На правах рукописи

Евсеев Иван Валентинович

ФОРМИРОВАНИЕ И РАЗВИТИЕ ИСПРАВИТЕЛЬНО-ТРУДОВОЙ

СИСТЕМЫ СССР 1918 – 1941 гг. (НА ПРИМЕРЕ ЮЖНО –

УРАЛЬСКОГО РЕГИОНА): ИСТОРИКО – ПРАВОВОЙ АСПЕКТ

12.00.01 – теория и история права и государства;

история учений о праве и государстве

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук

Саратов 2011 1

Работа выполнена в Федеральном государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Самарский юридический институт ГУФСИН России».

Научный руководитель – доктор юридических наук, профессор Финогентова Ольга Евгеньевна

Официальные оппоненты:

доктор юридических наук, профессор Смыкалин Александр Сергеевич доктор юридических наук, профессор Нижник Надежда Степановна

Ведущая организация – Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Пермский государственный университет» (юридический факультет)

Защита диссертации состоится «06» июня 2011 года в 14 часов на заседании диссертационного совета Д – 212.239.02 при Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Саратовская государственная академия права» по адресу:410056 г. Саратов, ул. Чернышевского, д.104, ауд.102.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Саратовская государственная академия права».

Автореферат разослан «_» _ 2011 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат юридических наук О. С. Ростова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования определяется теоретической и практической значимостью широкого круга вопросов, связанных с формированием и развитием отечественной уголовно-исполнительной системы.

На современном этапе в стране происходит процесс реформирования уголовно-исполнительной системы на основе историко-правовых наработок, так как многие пенитенциарные методы и методики имеют конкретные исторические корни.

Развитие указанного направления требует всестороннего научного анализа истории развития уголовно-исполнительной системы в целях ее совершенствования. Вместе с тем принцип научности познания требует рассмотрения любого социального явления в его историческом развитии.

В этой связи возникает необходимость глубокого, всестороннего рассмотрения историко-правовых предпосылок, закономерностей и тенденций становления и развития системы исполнения наказаний в уголовно-исполнительном праве РСФСР и СССР в 1918 – 1941 гг., что, на наш взгляд, позволит дать объективную оценку перехода от пенитенциарного направления к исправительно-трудовому в развитии уголовноисполнительной системы Советского государства, поможет раскрыть теоретическую и идеологическую основы данного перехода, объяснить причины и движущие механизмы формирования и развития уголовноисполнительной политики, проводимой советской властью как на территории СССР в целом, так и на Южном Урале в частности, не только в 1920 – 40-е годы прошлого столетия, но и в более поздний период.

необходимостью создания теоретической базы реформирования уголовноисполнительной системы современной России определяется актуальность избранной автором темы диссертационного исследования и значимость его результатов.

Степень научной разработанности темы.

Историографию развития исправительно-трудовой системы можно разделить на четыре основных этапа.

Первый этап историографии охватывает 1920 – 1928 гг., когда на Западе и в России, а потом и в СССР, стали появляться работы по описанию и функционированию его уголовно-исполнительной системы.

Так, в 1923 г. С. В. Познышев 1 издал первое после Октябрьской революции, переработанное учебное пособие по тюрьмоведению для студентов юридических учебных заведений и практических работников под названием «Основы пенитенциарной науки». Вслед за С. В. Познышевым появились и другие исследователи, работы которых публиковались в «Административном вестнике». Это был ежемесячный журнал НКВД Познышев С. В. Основы пенитенциарной науки. – М.: Мосполиграф, 1923.

РСФСР, в котором были опубликованы первые научные статьи по исправительно-трудовому праву, написанные сотрудниками ГУМЗ Е. Г. Ширвиндтом, Ю. Ю. Бехтеревым, В. Р. Якубсоном, М. А. Кеслером, А. Ф. Шестаковой, Б. С. Утевским, Ф. М. Миллером 2.

Второй этап историографии охватывает 1930-е – середину 1950-х гг., когда историки и правоведы смогли проанализировать накопленный материал. Но выводы в СССР и на Западе были разными.

Проблемы истории уголовно-исполнительной системы СССР вызвали огромный интерес у зарубежных исследователей. Труды П. Бартона, Д. Даллина и Б. Николаевского, Т. Клиффа 3, посвященные истории принудительного труда в нашей стране, были опубликованы в конце 40-х и в начале 50-х гг. Эти авторы в условиях отсутствия официальных статистических данных попытались методом экстраполяций определить число узников советских лагерей в 1934 – 1953 гг. (П. Бартон) и в 1931– гг. (Д. Даллин и Б. Николаевский). Общее описание исправительно-трудовых лагерей представлено в работе Б. А. Яковлева «Концентрационные лагери СССР» 4. Ж. Росси опубликовал «Справочник по ГУЛАГу» 5, содержащий термины, имевшие хождение в советских лагерях и колониях.

После смерти И. В. Сталина и прекращения репрессий во второй половине 1950-х гг. стали появляться труды по исправительно-трудовому праву, содержавшие критические оценки культа личности И. В. Сталина.

Л. В. Багрий-Шахматов, Н. А. Беляев, М. А. Ефимов, А. Г. Крахмальник, И. С. Ной, Н. А. Стручков 6, не смотря на критические оценки, рассматривали проблемы исполнения наказаний в рамках «классового» подхода, но в русле пропаганды гуманизма исправительно-трудового права в СССР.

Третий этап относится к концу 50-х – середине 80-х гг. Он начинается с постановления ЦК КПСС «О преодолении культа личности и его последствий» от 30.06.1956г. Н. С. Хрущев в секретном докладе на XX Съезде КПСС указал на «деформацию социализма». Эта концепция легла в основу ряда научных публикаций таких историков как Н. Н. Маслов, Р. А. Медведев, Ю. А. Поляков, Н. Н. Федосеев и др., но она не встретила понимания у западных исследователей, перешедших от разрозненных публикаций к комплексным исследованиям истории ГУЛАГа.

В этот период наиболее ценными по содержанию можно считать работы А. Г. Крахмальника, А. Е. Наташева, Г. А. Туманова, И. В. Шмарова.

Авербах И. Л. От преступления к труду. – М., 1936; Герцензон А. Л. Борьба с преступностью в РСФСР. – М.,1928; Кербер Е. Как советская Россия борется с преступностью. – М.,1933; Утевский Б.С. Как советская власть исправляет преступников. – М., 1930.

Barton P. L' institution concentrationnaire en Russie (1930–1957). P., 1959; Dallin D.J., Nicolaevsky B.I. Forced Labour in Soviet Russia. New Haven, 1947.

Яковлев Б. Концентрационные лагери СССР. – Мюнхен, 1955.

Росси Ж. Справочник по ГУЛАГу. В 2-х ч. – М., 1991.

Багрий-Шахматов Л.В. Система уголовных наказаний и исправительно-трудовое право. – М., 1969;

Крахмальник Л. Г. Труд заключенных и его правовое регулирование в СССР. – Саратов, 1963;

Стручков Н. А. Советское исправительно-трудовое право. – М., 1961.

Четвертый этап. Принципиально важным для отечественной социально-политической и социально-философской литературы стал период 1980 – 1990-х гг., когда открылся доступ к засекреченным документам, а главное – появилась возможность отстаивать свою позицию, не опасаясь преследований.

В конце 1980-х гг. – начале 1990-х гг. сложились две точки зрения на природу репрессий в Советском Союзе. Так А. П. Бутенко, Д. Волкогонов, В. М. Курицын, Р. А. Медведев, Н. С. Симонов считали репрессии результатом отступления от основополагающих принципов социализма, а Ю. Борисов, А. Голубев, И. Клямкин, А. С. Ципко 7 – закономерным итогом большевистской революции.

В 1989 – 1992 гг. многие документы ГУЛАГа становятся доступными более широкому кругу исследователей. В. Н. Земсков, А. Н. Дугин, В. В. Цаплин опубликовали материалы, раскрывающие динамику численности и качественного состава различных категорий репрессированных. Огромную работу проделали авторы серии статей «ГУЛАГ: структура и кадры» 8, проследившие историю создания, функционирования и развития исправительно-трудовой системы.

