женщинах проявляется фольклористический принцип Е.Д. Золотова – комплексный подход отбора фольклорного материала с учетом социальных перемен. Он избирает различные ситуации с тем, чтобы высветить трагедию женщин, не имевших прав до революции, и новую беду – излишние права тех, которым революция дала возможность быть бесцеремонными хозяевами жизни.
Представляет интерес устный рассказ о шутке молодежи над резвой слепой односельчанкой, которая стремилась везде успеть, все услышать, всему поверить и другим рассказать. Решение молодежи покатать на себе «ватагой в 15–20 человек» резвую старушку вокруг церкви в праздничный день при огромном стечении народа, изображая поезд, якобы увозивший ее в город, где ей могут вставить новые глаза, дало основание считать, что действия парней заданы традицией смеховой культуры.
Внимание аудитории акцентируется на характере героини, поэтому предметом смеха стала наивность старухи, поверившей в возможность восстановить зрение, ее непосредственность, доверчивость. Рассказу об этой слепой свойственны способы создания комического эффекта: комические обстоятельства, в которых пожилая женщина действует как комическая героиня;
комедийный конфликт, разрешающийся смехом; само- и взаиморазоблачение героев. Парни только покатали старуху, повеселились. Сама слепая дает повод подобным шуткам: «На ногах она была крепкая и ходила из дома в дом».
Позиция Е.Д. Золотова однозначна: он понимает шутку задорных молодых песковцев. Не случайно они называются «шутниками».
Отсутствие осуждения поступка односельчан и Е.Д. Золотова, а также веселая, карнавальная картина позволяют сделать вывод об объекте смеха. Им является не слепота старушки, а ее чрезмерная активность в распространении слухов. По характеру смехового начала этот рассказ перекликается с бытовыми сказками о доверчивом дураке. В розыгрыше молодых людей проявилась традиционная шутка, элемент праздничной культуры.
Этим рассказом выведен на сцену жизни третий слой населения Песков – молодежь. Е.Д. Золотов утверждает идею здоровых сил этноса, проявляющихся в традиционных праздниках, общем веселье, наблюдательности, умении увидеть в самой жизни смешное и значительное, в незлобивости и способности дать радость односельчанам. Семантика смеха имеет глубинные корни. Смехом народ старался обезопасить село от влияния темных сил.
Смех, хохот односельчан в устном рассказе играет апотропейную функцию.
Своеобразие устных социально-бытовых рассказов отчетливо выступает в сопоставлении их с легендами. В устных рассказах героини слепнут в силу социальных или бытовых причин. В легендах человек наказывается слепотой свыше. Обратимся к тексту из коллекции «Юргамыш» архива КГУ о том, как сын, устав ухаживать за слепой матерью, отвел ее далеко в лес, посадил на пень, пообещав прийти, но сам не пришел. Спасенная чужим человеком, мать осталась жива. Ослепший в наказание за грех перед матерью сын прощен ею, твердо решившей не прогонять сына, а жить с ним вместе.
В пункте 3.3.4 «Мужской характер в устных рассказах бывших военнопленных» исследуются устные рассказы, содержащие мотив плена, в аспекте проявления зауральского мужского характера.
Поставленные в пограничные ситуации, песковцы сохранили мужество, присутствие духа, чувство Родины и семьи, способность увидеть «чужой мир» во всем многообразии, усвоить его лучшие стороны. Устные рассказы характеризуют песковцев как отменных рассказчиков, наделенных умом и словом.
Анализ устных рассказов, содержащих мотив плена, позволил рассматривать их как отдельную тематическую группу, входящую в исторические устные рассказы. Для нее характерны особенности, которые рассматриваются в трех пунктах параграфа 3.3: 3.3.5. «Личность рассказчиков устных рассказов военнопленных», 3.3.6. «Формульность хронотопа в устных рассказах, содержащих мотив плена», 3.3.7. «Типология сюжетных мотивов рассказов военнопленных». В целом, параграф 3.3 дает аналитический материал о своеобразии устных рассказов бывших военнопленных:
- человек – песчинка во вселенной; в этом чрезвычайно многообразном мире судьба человека в плену остается постоянной величиной. Индивидуальные судьбы, повторяясь в главном, предстают обобщениями, которые распространяются в прошлое и будущее;
- особая картина мира, которая строится на универсальной оппозиции «свой–чужой» и пронизывает все уровни композиции (от представлений о «своем–чужом» пространстве, до традиционных обычаев, уклада жизни, условий труда);
- содержательность хронотопа, который проявляется в безмерности пространства и времени: 1877–1878 гг. (русско-турецкая война), 1904–1905 гг.
(русско-японская), 1914–1918 гг. (империалистическая, или Первая мировая).
Пространство – от японских островов до западных границ Германии и Австрии;
- устойчивая, «полная стереотипов» сюжетика. Исследование специфики рассказов о неволе показало, что для характеристики личности рассказчиков большое значение имеют пространственно-временные категории, детали и подробности, они живут в рассказах и расширяют понятие слушателей (читателей «Песковской летописи») о мире плена;
- константность мотивов призыва, обучения, боя, пленения, жизни среди чужих, освобождения.
В заключении обобщаются результаты диссертационного исследования.
С опорой на местный фольклор Е.Д. Золотов раскрывает свое представление о ментальности зауральцев – сообщества мужчин, женщин, молодежи.