Серьезные исследования, освещающие историю репрессий и деятельность конкретных лагерных комплексов на региональных материалах, имеются в ряде областей России (Западная и Восточная Сибирь, Республика Коми, Кировская область). В работах О. Азарова, О. Афанасова, В. Бердинских, Л. И. Гвоздковой, О. П. Еланцевой, А. А. Мить, Н. А. Морозова, А. Б. Суслова, В. Н. Уйманова, А. М. Широкова 9 и других проведен глубокий анализ рассматриваемой проблемы.

В монографии Л. И. Гвоздковой прослеживается эволюция лагерной системы в Кемеровской области. В 2000 г. Н. А. Морозовым была защищена докторская диссертация «ГУЛАГ в Коми крае. 1929 – 1956», посвященная истории системы лагерей и спецпоселений на Европейском Севере страны.

Деятельность Дальстроя в 1930-е гг. изучалась А. И. Широковым, а в монографиях О. П. Еланцевой обобщается опыт строительства БАМа силами заключенных. В статьях Л. И. Бородкина и С. Эртца 10 освещаются способы организации трудового использования заключенных Норильлага.

Большое внимание в исторической и юридической литературе уделялось исследованиям в области правового развития и функционирования пенитенциарной системы в целом в СССР. В работах Ю. И. Стецовского и Ципко А. Истоки сталинизма // Наука и жизнь. – 1988. – №11. – С.45–55; №12. – С.40–48; 1989. – №1. – С.46–56; №2. – С.53–61; №4. – С.175–181.

Кокурин А. И., Моруков Ю. Н., Петров Н. В. ГУЛАГ: структура и кадры // Свободная мысль. – 1999. – №8.

– С.109–128; №9. – С.110–123; №11. – С.107–125; №12. – С.94–111; 2000. – №1. – С.108–123; №2. – С.110– 125.

Азаров О. И. Железнодорожные лагеря НКВД (МВД) на территории Коми АССР (1938 – 1959 гг.):

автореф. дис. …канд. ист. наук. – Сыктывкар, 2005; Афанасов О. В. История Озерного лагеря в Иркутской области (1948 – 1963 гг.): автореф. дис. … канд. ист. наук. – Иркутск, 2001.

Бородкин Л. И., Эртц С. Труд в ГУЛАГе: динамика и структура рабочей силы в Норильлаге // Уральский исторический вестник. №9. – Екатеринбург, 2003. С.239–261.

П. Соломона раскрывалась правовая сущность советских репрессивных механизмов, был дан анализ деятельности карательных органов. Значимым событием стал выход в свет монографии А. С. Смыкалина 11, который представил комплексную характеристику советской системы исправительнотрудовых учреждений с 1917 до конца 1950-х гг. В своей работе автор предложил собственное видение исторической периодизации развития пенитенциарной системы, охарактеризовал формы вовлечения советских и иностранных граждан в систему принудительного труда.

Историографический обзор позволяет сделать вывод о том, что в настоящее время, несмотря на появление огромного количества материала по функционированию исправительно-трудовой системы, ее структурных и региональных составляющих, проблема остается малоизученной. Вне поля зрения исследователей находятся многие ключевые проблемы теоретического и конкретно-исторического содержания на региональном уровне, без осмысления которых невозможно понять проводимую политику.

Объектом исследования в данной работе являются политикоправовые действия советской власти, направленные на организацию и развитие уголовно-исполнительной системы в целом в стране и конкретно на территории Южного Урала в 1918 – 1941 гг.

Предметом настоящего исследования, выступает советская уголовно-исполнительная система Южного Урала в 1918 – 1941-е гг., виды мест лишения свободы, уголовно-исполнительная политика, реализация которой происходила в названных учреждениях, а также социальные, экономические и идеологические условия развития самой системы.

Цель работы – выявить закономерности формирования и развития советской уголовно-исполнительной системы и их особенности на Урале в 1918 – 1941 гг. на основе рассмотрения нормативных актов; показать этапы формирования и развития системы; рассмотреть по периодам взаимодействие пенитенциарных и исправительно-трудовых компонентов в формировании системы как в целом по стране, так и на Южном Урале.

В соответствии с этой целью в исследовании сформированы следующие задачи исследования:

1. Соотнести влияние пенитенциарного и исправительно-трудового компонентов на развитие системы исполнения наказания на Южном Урале.

2. Определить, что можно отнести к пенитенциарному направлению в нормативно-правовых актах, и как они влияли на формирование и развитие уголовно-исполнительной системы СССР 1918 – 1941гг.

3. Определить основные факторы, влиявшие на развитие норм уголовно-исполнительного права и учреждений исправительно-трудовой системы в СССР.

4. Выделить основные этапы формирования уголовноисполнительной системы на Южном Урале в 1918 – 1941 гг.

Смыкалин А.С. Колонии и тюрьмы в Советской России. – Екатеринбург, 1997.

5. Выявить специфику уголовно-исполнительной системы в ЮжноУральском регионе.

6. Дать характеристику процессу формирования и развития уголовно-исполнительной системы на Южном Урале в 1918-1941 гг.

Хронологические рамки исследования охватывают период с до 1941 гг., т.е. с момента появления норм права, регулирующих работу исправительных учреждений, и до начала Великой Отечественной войны, в рамках которого выделяются следующие этапы развития первый (1918 – гг.) – этап формирования системы учреждений исполнения наказаний на Южном Урале; второй (1930 – 1941 гг.) – этап трудового использования спецконтингента и перерастания уголовно-исполнительной системы в исправительно-трудовую, когда правовые нормы были подменены ведомственными инструкциями и приказами.

Территориальные рамки исследования охватывают пространство Южного Урала, где в 1919 г. были образованы первые исправительнотрудовые лагеря, которые стихийно возникали на территории четырех губерний – Уфимской, Екатеринбургской, Оренбургской, Челябинской.

Проведенная советской властью административно-территориальная реформа в конце 1923 г. позволила объединить эти выделенные территории в Уральскую область 12, в составе 16 округов, 205 районов, 87 городов.

На ее территории шел процесс формирования единой региональной уголовно-исполнительной системы с 1923 по 1934 гг. В 1934 г. территория Уральской области была разделена, и на ее основе возникли новые области – Челябинская, Курганская, Чкаловская (Оренбургская) и часть территории отошла от Башкирской АССР. Это относится к присоединению Аргаяшского района к Челябинской области.

Все это пространство было насыщено исправительно-трудовыми образованиями, имевшими на тот момент административнотерриториальную и социально-экономическую общность и общую экономическую значимость. Необходимо отметить, что наименование «Южный Урал» часто используют для неофициального названия Челябинской области.

Методологическую основу диссертационного исследования составили: подходы и методы, относящиеся к методологическому аппарату гуманитарных наук и получившие распространение в историко-правовых исследованиях. Они включают:

общие методологические подходы научного познания и, прежде всего:

- принцип диалектики (рассмотрение предмета исследования в его развитии, логической определенности, исторической конкретности и диалектической связи между логическим и историческим способами познания, системности и всесторонности исследования), - метод восхождения от конкретного к абстрактному, позволяющий Постановление ВЦИК РСФСР. «Положение об Уральской области» от 24 октября 1923 г.

// Государственный архив РФ (ГАРФ) Ф. Р. 1235, оп. 25, д. 32, л. 2.

выразить объективную реальность во всем многообразии присущих ей черт, свойств и закономерностей, а также и другие общенаучные подходы (сравнительный, описательный и статический, методы анализа и синтеза, исторической реконструкции, аналогии).

Важное значение имели специально-исторические методы, среди которых нужно выделить:

- историко-типологический подход, позволяющий выявить общие черты в группе исторических явлений, требующие их однородного правового регулирования;

- историко-системный метод, который предполагает раскрытие внутренних механизмов действия общественно-политических систем, что требует адекватных им юридических форм.

Среди частно-научных методов, которые были использованы при написании данной работы, следует назвать:

- формально-юридический метод, используя который стало возможно проанализировать и оценить политические и правовые акты того времени не только как исторические документы, но и как юридические источники, свидетельствующие о направлении развития правовой системы в целом в конкретный период. При этом использование историко-юридического подхода позволило провести исследование основных правовых характеристик подготавливавшихся и реализовывавшихся правительством реформ.

- метод государственного и правового моделирования позволил выявить характеристики отдельных правовых институтов того времени на основании современных теоретических знаний об основных чертах указанных правовых институтов.

Кроме того, в работе использованы исторические и историко-правовые методы типизации, ретроспекции, исторического моделирования и др.

По методологическим основам данное диссертационное исследование является историко-юридическим, соответствующим предметной области истории государства и права.

Источниковая база исследования включает в себя как неопубликованные, так и опубликованные документы и материалы, которые можно классифицировать по следующим группам: нормативные правовые акты, делопроизводственная документация, статистические материалы, документы личного происхождения, мемуары и периодическая печать.

Большую ценность для нашей темы представляют нормативные правовые акты, которые содержатся в Собрании узаконений и распоряжений рабоче-крестьянского правительства РСФСР, Собрании законов и распоряжений рабоче-крестьянского правительства СССР. Это основополагающие документы, определившие структуру, основные принципы деятельности органов, исполняющих наказание в виде лишения свободы.

Особую группу источников составляют общегосударственные и ведомственные нормативные акты, изданные в 1920 – 1930-е гг., а также сборники ведомственных документов.

В данной работе в основном используются материалы Государственного архива РФ (ГА РФ): документы из фонда ГУЛАГа МВД СССР (Ф. 9414) и фонда МВД СССР (Ф. 9401), а также опубликованные документы из этих и других архивных фондов.

Их можно сгруппировать следующим образом: первая группа представлена документами официальной направленности, которые определяли действия властей по формированию и развитию уголовноисправительной системы. Эта группа подразделяется на две подгруппы.

Первую подгруппу представляют документы правового характера, в которых закреплялись основополагающие направления функционирования системы.

Это нормативные акты, опубликованные в открытой печати. Вторую подгруппу представляют документы служебного характера, направленные с соответствующим грифом на места для руководства к действию. Это различные инструкции, предписания, распоряжения и приказы и т.д.

Вторую группу – делопроизводственная документация – составили как опубликованные, так и неопубликованные материалы Государственного архива Свердловской области (ГАСО), Объединенного государственного архива Челябинской области (ОГАЧО), Государственного архива МВД Челябинской области, Государственного архива Курганской области (ГАКО) и т.д.

В зависимости от характера информации целесообразно выделить несколько подгрупп источников во второй группе. К первой подгруппе относится делопроизводственная документация исправительно-трудовых учреждений Челябинской, Оренбургской, Курганской областей. Эту подгруппу в свою очередь можно подразделить еще на два направления:

материалы ГУЛАГа и других главков НКВД-МВД (годовые отчеты по основной деятельности; отчеты по труду; докладные записки о работе ГУЛАГа; докладные о наличии, движении и трудовом использовании заключенных; обзоры, докладные записки; справки о состоянии лагерей и колоний; литерные дела лагерей) и документация самих лагерей (годовые отчеты по основной и подрядной деятельности, приказы управлений лагерей, колоний, тюрем и комендатур).

Вторую подгруппу составляют материалы партийных органов:

протоколы партийных конференций и собраний, докладные записки о работе политотделов лагерей.

К третьей подгруппе относятся материалы статистических управлений: отчеты о выработке продукции в натуральном выражении;

докладные записки о проверке выполнения планов; сводки о работе промышленности по отраслям; сопоставительные таблицы итогов работы промышленности по областям и экономическим районам; сводки о числе предприятий и рабочих.

Четвертую подгруппу формируют документы предприятий, использовавших рабочую силу заключенных на контрагентской основе.

Сведения о численности этого спецконтингента содержатся в объяснительных записках к годовым бухгалтерским отчетам предприятий, статистических отчетах о выполнении планов по труду и зарплате, месячных статистических отчетах о численности работников.

Воссоздание подлинного, а не декларируемого исторического опыта требует обращения к архивным данным. В ходе работы над темой соискателем изучено около 300 дел из 10 фондов 4 центральных и местных архивов: Российского государственного архива социальнополитической истории (РГАСПИ, бывший РЦХИДНИ, ранее ЦПА ИМЛ);

Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ, бывшие ЦГА РСФСР и ЦГАОР СССР); Центрального государственного исторического архива Республики Башкортостан (ЦГИАРБ, бывший ЦГА БАССР);

Государственного архива Курганской области (ГАКО); Государственного архива Свердловской области (ГАСО); Центра документации общественных организаций Свердловской области (ЦДООСО, бывший ПАСО);

Объединенного государственного архива Челябинской области (ОГАЧО), состоящего из фондов бывшего государственного архива Челябинской области (ГАЧО) и Центра документации новейшей истории Челябинской области (ЦДНИЧО, ранее ПАЧО). А также архивы историко-краеведческих музеев Верхнеуральска, Златоуста, Челябинска, Верхнего Уфалея и архивов текущих документов четырех учреждений ГУФСИН России по Челябинской области.

Отдельные аспекты правоприменительной политики, мер борьбы с преступностью нашли свое отражение в статьях лидеров Советского государства – В. И. Ленина, И. В. Сталина,13 а также работах ученыхюристов и сотрудников советского государственного аппарата 1920 – 1930-х гг. А. Я. Вышинского, Н. В. Крыленко 14, опубликованных в периодической печати и отдельными изданиями.

Научная новизна работы обусловливается тем, что в работе впервые в отечественной историко-юридической науке исследуются этапы формирования и развития уголовно-исправительной системы Южного Урала в 1918 – 1941-х годах. Анализ влияния уголовно-исполнительного законодательства позволил выявить основные особенности пенитенциарного и исправительно-трудового компонентов при формировании и развитии системы учреждений, исполняющих наказание, а также позволил выявить региональные особенности этого формирования.

В начале исследуемого периода регулирование деятельности мест лишения свободы на Южном Урале во многом производилось местными Ленин В. И. Как организовать соревнование // Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Изд. 6-е. – М., 1969. Т. 35. – С.195–205; Сталин И. В. К вопросу о политике ликвидации кулачества как класса // Сталин И.

В. Сочинения. В 14-ти т. Т. 12. – М., 1949. – С.178–184.

Крыленко Н. В. Судоустройство в РСФСР. – М., 1924; Вышинский А. Я. Судоустройство в СССР.– М, 1936.

властями. Единой системы правовых норм не существовало из-за различной подчиненности учреждений разным ведомствам и органам.

Затем появились кодифицированные акты, однако, правовое регулирование деятельности мест заключения во многом стало определяться ведомственными актами НКВД, НКГБ и их местных органов, недоступными для простых граждан. Данные акты во многом ориентировали уголовноисполнительную систему на выполнение экономических планов, а не на перевоспитание спецконтингента.

Научная новизна выражается также в следующих положениях, выносимых на защиту:

1. Исправительно-трудовое и пенитенциарное направления являются частью уголовно-исправительной системы государства, но состоят из разных составляющих, ориентированных на разные цели. Пенитенциарная система ориентирована на исправление осужденных на основе раскаяния, а исправительно-трудовая система нацелена на использование спецконтингента на экономических объектах государства.

2. Пенитенциарное направление развивалось в СССР до 1928 г., когда был проведен последний съезд пенитенциариев СССР. К этому направлению можно отнести нормы права, которые регламентировали досрочное освобождение от наказания и предусматривали вопросы ресоциализации граждан в процессе отбывания наказания и после него. Этому процессу способствовала работа наблюдательных, распределительных комиссий, а также работа комитетов помощи осужденным.

3. Наряду с пенитенциарным направлением параллельно развивалось исправительно-трудовое направление, которое начало оформляться в период Гражданской войны и было поддержано лидерами Советского государства.