В переломный драматический период в центре размышлений Е.Д. Золотова о зауральце оказывается крестьянин определенного села, жизнь которого изучена в комплексе с духовной и материальной культурой.
Опираясь, в первую очередь, на фольклор, на знание народных традиций, Е.Д. Золотов «Песковской летописью» показал, что силы народа не растрачены, будущее этноса за трудолюбивым, нравственно здоровым крестьянством.
Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях:
I. Статья в издании, рекомендованном ВАК:
1. Колесниченко Е.Н. Типология мотивов рассказов военнопленных:
к проблеме жанровой идентификации (по «Песковской летописи» Е.Д. Золотова) // Вестник ВАК ЧГПУ. Челябинск. 2009. – № 5. – 257 с. – С. 235–247.
II. Статьи в иных изданиях:
2. Колесниченко Е.Н. Мотив ослепления в рукописной книге Е.Д. Золотова // Народная культура Сибири: материалы XII научно-практического семинара Сибирского регионального вузовского центра по фольклору / отв. ред. Т.Г. Леонова.
– Омск: Изд-во ОмГПУ, 2003. – 284 с. – С. 211–215.
3. Колесниченко Е.Н. Сватовство и сговор (обряд и поэзия) в селе Пески (по рукописной книге Евгения Дмитриевича Золотова) // Слово в контексте времени:
сборник статей и материалов межвузовской научно-практической конференции. – Курган: Изд-во Курганского гос. ун-та, 2004. – 120 с. – С. 74–79.
4. Колесниченко Е.Н. Концепция личности в письмах Е.Д. Золотова В.П. Бирюкову // Зыряновские чтения: материалы межрегиональной научнопрактической конференции (Курган, 14–15 декабря 2004 года). – Курган: Изд-во Курганского гос. ун-та, 2004. – 224 с. – С. 205–206.
5. Колесниченко Е.Н. Репрезентация отношения русских к культуре разных народов в «Песковской летописи» Е.Д. Золотова // Сборник научных трудов аспирантов и соискателей Курганского государственного университета. – Курган:
Изд-во Курганского гос. ун-та, 2005. – 108 с. – С. 70–72.
6. Колесниченко Е.Н. Сюжетообразующая роль хронотопа солдатских рассказов в «Песковской летописи» Е.Д. Золотова // Материалы международной научно-практической конференции. – Курган, 22–24 апреля 2005 года. – Курган: Издво Курганского гос. ун-та, 2005. – 222 с. – С. 85–88.
7. Колесниченко Е.Н. Проблемы фольклора в переписке В.П. Бирюкова и Е.Д. Золотова // Фольклор и литература Зауралья: из истории русской фольклористики: хрестоматия / сост. и авторы статей В.П. Федорова и Е.Н. Колесниченко. – Курган: Изд-во Курганского гос. ун-та, 2005. – 211 с. – С. 181–189.
8. Колесниченко Е.Н. Просветитель Е.Д.Золотов и его книга // Фольклор и литература Зауралья: из истории русской фольклористики: хрестоматия / сост.
и авторы статей В.П. Федорова и Е.Н. Колесниченко. – Курган: Изд-во Курганского гос. ун-та, 2005. – 211 с. – С. 10–22.
9. Колесниченко Е.Н. Концепция библиотечного дела в «Песковской летописи»
Е.Д. Золотова // Зыряновские чтения: материалы III межрегиональной научнопрактической конференции (Курган, 23–24 ноября 2005 г.). – Курган: Изд-во Курганского государственного университета. – 2005. – 252 с. – С. 164–166.
10. Колесниченко Е.Н. Фольклорный сюжет о неблагодарном муже в системе вариантов бытовой сказки // Проблемы жанра в современном литературоведении:
сборник научных трудов. – Курган: Изд-во Курганского гос. ун-та, 2008. – 120 с.
– С. 29–36.
11. Колесниченко Е.Н. Фольклорно-мифологические корни обычая подмены рекрута (по «Песковской летописи» Е.Д. Золотова) // Народная культура Сибири:
материалы XVI научного семинара-симпозиума Сибирского регионального вузовского центра по фольклору / отв. ред. Т.Г. Леонова. – Омск: Изд-во «Амфора», 2007. – 304 с. – С. 186–192.
12. Колесниченко Е.Н. Проявление зауральского менталитета в исторических преданиях (по «Песковской летописи» Е.Д. Золотова) // Зыряновские чтения: материалы VII-й Всероссийской научно-практической конференции (Курган, 10– декабря 2009 года). – Курган: Изд-во Курганского государственного университета, 2009. – 262 с. – С. 148–151.
13. Колесниченко Е.Н. Устные рассказы о разрушении традиционного крестьянского кодекса чести (по «Песковской летописи» Е.Д. Золотова) // Культура провинции: сборник научных статей. – Курган: Изд-во Курганского государственного института, 2010. – Вып. 2. – 100 с. – С. 15–17.
14. Колесниченко Е.Н. Место фольклора в очерках и статьях Е.Д. Золотова о Пугачевском бунте: к вопросу о продолжении традиций А.Н. Зырянова // VIII Зыряновские чтения: материалы Всероссийской научно-практической конференции (Курган, 9–10 декабря 2010 года). – Курган: Изд-во Курганского государственного университета, 2010. – 254 с. – С. 173–176.
«