Нормы уголовно-исполнительного права на начальном этапе были призваны узаконить имеющиеся опыт формирования исправительно-трудовых лагерей и опыт трудового использования спецконтингента. А с появлением норм исправительно-трудового права система полностью была перестроена на трудовое использование осужденных.

4. Реализация двух направлений развития уголовно-исполнительной системы определила два основных этапа развития учреждений системы на Южном Урале.

Первый этап (1918 – 1930 гг.) – период формирования уголовноисполнительной системы Южного Урала, когда пенитенциарное и исправительно-трудовое направление реализовывались в нормах права и учреждениях исполнения наказания на Южном Урале.

Второй этап (1930 – 1941 гг.) – период масштабного трудового использования спецконтингента системы. Период лагерной экономики.

5. В 1918 – 1930 гг. в зависимости от конкретного уезда, города, района, области формировалась своя система исполнения наказаний и система учреждений, их исполняющих, в которых сочетались пенитенциарные и исправительно-трудовые компоненты.

распределительных комиссий при исправительных лагерях в Верхнеуральске и Златоусте, Челябинске, наблюдательных комиссий и комитетов помощи осужденным при Златоустовском изоляторе. Сюда же можно отнести систему зачетов и трудовое воспитание в колониях Южного Урала.

Другое направление было ориентировано на трудовое использование осужденных, и оно реализовывалось в полном объеме в 1930 – 1940 гг. на производственных площадках Магнитогорска, Челябинска.

6. Начиная с 1930 г., пенитенциарное направление было вытеснено исправительно-трудовым направлением, и в связи с этим уголовноисполнительная система стала рассматриваться лидерами государства как экономическая составляющая государственных планов. Для этого было изменено уголовно-исполнительное законодательство.

7. В соответствии с высказываниями руководителей государства нормы уголовно-исправительного права в 1930-е гг. были переработаны в исправительно-трудовом направлении. В связи с этим основным местом исправления осужденных стал исправительно-трудовой лагерь, который формировался у промышленного объекта. Сам лагерь иногда обрастал лагерными отделениями, командировками, лагпунктами и т.д. Это привело к тому, что к 1941 г. на территории Южно-Уральского региона возникли целые «кусты» учреждений, которые не только обеспечивали строительство промышленных объектов, но и являлись сосредоточением рабочей силы городов. Число заключенных иногда превышало более 40% от общего числа жителей населенного пункта. Получалось, что свободные граждане и заключенные жили по единым нормам, только одни под вооруженной охраной, а другие в собственных местах проживания.

8. Уголовно-исполнительная система СССР в период 1918 – 1941гг.

развивалась в русле трудового использования спецконтингента, и в силу этого обстоятельства пенитенциарной ее называть нельзя.

Практическая значимость исследования состоит в том, что полученное новое знание в значительной степени заполняет пробел в историко-правовой науке, относящийся к вопросу формирования и развития учреждений уголовно-исполнительной системы как в целом по стране, так и в отдельном регионе. В ходе исследования на конкретных примерах удалось четко выделить пенитенциарный и исправительно-трудовой компоненты уголовно-исполнительной системы.

Содержание диссертации, сформулированные в ней положения и выводы представляются значимыми для разработки формирующегося в настоящее время нового научного направления пенитенциарной политики.

Фактический материал, обобщения и выводы диссертации могут быть использованы при подготовке учебных пособий, разработке лекционных курсов и спецкурсов по истории Отечественного государства и права, истории уголовно-исполнительной системы.

Положения и выводы, изложенные в диссертации, позволяют извлечь необходимые уроки из исторического прошлого страны и выработать правильные, научно-обоснованные направления пенитенциарной политики в современности.

Научная апробация результатов исследования.

Представленные материалы используются в курсе уголовноисполнительного права и в курсе лекций по новейшей истории России в Челябинском государственном университете и Челябинском юридическом институте МВД.

Значительная часть материала используется в подразделениях ГУФСИНа России по Челябинской области с целью подготовки сотрудников к службе. Представленный материал печатался и печатается на страницах ведомственной газеты ГУФСИН России по Челябинской области «На переломе», а так же в брошюрах и буклетах по истории пенитенциарных учреждений Челябинской области. По материалам диссертации составлено две постоянно действующих выставки в Вехнеуфалейском и Верхнеуральском историко-краеведческих музеях, а также выпущена книга, посвященная 95-летию Верхнеуральской тюрьмы.

Основные положения и выводы работы отражены в опубликованных работах. Результаты исследования были доложены автором и обсуждались коллегами на заседании кафедры «Истории государства и права» (УрГЮА г.

Екатеринбург) и на научных конференциях: II Научно-просветительской конференции РГФ (Казанский юридический институт МВД, Казань в г.); VII Уральской родоведческой научно-практической конференции (ноябрь 2007 г. г. Екатеринбург); Международной конференции РИПО (г. Москва МГУ им. Ломоносова, ноябрь 2007 г.); Международном научнопрактическом семинаре «Профилактика правонарушений и преступлений несовершеннолетних» (Челябинский юридический институт МВД 2008 г.);

«Актуальные вопросы историко-правовой науки» (Всероссийская конференция РИПО 2008 г.); «Право и политика: история и современность»

(Региональная конференция Омская академия МВД 2009 г.); IX Всероссийская конференция «Урал индустриальный. Бакунинские чтения»

(Институт истории и археологии Уральского отделения РАН Екатеринбург 2009 г.); «Правовая система России: современное состояние и актуальные проблемы» (I Всероссийская научно-практическая конференция, Москва 2009 г.).

Структура диссертации обусловлена объектом, предметом, целью и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы и источников, а также приложений, что позволяет в полной мере обеспечить выполнение сформулированных целей и задач исследования.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновываются актуальность, хронологические и территориальные рамки исследования, раскрываются цели и задачи работы, анализируются историография и источниковая база проблемы, раскрываются научная новизна, теоретическая и практическая значимость диссертации.

В первой главе – «Историко-правовой анализ развития уголовноисправительной системы в Советской России» – сопоставляются понятия «Пенитенциарная» и «Исправительно-трудовая» система.

В первом параграфе – «Пенитенциарный и исправительнотрудовой компонент в советской системе исполнения наказания в 1918 – 1941 гг.» – дается развернутое обоснование понятий «пенитенциарное направление» и «исправительно-трудовое направление».

Стоит отметить, что пенитенциарное и исправительно–трудовое направления присутствовали в уголовно-исполнительной политике Советского государства в 20 – 30 гг. ХХ века. В 1920-е гг. система мест лишения свободы рассматривалась руководством СССР вполне традиционно – как структура для изоляции профессиональных уголовных преступников и как подсистема аппарата подавления политических противников, которых в зависимости от политической и экономической обстановки можно было либо направить на общественно полезные работы, либо уничтожить.

В уголовно-исправительных учреждениях присутствовали такие пенитенциарные элементы, как школы и мастерские при учреждениях, где осужденные обучались специальностям, которые могли понадобиться в обычной жизни, т.е. учреждения были ориентированы на перевоспитание граждан. В этом же направлении при учреждениях действовали специальные комиссии с правом решения вопроса о дальнейшем содержании осужденного в заключении15.

О деятельности таких комиссий можно судить по докладу Уральской областной распределительной комиссии за IV кв. 1925 г., в котором содержатся следующие данные: «...разобрано 2 053 ходатайств заключенных, из них распределено по местам заключения в соответствии со ст. Исправительно-трудового кодекса – 10 человек, переведено из одного разряда в другой в порядке п. 2 ст. 16 – 4 человека, снята строгая изоляция со 185 человек»16.

Осужденные, проявляющие старание и желание в освоении специальности, прилежно учащиеся, не нарушающие режим, по решению распределительной комиссии могли по отбытию 2/3 срока быть выпущены из мест лишения свободы, причем комиссия определяла им место жительства и место работы, позволявшее обеспечивать себя и возможную семью средствами для существования. Это тоже могло носить пенитенциарные черты.

С 1924 г. после принятия ИТК исправительный труд становился Утвержденный ВЦИК 16 октября 1924 г. «Исправительно-трудовой кодекс РСФСР», СУ. – N 86, – Ст.

870.

ГАСО. Ф.258, оп.1, д.43, л.35–36.

обязательной основой исправления в учреждениях лишения свободы, а воспитательные мероприятия отходили на второй план. В конце 1926 г.

руководство РСФСР рекомендовало использовать заключенных на лесоповале, что было отражено в нормативных документах. С принятием первого пятилетнего плана и постановления СНК о колонизации северных территорий начался другой период, который назвали по наименованиям нормативных документов исправительно-трудовым. Этот период в истории исправительной политики в СССР не может считаться пенитенциарным по своему содержанию, так как он не имел институтов ресоциализации.

Осужденных отправляли на окраины государства, где уже не занимались их обучением, а использовали их физическую силу лесорубов и землекопов. При этом охранный и административный состав лагерей из-за своей малочисленности не мог проводить воспитательную работу. Во многих лагерях функции охраны и управления передавались «социально-близким»

осужденным из среды профессиональных уголовников, которые устанавливали свои порядки.

Исправительно-трудовая система была сориентирована на освоение северных территорий страны и строительство гигантов индустриализации.

Раскулаченные, заключенные учреждений и даже определенные этнические группы, за которыми не было персональных судебных приговоров, стали попадать в систему ГУЛАГа 17.

Новое направление в формировании уголовно-исполнительной системы было задано постановление СНК РСФСР от 26 марта 1928 г. «О карательной политике и состоянии мест заключения» 18. В области исправительно-трудовой политики постановление предписывало Народному комиссариату внутренних дел ограничить льготы и ужесточить наказание с увеличением сроков заключения за нарушения в лагере.

Превалирование карательного элемента в уголовно-исполнительной политике свидетельствует не только о цели уголовного наказания, но и о новых средствах его воздействия в учреждениях. Исправительно-трудовой кодекс указывал на различные виды учреждений, но основным являлся исправительно-трудовой лагерь.

Правовым основанием реализации «нового» курса карательной политики государства стало Постановление ЦИК и СНК СССР от 6 ноября 1929 г. «Об изменении ст. 13, 18, 22 и 38 Основных начал уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик», установившее новые виды уголовных наказаний. В число мер социальной защиты судебноисправительного характера были введены меры, связанные с лишением свободы в исправительно-трудовых лагерях в отдаленных местностях Союза ССР 19. Лагерь становился самым распространенным видом учреждений системы, который можно было в короткие сроки развернуть у Bunyan, James. The Origin of Forced Labor in the Soviet State, 1917–1921. Р.89–179.

Сборник нормативных актов по Советскому исправительно-трудовому праву.– М.1959.– С.202.

СЗ СССР.1929. – №72. – Ст.686.

любой строительной площадки. После выполнения планов строительства лагерь также быстро ликвидировался.

Планы государства были довольно большими, и в связи с этим число граждан, попадающих в уголовно-исполнительную систему, с каждым годом увеличивалось. Построенных в царское время тюрем, исправдомов стало не хватать. 20 Для содержания вновь образовавшегося спецконтингента и в интересах эффективности исполнения наказания создавались исправительнотрудовые колонии, которые дополняли лагеря. Эти исправительные учреждения характеризовались краткосрочностью содержания, где в соответствии с режимом содержания предусматривалось трудовое использование на производственных площадках. Из-за краткосрочности содержания осужденных в колониях экономические планы не могли быть выполнены в сроки. Это становилось целой проблемой для исправительных учреждений. Но в дело вмешалась государственная политика, в угоду которой сроки заключения были увеличены, а основным исправительным учреждением становилась не колония, а лагерь. В русле нового направления исправительно-трудовые колонии рассматривались как вспомогательные для концентрации рабочей силы для лагерей. Лагеря становились масштабными – с десятками тысяч людей, а охраны и администрации просто не хватало. Так на строительстве «Беломорканала» охраны и администрации было всего человек на 100 000 заключенных. То же самое наблюдалось на строительных площадках «Магнитостроя» и Челябинского металлургического комбината.

Людей не хватало, и в связи с этим не было возможности вести воспитательную работу в полном объеме, да и политические установки требовали не перевоспитания, а конкретных трудовых результатов в виде выработки и выполнении планов. Воспитательный элемент в свете новой политической доктрины постепенно вытеснялся исправительно-трудовым, т.е. своего рода карательным.

В середине 1929 г. был принят «ускоренный вариант» первого пятилетнего плана, что потребовало концентрации ресурсов (в том числе и трудовых) на строительстве крупных промышленных и транспортных объектов. Общее направление всего последующего развития системы было задано принятым 11 июля 1929 г. Постановлением СНК «Об использовании труда уголовно-заключенных»21. Стоит отметить, что данное постановление определяло направление исправительной политики до 1953 г.

Общую тенденцию превращения любого института «исправительной»

системы в инструмент использования рабочей силы можно было проследить и вне системы исправительно-трудовых лагерей. Так, например, начиная с 1934 г. даже политизоляторы со специальным режимом содержания передавались в систему ГУЛАГа для последующего трудового использования. Все элементы уголовно-исправительной системы получали Сырых В. М. Н. В. Крыленко – идеолог советского правосудия.– М.,2003.– С.129.

ГАРФ. Ф.5446. оп.1, д.48, лл.210-211. Цит. Лубянка ВЧК-ОГПУ-НКВД-НКГБ-МГБ-МВД-КГБ 1917-1960.:

Справочник/ сост. А. И. Кокурин, Н. В. Петров. – М.,1997. – С.64-65.

экономическое направление. Учреждения наполнялись спецконтингентом за счет проведенных чисток и других акций. Подобные методы позволили собрать в исправительно-трудовую систему около 12 миллионов человек, не всегда имевших на то приговоры суда и конкретной вины.

Проведенный анализ позволяет сделать вывод о том, что советская уголовно-исполнительная система не может называться пенитенциарной, так как она была ориентирована на трудовое использование заключенных.

Пенитенциарная система – это система, ориентированная на процесс раскаяния и перевоспитания. Все элементы этой системы функционируют в направлении на ресоциализацию. Основным местом исправления в такой системе считается тюрьма. Об этом говорят классики пенитенциарного направления.

Исправительно-трудовой же система становится в тот момент, когда труд становится основным элементом системы, и вся система формируется и развивается вокруг него. В этом случае нормы права, исправительная политика и работа учреждений представляются не как система исправления, а как система реализации экономических планов государства.

Во втором параграфе - «Пенитенциарные элементы в законодательстве Советской России» – говорится о том, что в первые годы советской власти как в законодательстве, так и в непосредственной жизни учреждений уголовно-исполнительной системы, наблюдалось пенитенциарное направление, которое выражалось не только в нормах права, но и в работе наблюдательных, распределительных комиссий, а также в помощи гражданину в трудоустройстве после отбытия наказания. В последующие годы с изменением законодательства на первое место было поставлено трудовое использование спецконтингента. Получилось, что пенитенциарный элемент был вытеснен из законодательства исправительнотрудовым. Сама исправительная система приобрела трудовое направление и получила свое новое название – «исправительно-трудовой».

В третьем параграфе – «Формирование института трудового использования спецконтингента исправительных учреждений» – описываются попытки использования заключенных на предприятиях при местах заключения еще в конце 1920-х гг. Этот вопрос обсуждался, в частности, на Всесоюзном совещании пенитенциарных работников в октябре 1928 г., где в качестве положительного примера отмечался тот факт, что ежедневно на производстве было занято 50 000 заключенных уголовноисполнительной системы. Вместе с тем в порядке критики указывалось, что наряду с крупными фабрично-заводскими предприятиями имелись очень мелкие ремесленные мастерские, а также места лишения свободы, где вообще не было никакой производственной базы. В резолюции совещания ставилась задача занять всех осужденных трудом на собственном Система исправительно-трудовых лагерей в СССР. 1923 – 1960: Справочник / сост. М. Б. Смирнов. Под ред. Н. Г. Охотина, А. Б. Рогинского – М., 1998. – С.25–27, 29–30, 34–35, 37, 40–42, 45–46.

производстве и внутрихозяйственных работах и иметь в виду самоокупаемость исправительно-трудовых учреждений 23.

В 1928 г. появился опыт массового использования заключенных на лесозаготовительных работах 24. На основе этого 11 июля 1929 года Совнарком СССР принял Постановление, которым возложил на ОГПУ СССР задачу формирования и развития экономической жизни в наименее доступных регионах государства. Освоить этих территории планировалось «посредством использования труда изолируемых опасных элементов» 25.

В интересах выполнения экономических планов было принято решение об изменении законодательства с тем, чтобы систему принудительного лагерного труда привести в соответствие с нуждами планово-социалистической, а по сути – сверхмилитаризированной экономики. Известно, что именно заключенные сооружали крупнейшие заводы и железные дороги, каналы и электростанции – ни одна значительная стройка первых и последующих пятилеток не обошлась без труда осужденных. Так, на Южном Урале были построены Магнитогорский комбинат, Челябинский металлургический комбинат, Челябинская ГЭС, Уфалейский никелевый комбинат. Для освоения залежей железной руды в районе п. Бакал Челябинской области предполагалось развернуть строительство металлургического комбината, где должен был возникнуть исправительно-трудовой лагерь союзного подчинения 26. В других местах были организованы специализированные исправительно-трудовые управления, занимавшиеся железнодорожным строительством, лесной и тяжелой промышленностью, другими важнейшими отраслями экономики Советского Союза.

Следует отметить, что в период с конца 1930-х по начало 1940-х гг.

Исправительно-трудовой кодекс РСФСР фактически перестает действовать, законодательная регламентация исполнения наказаний была вытеснена закрытыми для общественности ведомственными нормативными актами.

Советским законом было предопределено основное назначение исправительно-трудовых лагерей – использование рабочей силы заключенных для решения крупных народно-хозяйственных задач.

Необходимо отметить, что, превратив лагеря в источник практически бесплатной и постоянно пополняемой рабочей силы, сталинский режим успешно решал многие проблемы формирования материально-технической базы Советского государства, развития инфраструктуры, освоения северных и восточных регионов страны. Именно с учетом обеспечения решения этих задач проводилась работа по формированию лагерей.

Реформа тюрем и перспективы исправительно-трудового дела в СССР. Первое Всесоюзное совещание пенитенциарных деятелей 15–21 октября 1928 г. – М.,1929 – С.24.

Росси Ж. Указ. соч. С.164, 165.

Уголовно-исполнительное право России: учебное пособие.– М.,2001.– С. Пр.001581 НКВД СССР от 17.11.1941 г. Цит. по: Система исправительно-трудовых лагерей СССР. – М.,1998.

В 1939 г. план капитальных работ по подразделениям исправительнотрудовой системы, предварительно намеченный на исполнение в объеме 3, млрд. рублей, был увеличен еще на 1 млрд. Это же повторилось в 1940 г.:

первоначальная цифра 3,4 млрд. за счет новых заданий была доведена до 4, млрд. рублей 27.

К началу марта 1940 г. в исправительно-трудовой системе насчитывалось 53 лагеря, 425 исправительно-трудовых колоний (включая 170 промышленных), 50 колоний для несовершеннолетних. По данным на января 1940 г. 27% заключенных лагерей и колоний составляли осужденные по «контрреволюционным» статьям. 38,4% заключенных были осуждены на сроки от 5 до 10 лет. Заключенные в возрасте до 40 лет составляли 74,1%.

Деятельность исправительно-трудовой системы охватывала 17 отраслей промышленности, среди которых лидировал лесной комплекс, выпустивший продукции на сумму 730,3 млн. рублей. Деревообрабатывающая промышленность ГУЛАГа в 1940 г. должна была выпустить продукции на 412,2 млн. рублей, швейная – на 359,8 млн. рублей, горно-металлургическая – на 297,3 млн. рублей, металло-, лесообрабатывающая и машиностроительная – на 233,2 млн. рублей, рыбная – на 138,3 млн. рублей, текстильная – на 127, млн. рублей, топливодобывающая – на 126,3 млн. рублей. В объеме продукции, планируемой ГУЛАГом к выпуску в 1940 г., 33,3% приходилось на товары широкого потребления. Среди производственных структур ГУЛАГа ведущее место в 1940 г. занимали промышленные колонии Управления ИТК: их продукция оценивалась в 883 млн. рублей. УИТК выпускало мебель, спецукупорку, металлорежущие станки и мелкосортный прокат, суррогатную обувь (из корда старых автомобильных покрышек) и мешковину, газогенераторы и лесовозные тележки, байковые одеяла и обмундирование, чугунную посуду и крепеж. Немногим уступали лагеря Управления лесной промышленности, до 1938 г. в основном удовлетворявшие нужды ГУЛАГа: в 1940 г. они выпустили продукции на 871,9 млн. рублей. Далее шли лагеря Управления горно-металлургической промышленности – 325 млн. рублей, колонии для несовершеннолетних – 233,3 млн. рублей, лагеря Отдела топливной промышленности – 154,6 млн.

рублей, рыбные лагеря сельскохозяйственного отдела – 138,3 млн. рублей.

К этому надо добавить, что стоимость транспортных средств, рабочих машин, аппаратов, передаточных и силовых установок составляла всего 419, млн. рублей. Иными словами, преобладал тяжелый ручной труд 28.

Для обеспечения столь значительных программ нужны были новые рабочие руки, и их поиском руководство НКВД было озабочено в первую очередь. Со второй половины 1940 г. были приняты чрезвычайные указы об уголовной ответственности за прогулы и самовольное оставление работы, за мелкие кражи на производстве и хулиганство. В результате принятия этих Хлевнюк О.В. Принудительный труд в экономике СССР. 1929 – 1941 года // Свободная мысль. 1992. – № 13. – С.79–80.

Эбеджанс С. Г., Важнов М. Я. Производственный феномен ГУЛАГа // Вопросы истории. – 1994. – № 6. – С.188–189.

указов у НКВД появился новый источник пополнения лагерей. Осужденные по этим указам получали незначительные сроки исправительно-трудового заключения и подлежали отправке в лагеря. Постановлением от 10 сентября Совнарком разрешил НКВД осужденных к лишению свободы использовать в исправительно-трудовых колониях и лагерях, а не в тюрьмах, где можно было организовать воспитательный процесс.

На 1 января 1941 г. количество заключенных в лагерях и колониях достигло почти 2 000 000, а трудпоселенцев – 930 000. 29.

Таким образом, в 1920-е – 1930-е гг. советская уголовноисполнительная система из сугубо исправительной с пенитенциарным направлением превратилась в экономическую составляющую планов государственного развития, монополизировавшую ряд отраслей промышленности за счет дешевой рабочей силы. Ее основу составляли заключенные и спецпоселенцы, значительная часть которых была сосредоточена на Урале.

К началу 1940-х гг. возможности пополнения системы принудительного труда за счет заключенных и «раскулаченных» были практически исчерпаны.

Во второй главе – «Развитие уголовно-трудовой системы на Южном Урале» – проводится историко-правовой обзор развития исправительно-трудовой системы в Южно-Уральском регионе.

В первом параграфе – «Хронологические этапы развития исправительно-трудовой системы» – представлена авторская периодизация этого развития.

Уголовно-исполнительная система СССР пережила два основных этапа своего развития.

Первый этап пришелся на 1918 – 1930 гг., когда новая власть пыталась найти оптимальный нормативный вариант, во многом легитимный для своей исправительно-трудовой политики. Прежде всего, были приспособлены под экономические нужды здания и сооружения уголовно-исправительной системы царской России. В этот период по всей России организовывались исправительно-трудовые лагеря, в том числе и на Южном Урале которые рассматривались властью как экспериментальные 30. Таким образом, шла апробация новых учреждений системы, позволивших в последующем провозгласить принцип: от тюрем – к исправительно-трудовым учреждениям принудительного труда, то есть – к лагерям и колониям. Исправительнотрудовые колонии были своеобразным резервом рабочей силы, которая по необходимости передавалась в лагеря. Режим в колониях, возможно, был мягче, чем в лагерях.

Второй этап пришелся на 1930 – 1941 гг. В этот период многие нормы формировались в соответствии с требованиями экономической Хлевнюк О. В. Указ.соч. С.80–81.

ОГАЧО. Ф.Р-138, оп.1, д.27, л.203–203об; Букреев А. В. Книга регистрации заключенных Нижнетагильского концентрационного лагеря № 2.// Региональный банк данных: Урал в XX в. Тезисы рабочего совещания. Ноябрь 1993. – Екатеринбург, 1993. – С.65.

целесообразности. В это время законодательная инициатива масс полностью была заменена административным решением. Вся система была ориентирована не на исправление осужденных, а на экономическое использование контингента специальных учреждений. Именно в этот период исправительно-трудовая система достигла своего пика развития. Так, в Челябинской области на 1941 г. в системе находилось: 18 лагерей и ИТК, изоляторов, 1 особая тюрьма, 40 спецпоселений и две колонии для несовершеннолетних 31.

Во втором параграфе – «Формирование уголовно-исполнительной системы в губерниях и областях Южного Урала в 1918 – 1930 гг.» – делается вывод о том, что в Челябинской губернии, а позже на юге Уральской области, в период с 1917 по 1930 гг. советская власть занималась поиском приемлемой системы исполнения уголовного наказания. Эта новая система, по замыслу организаторов, должна была реализовывать наказание как таковое и одновременно отвечать политическим замыслам – использованию спецконтингента в качестве трудовых ресурсов. На Южном Урале для этих замыслов новая власть использовала старые сооружения уголовно-исполнительной системы, оставшиеся от царской России. На основе этих учреждений возникли первые лагеря принудительных работ для трудоспособных осужденных, а также исправительные колонии для трудового резерва осужденных. При каждом учреждении в этот период действовала специальная распределительная комиссия в соответствии с приказами и декретами СНК и Комиссаров юстиции, а с 1924 г. данные комиссии действовали на основе нового уголовно-исправительного кодекса.

Также в этот период власть организовала специальные исправительные учреждения для изоляции врагов советской политической системы, где этих осужденных предполагалось содержать на особом режиме содержания. На Южном Урале таким учреждением стала Верхнеуральская и Челябинские тюрьмы – политические изоляторы. Таким образом, в отличие от всей России на Южном Урале накануне первой пятилетки исправительная система приобрела свой новый вид – старые учреждения использовались как стартовые площадки для новых учреждений. И к концу указанного периода количество первых и вторых было равным. Но вторые учреждения – лагеря – в этот период стали более востребованными, поскольку в полной мере отвечали политическим и экономическим замыслам советской власти.

Дальнейшее развитие пенитенциарной системы Челябинской области связано с развитием системы исправительно-трудовых колоний и лагерей, которые объединялись на основе «кустового» принципа.

Но к 1930 г. «кустовая» система не была окончательно сформирована из-за слабости связей между учреждениями и отсутствия потребности в рабочих руках. Для ее развития не была составлена нормативная база:

исправительно-трудовое законодательство еще не было адаптировано под нужды экономики, несмотря на то, что исправительная политика уже имела ОГАЧО.Ф.Р.-1075, оп.1, д.111, л.15.

опыт этой работы. Например, в 1927 г. на территории современной Челябинской области было 6 тюрем, которые к этому времени были преобразованы в пересыльные (или изоляторы временного содержания), лагеря, 2 колонии для несовершеннолетних и 1 сельскохозяйственная ИТК, а также 1 политизолятор. Они не имели четких хозяйственных связей между собой и представлялись самостоятельными исправительно-трудовыми учреждениями с собственным контингентом в зависимости от назначения лагеря или тюрьмы.

Данными по Уральскому региону подтверждаются выводы о прошедшей в 1920-х – 30-х гг. эволюции советской уголовноисполнительной системы, превратившейся из сугубо «исправительной» в экономического монстра, монополизировавшего целый ряд отраслей промышленности за счет эксплуатации дешевой рабочей силы.

В третьем параграфе – «Исправительно-трудовая система ЮжноУральского региона в 1930 – 1941 гг.» – анализируются изменения исправительной системы Южного Урала в период с 1930 г. по 1941 г. Так, Исправительно-трудовой кодекс 1924 г. во многом утратил свою силу и все чаще пенитенциарные нормы стали подменяться новыми подзаконными актами, т.е. приказами и распоряжениями наркоматов.

С принятием первых пятилетних планов все изменилось для исправительных учреждений, работавших по экономическим планам, которые необходимо было выполнять. Для решения индустриальных задач на Южном Урале сосредоточили целый ряд исправительных учреждении и приблизили их к промышленным объектам. С использованием существующих тюрем на Южном Урале возникали целые «кусты»

учреждений, где правовое положение людей и самих объектов определяли приказы НКВД. Основу «куста» составляла тюрьма или бывший центральный лагерь принудработ, при которых или вблизи которых возникала ИТК или лагерь, а непосредственно на промышленных площадках создавались лагерные отделения.

Новый Исправительно-трудовой кодекс 1933 г. закрепил в себе положения подзаконных актов, которые уже сформировались на местах дефакто. Провозглашенный лозунг «От тюрьмы – к исправительно-трудовым лагерям» воплотился в жизнь. Так, в Челябинской области в связи с изменениями осталось две тюрьмы, которые так же были ориентированы на промышленные площадки.

Именно на промышленных площадках происходило соприкосновение различных социальных групп, которые пополнили ряды осужденных. Здесь встречались профессиональные уголовники и граждане, совершившие преступление впервые, а также политические и даже целые социальные категории граждан. На территории Южного Урала этот контингент составлял от 45% и больше. Иногда спецконтингент сокращали при помощи высшей меры социальной защиты, когда не хватало жилплощади, одежды и даже орудий труда.

Но все же, надо это отметить, почти половину контингента составляли осужденные по уголовным статьям, а другая половина формировалась из политических. Также на стройках встречалась и другая категория граждан, которая формально считалась полусвободной – спецпереселенцы, а в период Великой Отечественной войны – трудармейцы. Но все содержались за колючей проволокой и под охраной или в спецпоселках при комендатурах НКВД (как в гг. Карабаше и Верхнем Уфалее), которых было более 40 в поселках только в Челябинской области. В целом вся система учреждений на Южном Урале представляла собой «куст», из центра которого, как ветви, отходили учреждения.

В «кусте», как правило, были представлены все виды исправительнотрудовых учреждений, за исключением тюрем, которых было уже мало, поскольку тюрьмы в 1930 – 1940 гг. не строились. В целом, от этого вида исправительных учреждений руководство уголовно-исполнительной системы желало отказаться в скором будущем, подготовив соответствующую норму.

В вышеуказанных учреждениях содержался спецконтингент, с которым происходили изменения различной направленности. Из ИТК людей, способных к труду, передавали в лагерь или лагерное отделение, а нетрудоспособных – обратно в ИТК для оценки их трудпригодности и приведения в соответствие с действующей исправительно-трудовой нормой.

При этом примерно 50% спецконтингента всегда было нетрудоспособным.

Это повлияло на инициативу с мест об освобождении граждан, осужденных на небольшой срок, а также граждан из кулацкой ссылки.

В заключении сформулированы основные выводы диссертационного исследования.

Основные выводы диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Евсеев, И. В. Страницы истории, становления и развития Верхнеуральской тюрьмы. Екатеринбург: ООО «Издательство УМЦ УПИ», 2009. – 158 с. (19 п.л.).

Публикации в изданиях, рекомендованных Высшей аттестационной комиссией Министерства образования и науки Российской Федерации для публикации научных работ, отражающих основное содержание диссертаций:

2. Евсеев, И. В. Развитие уголовно-исправительной системы как фактор укрепления национальной безопасности России / И. В. Евсеев, В. Е.

Хвощев // Вестн. Южно-Уральского гос. ун-та. Челябинск: Изд-во ГОУ ВПО Южно-Уральского гос. ун-та, 2005. №7. С.122–129.(0,9 п.л.).

3. Евсеев, И. В. Верхнеуральская тюрьма: история пенитенциарного учреждения / И. В. Евсеев // Вест. Челябинского гос. ун-та. Челябинск: Издво ГОУ ВПО Челябинского гос. ун-та, 2007. №21. С.75–81.(0,5 п.л.).

4. Евсеев, И. В. Верхнеуральский политический изолятор («особая») тюрьма / И. В. Евсеев, А. С. Смыкалин // Вопросы истории. Москва, 2008.

№3. С.83–91.(0,7 п.л.).

5. Евсеев, И. В. Организация исправительно-трудовых учреждений в 30 – 50 гг. ХХ века / И. В. Евсеев // Вест. Челябинского гос. ун-та. Челябинск:

Изд-во ГОУ ВПО Челябинского гос. ун-та, 2009. №23. С.33–38.(0,5 п.л.).

6. Евсеев, И. В. Попытки правового регулирования репрессивной политики местных властей в 1917 – 1927 гг. / И. В. Евсеев // Вест.

Челябинского гос. ун-та. Челябинск: Изд-во ГОУ ВПО Челябинского гос. унта 2010. №9. С.122–126.(0,5 п.л.).

Статьи в научных сборниках и материалах научных конференций:

7. Евсеев И. В. История учреждения Т-1 / И. В. Евсеев // 125 лет уголовно-исправительной системе Челябинской области. Челябинск: Изд-во ГУП ЧПО «Книга», 2004. С.173–183.(1 п.л.).

8. Евсеев, И. В. Развитие уголовно-исправительной системы как фактор укрепления национальной безопасности России / А. А. Кулькова, И.

В. Евсеев // Политико-социальные фрагменты безопасности: науч.-исслед.

раб. студентов-политологов / под ред. В. Е. Хвощева. Челябинск: Изд-во ГОУ ВПО Южно-Уральского гос. ун-та, 2006. С.456–486.(5 п.л.).

9. Евсеев, И. В. К вопросу о периодизации советской пенитенциарной системы / И. В. Евсеев, А. С. Смыкалин // Труды кафедры новейшей истории России / под ред. С. А. Баканова. Т.1. Челябинск: ООО «Издательство Рекпол», 2007. С.61–65.(0,3 п.л.).

10. Евсеев, И. В. Пенитенциарная система как фактор, влияющий на генеалогические исследования.// Союз за возрождение родословных традиций: мат. науч.-практ. конф. Екатеринбург: ООО «Издательство УМЦ УПИ», 2007. С.21–25.(0,3 п.л.).

11. Евсеев, И. В. Политический дискурс по вопросу о количестве заключенных в сталинской исправительно-трудовой системе / И. В. Евсеев, В. Е. Хвощев // Вест. Южно-Уральского гос. ун-та. Челябинск: Из-во ГОУ ВПО Южно-Уральского гос. ун-та 2007. №24. С.66–70.(0.4 п.л.).

12. Евсеев, И. В. К вопросу о количестве заключенных в исправительно-трудовой системе Советской России (1919 – 1956 гг.).// Труды кафедры новейшей истории России / под ред. С. А. Баканова. Т.2.

Челябинск: ООО «Издательство Рекпол», 2008.С.34–39.(0,5 п.л.).

13. Евсеев, И. В. Развитие пенитенциарной системы в СССР в отношении несовершеннолетних (два основных направления) / И. В. Евсеев // Юридическая теория и практика: вестн. Челябинского гос. ин-та МВД.

Челябинск: Изд-во Челябинского гос. ин-та МВД, 2008. №2. С.99–103.(0, п.л.).

14. Евсеев, И. В. К вопросу о применении уголовного наказания в виде лишения свободы / И. В. Евсеев // Актуальные вопросы историкоправовой науки: мат. конф. Российского историко-правового общества. – Екатеринбург: ООО «Издательство УМЦ УПИ», 2009. С.82–86.(0,3 п.л.).

15. Евсеев, И. В. К дискурсу об истории кодификации Российского законодательства / Т. И. Евсеев, И. В. Евсеев // Актуальные вопросы историко-правовой науки: мат. конф. Российского историко-правового общества. – Екатеринбург: ООО «Издательство УМЦ УПИ», 2009. С.86– 92.(0,4 п.л.).

16. Евсеев, И. В. Истоки и развитие пенитенциарной политики в Советской России / И. В. Евсеев // Право и политика: история и современность: мат. регион. науч.-практ. конф. Омск: Изд-во Омской академии МВД России, 2009. С.20–28. (0,8 п.л.).

17. Евсеев, И. В. К вопросу об истоках пенитенциарной политики в Советской России. // Труды кафедры новейшей истории России / под ред. С.

А. Баканова. Т.3. Челябинск: ООО «Издательство Рекпол», 2009. С.32– 45.(1,2 п.л.).

18. Евсеев, И. В. Развитие исправительно-трудовых учреждений в Челябинской области в 30 – 50 гг. ХХ века. // Урал индустриальный.

Бакунинские чтения: мат. IХ Всеросс. науч. конф., посвященной 85-летию д.и.н., профессора А. В. Бакунина. Т.2. Екатеринбург: Изд-во ГОУ ВПО Уральского гос. ун-та, 2009. С.37–40.(0,25 п.л.).

19. Евсеев, И. В. Исправительно-трудовая система в пенитенциарной политике Советского государства. // Правовая система России: современное состояние и актуальные проблемы: мат. Всеросс. науч.-практ. конф. Москва:

Издательская группа СВИВТ, 2009. С.52–54.(0,25 п.л.).

20. Евсеев, И. В. Пенитенциарный и исправительно-трудовой компонент в советской системе исполнения наказания в 1920 – 1930гг. / И. В.

Евсеев, Т. И. Евсеев // Юридическая теория и практика: вестн. Челябинского гос. ин-та МВД. Челябинск: Из-во Челябинского гос. ин-та МВД, 2010. №1.

С.92–94.(0,2 п.л.).

21. Евсеев, И. В. Категорийный состав спецконтингента и его территориальное размещение в Челябинской области в годы Великой Отечественной войны (1941 – 1945 гг.).// Актуальные вопросы историкоправовой науки: мат. конф. Российского историко-правового общества. – Москва: Издательская группа СВИВТ, 2010.С.15–19.(0,4 п.л.).

22. Евсеев, И. В. Власть и заключенные: истоки и основы политики Советского государства в исправительных учреждениях (1917 – 1930 гг.). // Труды кафедры новейшей истории / под ред. С. А. Баканова, Г. А. Гончарова.

Т.4. Челябинск: ООО «Издательство Рекпол», 2010. С.87–101.(1,4 п.л.).

24.Евсеев, И. В. Влияние спецкрнтингента исправительно-трудовой системы на развитие Южного Урала в 1930-1950 гг. //Закон и порядок.

Материалы I международной научно-практической конференции. Москва:

Издательство «Спутник», 2011. С.164–170.(0,3 п.л.).

25. Евсеев, И. В. О направлениях реформирования уголовноисполнительной системы России. //Правовая система современного государства: актуальные проблемы и перспективы развития. I Всероссийская научно-практическая конференция Санкт-Петербург, 15- января 2011г. Москва: Издательская группа СВИВТ, 2011. С.40–52.(0,4 п.л.).

26. Евсеев, И. В. Основные направления развития уголовноисполнительной системы СССР в 1920-1940 гг. //Законность и правопорядок в современном обществе. Сборник материалы III Международной научнопрактической конференции. Новосибирск: Изд-во Новосибирского государственного технического университета, 2011.С.280-285.(0,2 п.л.).